А разве размер еще не соответствует?
Надеюсь, что автор, передохнув малость, начнет широкомасштабную войну за освобождение. К примеру "За прапво на жизнь" Типа: "Дни роковые настали, Час искупленья пробил!"

Видимо очень печальному. Ибо в одиночку с системой не справиться
А так как ГГ - волк одиночка, то такой результат окажется закономерным.

Поев и полчаса повалявшись, доливаю еще два ведра в душ и устраиваю полноценную помывку. Мыло-то, оказывается, пахнет нашим «Земляничным». Довольный, как слон, выхожу и встречаюсь с ожидающей очереди Светланой. Двое парнишек стоят рядом возле солидной емкости с теплой водой ― ей специально грели на кухне. Дама в махровом банном халате, на ногах резиновые тапочки, в руках пакет и большое махровое полотенце.
– Я не вклинился в твое расписание, соратница? Если что ― приношу извинения.
– Почти нет, соратник, я ждала  лишь пару минут. Но запомни ― это время в душе ― мое.
– Уже запомнил.
– Обработать рану подходи через час, соратник Сержант.
– Хорошо, соратница.
Вернувшись к себе, первым делом прикрыл окошко ― близится вечер, могут налететь комары. Влажное полотенце на открытую дверцу шкафчика, выхожу на улицу ― подышать. Дышать есть чем ― аромат разогретой за день сосновой смолы смешивается с несущим запах разнотравья легким ветерком. Благодать. Прогуливаясь,  встречаю Петра. Судя по пакету и полотенцу, идет сменять Светлану.
– Как первый день прошел, Сержант?
– Отлично, Петр.
– Тренировался?
– Да, пробовал побегать (ага, доложили о моей отлучке и спортивном виде). Надо боевую форму восстанавливать.
– Правильное решение. Мы тебе, наверное, всю спортивную подготовку бойцов отдадим. Как смотришь?
– Нормально смотрю. Поручите ― буду заниматься.
– Хорошо, так и решим.
Побродив еще немного, иду к врачу. По мере приближения к лазарету улавливаю негромкие звуки музыки. Стучу.
– Входи.
На столе у Светланы негромко играет небольшой радиоприемник на солнечных батареях. М-да, красиво жить не запретишь  - я тоже от радио не отказался бы. Такой же, помню, отремонтировал на свалке. Врач так и осталась в махровом халате, волосы замотаны полотенцем. Улавливаю слабый запах дорогого шампуня.
– Сержант, когда нет обучаемых, вечером можешь заходить лечиться не по полной форме.  Вообще, вечер - время отдыха.
– Хорошо, Светлана.
Снимаю куртку, задираю тельник, подставляю бок. Нагнувшись, девушка обрабатывает рану, я вдыхаю прекрасный аромат чистой влажной женской кожи.
Черт... Сначала вспомнилась Елена после душа в моей мансарде, а потом стесняющаяся своих чувств, но искренне любящая Марджи...
– Больно?
– Нет, нормально. Так, мысли нахлынули, Светлана.
– Не очень хорошие, наверное, мысли у тебя, парень.
Если врач ждет продолжения, то его не будет. Вздохнув, молчу.
– Все, Сержант. Ты бы не томил себя, сходил к отцу Вениамину. Он добрый и понимающий.
– Спасибо, Светлана. Подумаю.
Вечерняя прогулка. Солнце заходит, падают густеющие тени, из ущелья поднимается прохлада. Присаживаюсь на ковер из иголок, смотрю на скрывающееся за горами солнце. Вот я у своих, пришел к людям, к которым стремился с первого дня в этом мире. Почему тогда нет покоя на сердце? Почему не отпускают воспоминания о тех, кому я не был равнодушен?
Улавливаю шаги, поворачиваюсь. Командир. Кивает, присаживается, смотрит на закат. Я уверен, просто чувствую ― и ему не по себе. Молча сидим,  наблюдая, как багровый диск, подсвечивая деревья, скрывается за горизонтом. Последний луч.
– Сын у меня, на год тебя моложе... Был. И дочка... Восемнадцать лет должно исполниться.
Что я ему могу ответить? И нужен ли ответ? Командир еще несколько минут всматривается в контуры гор, видя что-то свое, внутреннее, вздыхает, встает.
– Иди отдыхать, боец. Завтра насыщенный день.
– Хорошо, командир. Спокойной ночи.
– И тебе, Сержант.
У рукомойника под слабым светом пластиковых фонарей со свечкой завершают вечерние процедуры караульные. Составляю им компанию с зубной щеткой, кошусь на полные наивной суровости юные лица. Для чего жечь свечи, если в продаже есть не самые дорогие фонари на светодиодах с солнечными батареями? Романтики им не хватает? Честное слово, устроили здесь "Зарницу"!
В моем помещении уже совсем темно. М-да, фонарик бы не помешал. На ощупь раздеваюсь, складываю форму, пристраиваю сохнуть портянки, револьвер под руку. Все, отбой.
День начался привычно ― в  шесть утра вышел на зарядку. Пробежка, гимнастические упражнения, упал-отжался, тренировка в выхватывании револьвера из кобуры. Последнее совсем не понравилось ― долго и неудобно. Были бы нитки с иголкой ― мог бы переделать, сделать открытую кобуру типа ковбойской.   
Возвращаясь в лагерь, встречаю Светлану. Отлично врач бегает ― легко, пружиняще, размеренно двигающиеся руки согнуты в локтях, спинка прямая.  На ногах кроссовки, и, кстати, не вижу оружия. На ходу кивнув, девушка проносится мимо. 
Сбегал за водой для умывальника, утренние процедуры, бритье.   В лагере нарастает легкий шум. Оборачиваюсь ― в летней гражданской одежде, удобной походной обуви, с рюкзаками идут юные пареньки и девчата. Бойцы на обучение. Судя по табличкам на рюкзаках, маскировка под туристическую группу. Смываю остатки мыльной пены, вытираю лицо полотенцем и внезапно чувствую, как кто-то подкрадывается сзади. Шаг влево, разворот... Улыбающаяся Натали. Продолжая движение, подхватываю ойкнувшую девчушку за талию и выполняю еще один поворот. Осторожно опускаю на землю.
– Какой ты чуткий, волк!
– Тише надо ходить, разведчица. Группу ты привела, Ната?
– Да. И сама остаюсь на занятия. Вечером только домой, Сержант.
– Не страшно будет?
Вспомнив вчерашнее, слабо стукает кулачком:
– Нехороший!   
Но снова не может сдержать улыбку. 
– Внимание, соратники!
Комендант.
– Сдать продукты соратникам на кухню, мужчинам рюкзаки сложить в третьем корпусе, девушкам в четвертом, всем к складу за формой. Выполнять!
– Беги, Натали.
Сидя за завтраком, вижу, как в столовую заходят переодетые молодые бойцы. Обувь осталась своя, форма топорщится, но гордые ― дальше некуда. Рядом присаживается Петр.

Отредактировано niklom (27-05-2011 23:30:50)

слитно