Часть вторая. Шнырь.

– Тех, может, хватит? Ты хуже Лома на сортировке.
– Работать, негры, солнце еще высоко. Фокс, только эту кучу добьем и заканчиваем.
– Отожрался на шныревских порциях, пашешь, как заведенный, да нас, дохляков, гоняешь. Правда, Солдат?
– Нет. Тех Сеант хооши.
– Во-во, шныревский подхалим. Знает народ, как ты сладости теховские под подушкой точишь.
Солдат  заливается так, что роняет мешок. Ему вторят Рэд и Фокс ― парни Кэпа. Отсмеявшись, я наклоняюсь к очередному мешку и вспоминаю...
– Здоровья честной шныревской компании!
Тщательно вытерев ноги о чистое полотенце, «случайно» оказавшееся на пути (Крыс за столом морщится), увешанный мешками с добром, подхожу к мужикам.
Дядька лет под шестьдесят во главе, Черп, Ложка, официант от бандюковских столиков, Крыс,  двое смутно знакомых.
– Новеньких принимаем, старшина?
– Старшины у законников, у нас все равны. Скидывай вещи, где стоишь, да подсаживайся к столу. Пообедаем, поговорим...
– О делах наших скорбных и трудах тяжких, уважаемый? А руки перед едой помыть можно?
Дядька одобрительно кивает, Ложка встает, ведет показывать. Хорошо шныри устроились. В том же ангаре, где кабинет Кента, вход с другой стороны.  Пол ровно застелен картоном, десятка полтора топчанов, стулья у длинного стола под одинокой лампой, вдоль стены объемные самодельные шкафчики. На стене ― самодельный же рукомойник из знакомой десятипинтовой бутыли с обрезанным донышком и гвоздем-клапаном. Под рукомойником ведро, на полке бутылочка с жидким мылом, ряд стаканчиков с зубными щетками и тюбики с пастой. Под полкой натянут шпагат, висят разноцветные полотенца. Мда, приятно, все обустроено.
– Мне свое сразу повесить, или после «прописки»?
Подающий полотенце Ложка улыбается:
– Ты знаешь о прописке? Ну, Боров, а ведь обещал молчать!
– Боров и молчал. Я сам, как увидел полотенце у входа, понял. Да, потом постираю, со своими вещами.
Возвращаемся за стол. У всех «цивильные» тарелки и ложки, мне поставлено знакомое ведерко с одноразовой. Молча возвращаюсь к своим вещам, достаю чашки, тарелки, ложечки. Оставляю пару тарелок, чашку с ложкой, остальное отодвигаю Черпу:
– Не по чину шнырю из такого есть. А это в общий котел.
Черп берет тарелки, смотрит на Плотника (а кто еще может сидеть во главе стола?). Дядька одобрительно крякает, протягивает мне металлическую столовую ложку:
– Не кашлять, шнырь!
– Плотник, а прописка?
Это Крыс.
–   Крыс, покойники не прописываются. Их в шныри Кент назначает.
После реплики народ дружно смеется. Продолжаю:
– Я бы мог доставить тебе удовольствие в вопросы поиграться. Но, во-первых, ответы на них знаю, во-вторых, думаю, что у каждого за столом еще очень много дел, а обед стынет.
Плотник кивает:
– Толково сказал. Какой будешь в делах ― увидим. Но Боров с Черпом тебя хвалят. Ложка, разливай.
Мда, в этом мире так по-благородному еще не ел. Что-то типа борща, макароны с мясной подливкой, хлеб, моя любимая сладкая горчица. Когда, подмигнув, Черп достал двухпинтовку сидра, я закрыл свою чашку ладонью:
– Не в обиду, но я сидр не очень.
– Ты что, серьезно?
– А куришь?
– Насчет сидра ― серьезно. И не курю. Поэтому отдаю все в общий котел.
– Да, Зомбак, тебе цены нет. Только погоняло у тебя не очень, не шныревское. Ну, да ладно, законникам виднее. А мы: я ― Плотник, мастер по дереву. Столы, шкафы, нары - все мое.  Все деревяшки мне тащат. Черп, Ложка, Уголь, Бак и Кыш ― наша кухня. Помогать им ― общая обязанность. Крыс у нас за теха. Лампы меняет, на учетнике работает (ага, это так сканер они называют), в устройствах разбирается. На нас всех уборка в бараке законников утром, потом загрузка продуктов для кухни. И что Кент или старшины свои скажут ― все делаем. Ты под кем ходишь?
– Под Боровом, Плотник.
– Силен Боров.  Под Ломом только Крыс.
– Зажрался ваш Боров, все под себя гребет.
– Крыс, помолчи. Об этом не тебе судить.   
– Плотник, а где ты дерево берешь, я как-то не находил почти?
– Это сейчас проблема - редко выбрасывают. А так, раньше, когда дома в городах обновляли, выбрасывали. Уголь вон им плиту даже топил. Кто же знал, что кончится?
– Есть одно место: там рама из хорошего бруса строительными мешками завалена.
– Точно? Слушай, завтра тебе Кент работу будет подбирать, попроси у него разрешения сходить. Он хорошо оценит, не сомневайся.
– Ясно. А сегодня мне что делать?
– Вещи свои  разложи, Кыш тебе тюфяк выдаст с подушкой, укрыться чем выбери. Можешь вещи постирать ― там у нас ведра, смесь моечная, веревка для сушки. Обживайся, ты теперь в нашей семье.
– Понял, спасибо. А к другу своему могу сходить, тут рядом в барак?
– В любой барак можешь ходить свободно. Ты - шнырь, старшины уже об этом объявили. Но за территорию на свалку нам ходить запрещено. Туда - только с законниками. И я всегда должен знать, где ты. Да, едим мы всегда тут и позже всех, когда кухня наша приходит. Я бы по времени сказал, но часы одни, у Кента, ты не посмотришь. А он когда сам, когда через охранника своего доводит. Да и привыкли мы к распорядку, сами все знаем.
– Часов у него уже двое. Он мои забрал.
– Порожняк гонишь.
– Крыс, забьемся, что не гонит?
– На что?
– Сидра две пинты.
– Забиваюсь. Откуда у дохляка рабочие часы, Черп?
– У него и спроси. Мне Кент  их лично показывал. Работают, и устройство интересное приспособлено. Нюхач у Зомбака в нычке нашел.
– Я у Нюхача спрошу.
– Конечно. И сидром заодно разживись.
Крыс злобно покосился. «Окрысился», - всплыло в голове. Каламбур, однако.
– Спасибо за угощение, уважаемые. Так вкусно еще никогда здесь не ел.
– На здоровье. Кыш, займись парнем, да по делам пора расходиться.
– Спасибо, Плотник. Так я сейчас сбегаю к другу в угол Кэпа?
– Иди, я понял.

Отредактировано niklom (28-02-2011 21:02:08)

В новой должности возможностей больше, уважаемый коллега. Вообразите себе склад добра Кента, для начала...