Продолжение:

  Убедившись, что собеседник прекрасно меня понял, я сердечно с ним попрощался. И вскоре фрегат повернул на северо-запад и потихоньку двинулся к Филиппинам, а в кильватере у него следовала «Победа». Я же прошел в свою каюту, включил монитор и вскоре рассматривал картинку, передаваемой телекамерой в презентованном пиратам ящике. Сначала на экране была темнота, а после включения подсветки стало видно, что ящик стоит меж каких-то бочек. Тут в динамиках раздалось чье-то потрясенное чертыхание. Нормально, подумал я, подав сигнал на выключение подсветки и камеры. Даже если это и не крюйт-камера, то все равно трюм, а килограмм аммонала – вещь серьезная. Но вряд ли джентльмены удачи рискнут обманывать меня так сразу, ведь они еще и не убрали с палубы всех покойников. В общем, мы неплохо выполнили указание императора - по возможности воздерживаться от проявлений избыточного гуманизма. Ибо до появления представлений о сверхценности каждой человеческой жизни ждать надо еще лет двести, а пока придерживающийся подобных взглядов покажется окружающим просто идиотом. Самое печальное, напутствовал меня Илья, что в этом они будут полностью правы.

  Фрегат оказался неплохим ходоком, и на одиннадцатый день пути мы подошли к острову Себу. «Ястребу» было указано место в самом дальнем углу бухты, а мы встали примерно там же, где в прошлый раз. И вскоре к нам уже спешила шлюпка с алькальдом и, как выяснилось, господином Гонсало. Мы поздоровались, после чего я пригласил гостей к столу. Однако дон Себастьян сказал, что он очень извиняется, но ему чрезвычайно любопытно посмотреть на… на…
  Тут дон начал озираться, явно соображая, что бы такое назвать.
  Ясно, подумал я, почтенный Гонсало хочет сообщить мне что-то наедине, а честнейший алькальд тут абсолютно не при чем.
  - На ваш механизм подъема якоря! – наконец нашел подходящий объект дон Себастьян.
  Пока благородный дон глазел на электромотор с цепной передачей, мы успели обсудить потребности Австралии в домашнем скоте, его цену и способы доставки на борт «Ястреба». А потом явился удовлетворивший свое любопытство комендант, и мы приступили к трапезе, сопровождаемой неспешной беседой.
  Выяснилось, что рассказ дона о почти годовой давности событиях в порту встретил полное понимание у губернатора Манилы, которое после демонстрации нашего с доном документа перешло в одобрение. Более того, губернатор поставил там и свою подпись, а также передал, что ждет нас в своем городе. Еще одна новость состояла в том, что на Себу теперь имелся свой губернатор – его мигом вышибли с Манилы и велели отправляться к месту исполнения своих обязанностей.
  - Передайте его превосходительству приглашение посетить борт «Победы», - отреагировал я.
  - Передам, - усмехнулся дон, - но вряд ли господин губернатор сможет нанести вам визит. У него… э… проблемы со здоровьем. Он и раньше-то был не очень равнодушен к рому, а после этой истории пьет вообще непрерывно.
  - Жаль, - вздохнул я, - тогда будьте так добры передать ему мой скромный подарок.
  Засим дону была вручена газовая зажигалка, богато украшенная рубинами и сапфирами.
  Потом я еще маленько рассказал о жизни в нашей империи. Подчеркнул ее огромные размеры, и дон спросил, как же мы путешествуем по ледяным просторам.
  - Во-первых, на буерах, - пояснил я и рассказал, что такое буер. Объяснил, что по ровному льду он может идти почти против ветра, и с приличной скоростью. После чего добавил, что основным видом каторжных работ у нас является заливка ледяных дорог для буеров.
  - Там же, где дороги проложить невозможно, мы путешествуем на воздушных кораблях, - продолжил я свой правдивый рассказ.
  Как и ожидалось, в этом месте лица собеседников выразили самое неподдельное изумление.
  - Неужели у вас их нет? – в свою очередь удивился я. – Но это же так просто! Если хотите, я покажу вам модель, мы их используем для определения скорости ветра на разных высотах.
  Дон с купцом выразили живейшее согласие, и вскоре я демонстрировал маленький, чуть больше метра диаметром, тепловой воздушный шар, склеенный из тонкой папиросной бумаги. Его подвесили к рее, я разжег горелку, и шар начал помаленьку приобретать форму. Я же тем временем объяснял:
  - Дым всегда поднимается вверх, вы заметили? Так вот, это происходит потому, что горячий воздух легче холодного. А закон Архимеда действует не только в жидкости, но и в атмосфере, которой мы с вами окружены со всех сторон. Значит, если определенный объем горячего воздуха заключить в достаточно легкую оболочку, то, поднимаясь сам, он поднимет и ее. А если оболочка будет очень легкой, шар сможет поднять груз.
  К этому времени мой монгольфьер уже надулся, я отцепил его от реи и отправил в полет – на нитке, естественно, чтобы далеко не улетел. Минут через пять сухой спирт в горелке кончился, и я потихоньку подтянул шар к себе. Вытащил из его верхушки затычку, после чего аккуратно сложил изделие и предложил дону Себастьяну:
  - Если хотите, могу подарить это вам.
  - Да, конечно, - сказал пораженный моей щедростью дон. - Но, значит, если сделать такой же шар, только во много раз больше…
  - То на нем спокойно можно будет летать, - закончил его мысль я. – Совершенно верно, я потому и сказал, что это очень просто. А чтобы шар летел в нужную сторону, его можно вместо простой горелки снабдить паровой турбиной, которую я вам показывал в прошлый раз. Причем для воздушного винта даже не потребуется редуктора, его можно сажать прямо на вал.
  Вот так, подумал я, глядя на дона, аккуратно укладывающего подарок в прилагаемую к нему коробку. Пусть теперь строят воздушные линкоры! Ведь как будет здорово, когда просторы пятого океана начнут бороздить бумажные монгольфьеры с паровыми турбинами. В конце концов, разве не о таком мечтал Жюль Верн?

