Снова я плыл в мягких волнах безвременья. Вот уже близко дыхание Всевышнего, разворачивается волшебный узор золотых искр.
- Сеант, нет, Сеант!
Жалобный голос держал тоненькой ниточкой, не отпускал, тянул назад. Это же Солдат! Рывком вернувшись в тело, открыл глаза. По лицу паренька текли слезы, он отчаянно тряс меня за плечо. Внезапно понял, что вижу его чувства — дымку ауры и яркие пятна, как мазки красок на картине. Преданность и дружба — я уверен, знаю, что вижу именно их. 
- Отставить, Солдат, я живой.
- Сеант!
Протянув еще слабую, но уже слушающуюся руку,  ласково провел по голове напарника. Пальцы слегка закололо, дружба и преданность засветились ярче, растаяло фиолетовое отчаяние. Солдат счастливо заулыбался. У меня застучало в висках, дымка ауры стала прозрачной и исчезла (ничего себе приходы!). Косые лучи солнца били в многочисленные щели - явно вечер на подходе. Есть и пить хотелось неимоверно. Словно услышав мои мысли, парнишка подал ведерко с остывшим варевом. Все, как и в прошлый раз (вчера?), сметалось молниеносно. Гораздо легче выбравшись из нашего логова, убедил Солдата, что ожил и жажду короткого уединения (все равно шуршал рядом за кучей, преданный мой), я озаботился насчет еще поесть.  Добив на пару древнюю газировку, одев штаны ("угадал" с размерчиком — болтаются, как на вешалке. Пришлось упаковочным шпагатом подвязывать.), мы двинулись между куч в сторону солнца. Опираясь на привычную ручку швабры, я шел сам, тяжело, преодолевая слабость, но упорно и настойчиво. По пути уже привычно проверял склоны мусорных терриконов и довольно успешно: пяток нормальных на вид одноразовых бритвенных станков, три несъеденные зубные щетки, десятка полтора  выдавленных тюбиков кремов и зубной пасты, несколько срабатывающих одноразовых зажигалок (при виде огонька Солдат испуганно вздрагивал, смотрел по сторонам и говорил: «Нет, Сеант, нет»), пластиковая пачка с несколькими окаменевшими печенюшками (сразу с удовольствием захрустели). Брезгливости я не ощущал, к вони притерпелся. Главная задача на настоящий момент — оклематься, пережить сортировку, а там посмотрим про колонии и кто главный в этом мире. Хотя ответ на последний вопрос валялся буквально под ногами — английский язык на упаковках, вес в фунтах, жидкости — в пинтах. Ссуки! Пидоры островные. Стоп, не психовать, у тела явно нервное истощение в придачу к физическому, сильные эмоции пока запрещены. Вот почему я, кстати, тогда  и вырубился - эмоции ударили. Что там дядька говорил — реджистанс? Знакомое слово: уверен, что речь идет о Сопротивлении. Вот это по-нашему — братья-партизаны. Предшественник сержантом Сопротивления, значит, был. А молодой совсем — сколько мне сейчас лет? Черт, зеркальце бы... Ага, а еще ванну, чистое белье и ключ от квартиры. С местными деньгами. Что-то меня затупило, копать надо больше, а думать меньше. О, это уже удача!
Инженерный логический стиль мышления не подвел — если мусорные мешки завязаны, значит, их еще не потрошили, верно? Вот в одном и попались отходы местного спортивного центра — две заношенные футболки с длинным рукавом(одной, похоже, уже полы успели помыть), боксерские трусы (извини, Солдат, одену я, зато почти чистую футболку «Белый гусь» - тебе), несколько разноцветных кроссовок разной степени рваности, грязнющее полотенце и куча слипшихся носков. Четыре пинтовые бутылки с остатками питьевой воды (с глюкозой, для спортсменов) — вообще хорошо.
- Тормози, братишка, одеваться будем.
- Оеа, Сеант.
- Одежда, дружище. Стой, не крутись, шнурки завяжу. Больничные рубахи давай в мешок, носки туда же. Нам бы найти воду помыться, постираться, да мыло — на людей станем похожи.
Переодетый Солдат улыбался. Посмотрел на него — и сердце защемило. Совсем подросток. Тинейджер чумазый. Лаборатории... твари, кишки на микроскоп намотал бы. Опыты ставили — вон плохо зарастающие пятна на голове, следы от электродов. Так, успокоиться, давай вдох-выдох несколько раз. Лучше о жратве думай. Кстати, жрать охота вообще не по-детски. Или по-детски, учитывая новый возраст.
Залежи офисных (судя по количеству и содержимому бумаги) мешков принесли результат — несколько тарелок с качественно засохшими остатками ланчей (похоже, крысы не добрались), пинтовые бутылки с газировкой типа пепси (тьфу, совсем разложилась, химией несет), бутылки с чем-то вроде зеленого сладкого чая (то, что надо), недоеденные бисквиты, треть рулона скотча (отлично, как раз портянки закрепить). Выпотрошив все мешки, накрыли симпатичный пикничок на торчащем из мусора бетонном блоке. Но сначала я вымыл лицо и руки скончавшейся пепси и умыл напарника. Когда попытался его наклонить, он вздрогнул и жалобно вскрикнул.
- Извини, Солдат, дай посмотрю, что там у тебя?
- Боно, Сеант, боно.
- Я понял, больно. Не бойся, я осторожно.
На затылке торчали покрытые присохшей сукровицей три здоровые шишки. Ударился? Не похоже — слишком правильно расположены.  Лаборатории. Похоже, проколы в черепе.
Осторожно нагнув за шею, я умыл паренька, непроизвольно вспомнив, как совсем так же когда-то умывал маленького сына. В висках тревожно застучало — да, нервы совсем не к черту. Все, забыть, забыть, успокойся. Надо держаться. 
- Пошли кушать, братишка. Еда, Солдат.
- Еа, Сеант.

Отредактировано niklom (13-02-2011 21:46:22)

Ничего не поделать, Ольга, реализм. Открою завесу (вообще-то уже прозрачную) - это не наш мир. Параллельный. Тело чужое, предыдущее сознание стерто химией(искра с разваливающейся оболочкой), попал в него благодаря любопытству. А вот магии не будет.