Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.***
Весь вчерашний день женщины племени собирали в степи камни и отсыпали ими круглую площадку диаметром в двадцать шагов. Глядя на это каменное татами, я начал сожалеть о своем поспешном решении, вызвать вождя на поединок. Не хотелось увечить ставшую привычной оболочку Крика. К тому же этот воин, которого мне довелось спасти от стахов, правда лишь для того, чтобы через несколько дней самому занять его оболочку, подходил мне больше любого другого представителя племени сартуков. Крик был прижившимся здесь воином из другого племени, полностью уничтоженного во время нашествия пустынных стахов. Вел он замкнутый образ жизни, не имея ни собственной женщины, ни близких друзей, а потому никто особо не обратил внимания на те перемены, которые возможно произошли в поведении после того, как я завладел его оболочкой. Правда обрушившаяся слава воина побеждающего стахов, естественно мгновенно привлекла к нему общее чрезмерное внимание, но тогда Крик еще был самим собой.
В тот раз я спас аборигена, в последний момент, уничтожив сущность монстра, готового вонзить смертоносный шип в тело жертвы. Спас лишь для того, чтобы с его помощью скорее отыскать какое бы то ни было сообщество местных оболочек и приступить к его изучению.
Монстром, кстати, был степной представитель местных пауко-крабов, являющихся самыми опасными врагами аборигенов.
Лишившись сущности, монстр, как и его собрат, не утратил способность двигаться. Безвольно опустив на землю хвост и раскатав хобот, который был скатан в рулон, наподобие как у земных бабочек, паук принялся ходить кругами, пронзительно вереща. Абориген таскался за ним, тоже издавая панические крики и чудом уворачиваясь от огромных лап.
Поняв, что в конце концов монстр все же затопчет аборигена, или тот попросту сойдет с ума от ужаса, гуманно – сказалось длительное пребывание на Земле в обществе Олега – отодвигаю сущность оболочки в дальний угол и завладеваю ею сам. Оцениваю новое тело и сразу признаю его несомненное превосходство перед земными. Дело не в дополнительной паре конечностей, хотя это тоже весьма значимое преимущество. И скелет и мышечный каркас гораздо прочнее земных, суставы подвижнее.
Не составляет труда скинуть с себя сбрую с колчаном, к которому прилеплена ловчая нить. Выскальзываю из под кружащегося монстра и некоторое время разглядываю его – паучок действительно внушительный.
Если сразу вернуть оболочку владельцу, то вряд ли он сообразит, что монстр больше не опасен, и, скорее всего, убежит. Все же интересно посмотреть, как он отнесется к поверженному пауку?
Подобрав увесистый булыжник, размером с человеческую голову, подбегаю и с силой опускаю его на корону паучьих глаз, мигающих слабым оранжевым свечением. Трещит проламываемый хитин и паук, суча ногами, опрокидывается на спину. Обрушиваю камень на чудовищные расположенные вертикально челюсти и падаю подсеченный дернувшимся хоботом. Вероятно, от удара сократилась какая-то мышца, и хобот свернулся в рулон.
Поднявшись, обращаю внимание на ерзающий из стороны в сторону хвост. Выхватив нож из валяющейся под ногами сбруи, пытаюсь с одного взмаха отхватить кончик хвоста с острым шипом. Не тут-то было. Приходится, крепко ухватив под основание шипа тремя руками, долго елозить лезвием. Наконец трофей у меня в руках. Вижу выступившие на шипе янтарные капельки. Подозреваю, что они ядовиты, потому не притрагиваюсь. Пусть дальше разбирается хозяин оболочки.
Покидаю тело, предоставив его прежнему владельцу.
Очнувшийся абориген смотрит на поверженного монстра широко открытыми глазами. Оглядывается вокруг, вероятно, в поисках того, кто сокрушил ужасного зверя. Отскакивает от дернувшегося хвоста и, совершенно обалдев, обнаруживает в своей руке отрезанный шип. Переводит взгляд на нож, зажатый в одной из правых рук, и делает соответственные логические выводы.
- А-а-а! – разносится по степи его торжествующий крик. – Я убил стаха! Я убил стаха! А-а-а!
Откромсав хобот, счастливчик вкладывает в него шип и начинает забрасывать камнями все еще дергающегося монстра. Как оказалось, он просто прятал добычу от случайных халявщиков. Удовлетворился только тогда, когда получился холм, полностью скрывающий гигантского паука. После чего натянул на себя портупею, от которой пришлось отрезать заплечный колчан с насмерть пристывшей к нему нитью, не поддающейся лезвию ножа, вложил в петли подобранные булавы и, подхватив хобот, легкой трусцой побежал прочь от руин в северо-западном направлении.
Пробежав по степи целый день, ни разу не остановившись и не сбавляя темпа, абориген лишь на закате достиг своего селения. Я, обследуя местность вокруг, заметил становище за час до того, как мой подопечный добежал до него. Сперва увидел бродящие среди редких, раскиданных по степи деревьев оболочки. Приблизившись, понял, что это не что иное, как поселение. Несколько сотен человек занимались различными делами. Половину из них составляла ребятня различного возраста – от ползающих на четвереньках, а по здешнему скорее на шестиреньках, голозадых малышей, до упражняющихся в метании дротиков подростков. Женщины готовили еду на плоских камнях, под которыми был разведен огонь. Мужчины что-то мастерили, но в основном прохлаждались, собравшись в небольшие группы и обсуждая нечто их волнующее.
Жильем для аборигенов служат вырытые в земле норы, в которых полностью отсутствует какая либо мебель. Домашней утвари также минимум – сосуды и миски, сделанные судя по всему из какого-то плода, типа тыквы. Похоже, что норами местные жители пользуются только во время ненастья. Позже узнал, что еще и во время дневного зноя.
Отсутствие скарба тоже позже объяснилось тем, что племя ведет кочевой образ жизни. Вьючных животных в этом мире не знают. До рабского труда тоже не додумались, поэтому имущесва имеют ровно столько, сколько могут легко унести на себе женщины и дети. Мужчины во время переходов двигаются налегке, готовые в любую минуту ринуться на встреченного врага. Врагами в основном являются стахи, редко недружественные племена, а в сезон дождей еще и гигантские зуулы. Зуул – нечто среднее между змеем и червяком, имеет острые челюсти, достигает пятнадцати шагов в длину и полтора в ширину. Мясо зуула пригодно в пищу, по вкусу напоминает нежирную свинину.
В основном же кочевники питаются дикорастущим корнеплодом – аналогом земного картофеля. Называется растение клодом. Именно клод и заставляет их перекочевывать с места на место, выкапывая его в дне пути вокруг очередного становища. Но, надо отдать должное этим диким бульбашам – самая крупная картофелина из каждого выкопанного куста обязательно закапывается обратно.
Однако все это и еще многое другое я узнал несколько позже.
Отредактировано Nikin (30-03-2012 07:30:50)