Отредактировано Avel (28-05-2011 18:26:44)

Окончание главы:

  Ближе к десерту беседа дошла и до фрегата.
  - Если бы он не пришел с вами, я бы сказал, что это корабль английской постройки, - заметил купец.
  - Вполне возможно, что и английской. Это наш трофей. Мы мирно плыли к вам, когда на нас напали эти нехорошие люди. Ничего не поделаешь, их пришлось пленить, а корабль объявить собственностью Австралийской империи. Однако, дорогой господин Гонсало, позвольте мне исправить одну маленькую несправедливость. Ведь мы с вами давно и плодотворно сотрудничаем, причем я надеюсь, что в будущем этот процесс продолжится и разовьется. Но ни одного подарка от нас вы еще не получили! Во исправление данного прискорбного недоразумения будьте так добры принять.
  С этими словами я вручил почтенному купцу барабанное ружье, внешне неотличимое от тех, что были у наших матросов. И показал, что надо делать для выстрела и как снимать крышку для подсыпки пороха в резервуар и чистки колесцового механизма. В общем-то конструкция не сильно отличалась от подаренного в прошлом году револьвера, так что дона с купцом заинтересовала только леска, намотанная на ось колеса-воспламенителя, а другим концом прикрепленная к затвору. Я был готов к подобному вопросу, и ответ последовал мгновенно:
  - Это жилы из левой задней ноги хихервохера.
  Естественно, собеседники захотели узнать, кто это такой.
  - Ну, - развел руками я, - как вам сказать. Он такой зеленый и прыгает коленками назад.
  - Саранча? – догадался дон.
  - А теперь я не знаю, что это за зверь, у нас такого не водится. Дон Себастьян, вы мне его не нарисуете?
  Я подвинул коменданту бумагу и карандаш, и он, не чинясь, неплохо изобразил кузнечика.
  - Да, наш хихервохер довольно похож на это животное, -  кивнул я. - Только он покрыт шерстью и имеет вот такую морду.
  Далее к голове кузнечика были пририсованы челюсти от крокодила.
  - Интересно, какого он размера? – поинтересовался купец, с опаской глядя на рисунок.
  - Примерно с кошку, - успокоил я почтенного Гонсало.
  Дона же заинтересовал вопрос, почему для извлечения жил нужна именно такая нога.
  - Так ведь у него толчковая – левая!

  На этом обед был закончен. Завтра «Победе» и «Ястребу» предстояло выйти в море и пройти примерно пятьдесят километров до северной оконечности острова, где имелась небольшая бухточка, гораздо более пригодная для наших дел с господином Гонсало, чем порт Себу.