Да, кабинет роскошный. Два стола буквой «Т»,  застекленный шкаф с папками, во главе Кент в бежевом костюме и шейном платке, справа бандюк, который командовал на сортировке (точно, Лом), слева присаживается Боров. На столе письменный прибор, моя папка, калькулятор. Кент внимательно меня рассматривает, Лом косится с явной неприязнью, Боров с серьезным лицом украдкой подмигивает.
- Ближе подойди.
Делаю два шага.
- Ты хорошо понимаешь, зачем тебя сюда привели?
- Да, сэр Кент.
- От моего решения зависит вся твоя дальнейшая судьба. Ты можешь зажить по-человечески, а можешь сегодня же оказаться в карьере. Поэтому отвечай только правду. Ты понял?
- Да, сэр Кент, я все понял.
- Законник Боров сказал, что эту вещь ты отремонтировал сам. Это правда?
- Да, сэр Кент.
- Чем ты ремонтировал?
- У меня в шалаше, сэр Кент, есть инструменты. Шалаш ― это место, где я живу, инструменты спрятаны рядом.
- Гонит (это Лом).
- Где ты взял инструменты?
- Что-то нашел, что-то сделал сам, сэр Кент.
Холеная рука ложится на папку.
- Это тоже отремонтировал ты?
- Да, сэр Кент. На папке слетела застежка молнии. Я разогнул и снял стопор, вправил молнию. Мой друг отполировал папку тряпочкой с кремом. 
- Каким?
- Для рук, сэр Кент, другого не было.
- В натуре, гонит.
Боров выкладывает на стол зажигалку.
- А это ― гонит?
Очки.
- Гонит?
Встает, трещит застежкой ремня:
- Нехилый гон получается, а, Лом?
Кент рассматривает очки.
- Как ремонтировал?
- На очках была сломана дужка, сэр Кент, и выпадало стекло. Оправу аккуратно выправил, стекло перестало выпадать, вывинтил винт крепления дужки,  поставил целую дужку от других очков.
Боров одобрительно кивает. Продолжаю:
- В зажигалке, сэр Кент, сточился кремень, согнулась пружина. Я взял детали от другой, заменил. В ремне испортилась возвратная пружина. Разобрал застежку, поставил похожую пружину от авторучки, отшлифовал кнопку, собрал. Так же отполировали.
- Ты сейчас назвал несколько специальных слов. Откуда их знаешь?
- Я не могу сказать, сэр Кент. Знаю, но откуда ― не помню.
- А как ремонтировать, откуда знаешь?
- Не помню, сэр Кент. Вижу сломанную вещь и понимаю, как она устроена и как ее ремонтировать. Само в голове всплывает.       
- Да гонит он, Кент. Помню, не помню. Фуфло.
- Ты так думаешь, Лом?  Зомбак, руки покажи.
Протягиваю руки, поворачиваю.
- Ничего не видишь?
- А хули там видеть? Грабли как грабли.
- Они чистые, Лом. И ногти подстрижены. На лицо его посмотри.
- Ну, рожа.
- Он выбрит. Чем одеколонился, Зомбак?
- Лосьон «Олд мэн», сэр Кент.
- А еще он причесан. Расческа где?
Достаю, показываю расческу.
- Хорошо. Когда стирал майку и рубашку?
- Вчера, сэр Кент.
Допрос прерывает стук в дверь и появление еще одного законника. По-моему, Вялый.
- Нашли, сэр Кент.
На стол ложится ветровка Лупеня и дубинка. Сердце дает сбой.
- В нычке у крыс на продуктовой  были. Барахло Лупеня в кровянке в куче зарыли, уроды опущенные. Там и место есть, где его кончали ― мусор перерыт, с кровью.
- Как нашли?
- У крыс один покоцанный, тряпками замотан (оп-па! По-моему, я знаю, кто под раздачу попал). Парни начали шмонать реально и нашли.
- Что крысы базарят?
- А что базарить? Отмазывались, ну парни их и забили.
- Нахера? Как узнать теперь: кто такие, почему Лупень один поперся?
- Да че там узнавать... Они из наших бывших, из опущеных. Лупень их знал, да и мы тоже.
- Та-а-ак. Под кем ходили?
Вялый виновато смотрит на Лома.
- Ясно. Выйди пока, Вялый, подожди за дверью.
Помявшись, бандюк добавляет:
- Нычки у них богатые были. Бухла много, курево. У нас пока сложено.
- Не зря братва базарила, что Лупень нычки дохляков шерстит. А один шмонал, чтобы не делиться.
- Помолчи, Боров. Вялый, выйди.
Жесткий, ощутимо ледяной и властный взгляд Кента упирается в Лома.
- Косяк на тебе, старшина. Твой бык, ты за него отвечаешь.
- Кент, да че...
- Я так сказал, и по закону так. Все, решено.
Взгляды возвращаются ко мне. Кент звенит колокольчиком, заглядывает охранник.
- Нюхач пришел?
- Да, сэр.
- Пусть заходит.
- У него вещи в мешках.
- С вещами.
- Да, сэр Кент.
Входит смутно знакомый законник, бандюки вносят... Да, попал. Это наши вещи.
- Твое, Зомбак?
- Мое и моего кореша.
- Рассказывай, Нюхач.
- Занычено, сэр Кент, было толково. Место хорошее, халупа у него сделана, в натуре, по уму, теплая, чистая, внутри матрацы из мешков с рваниной, подушки, даже, типа, простыни. Мешок шмотья стираного, чашки, тарелки, добра разного немерено.
Рассказывая, бандюк раскрывает и показывает содержимое пакетов.
- Бухло, курево?
Боров. Голос не очень довольный.
- Этого нет. От бухла нет и бутылок, свежих окурков всего два видели.
- А, это я с Рыбой утром курил (голос подобрел  у благодетеля). 
- Что, Нюхач, интересного, необычного?
- Вот, сэр Кент. Братва аж охренела.
На стол ставятся часы. Рядом раскладывается инструмент, цапалка, пакет с раскуроченными калькуляторами.
- Реально не простые дохляки там живут, сэр Кент.
Кент внимательно рассматривает часы, сборку солнечных батарей, жмет кнопки. Поднимает глаза на меня.
- Чем ремонтировал?
Показываю на шпатель, самодельную отвертку, шило из гвоздя, черный от нагрева гвоздь.
- Паял вот этим, грел зажигалкой,  сэр Кент.
- Для кого делал?
- Законнику Борову в благодарность за защиту.
Выдерживаю пронизывающий взгляд Кента.
- А это что?
- Называю «цапалкой», сэр Кент. Удобно мусор разгребать и мешки выдергивать.
Внимательно прислушивающийся Нюхач не выдерживает:
- Ты что, тех?
Кент отвечает за меня с металлом в голосе:
- Нюхач, иди. Да, если там ждет Черп, пусть заходит.
Лом пользуется паузой:
- Мля, да гон все это. Он не может быть техом.
Деликатный стук. Приоткрывается дверь:
- Вы позволите, сэр Кент?
- Входи, Черп. Что ты можешь рассказать про этого  стертого?
- Сэр Кент, вы знаете, что я стремлюсь отслеживать научную печать, в частности, по психологии...
- Покороче, Черп, у нас много дел.
- В общем, сэр Кент, в интервью профессора Эриха Штейна полгода назад регулярно звучали слова о возможности записи в сознание одного человека навыков и умений других людей. Потом писали, что профессор приехал в медико-биологические лаборатории наших Северо-Восточных колоний. К сожалению, журналы по психологии больше мне не попадались.
- Твой вывод, Черп.
- Я полагаю, сэр Кент, что он не просто стертый, а записанный. Этим объясняется его прогресс восстановления как личности и некоторые несовместимые со стиранием умения, про которые вы вчера говорили, сэр Кент.
- Вот такие, например?
Черп внимательно посмотрел на часы, уважительно кивнул.
- Да, Черп, ты можешь объяснить, где стертый брал воду на стирку?
Дядька покаянно опускает голову.
- Понятно. Поэтому, наверное, сидра и не нашли. Черп, свободен и скажи Плотнику, что к вам вселяется новенький.
- Ха!
Довольно ухмыляющийся Боров хлопает ладонью по столу. Лом подскакивает на стуле и злобно рычит:
- Мля, гон конченый, фуфло голимое! Гонит стертый, в натуре.
- Он? Он не гонит, Лом. Он стоит и молчит. Или ты хочешь сказать, что гоню я?
Действие, близкое к ведру ледяной воды. Страшный Лом снова почти паинька:
- Не, Кент, я …
- Порожняк прогнал и косяк упорол, гы-гы.
- Боров!
- Да, сэр Кент?
- Ты опять забивался?
- Чисто по закону, имею право.
- Я с тобой потом разберусь.
Кент смотрит на меня и говорит:
- С этого момента ты ― шнырь. Шныри работают за страх и за совесть. Ходить будешь под... под Боровом.  Что хочешь у меня попросить?
- Сэр Кент, благодарю вас. Позвольте перевести моего друга на сортировку в бригаду законника Борова.
- Хм. Почему?
- Он выходил меня, помогал на сортировке, делился едой. Я хотел бы, чтобы мы ходили под одним законником, сэр Кент.
- Хорошо. Боров, отправишь на сортировку.
- Да, сэр Кент.
- Шнырь, собирай вещи, Боров тебя отведет на новое место. Часы остаются у меня. Всё, все свободны!

Конец первой части.

Отредактировано niklom (25-02-2011 22:20:18)