- Валим отсюда! Перекатами! Первый – Цыган!
Ступка, который тоже засек целую толпу карателей, умело скрывающихся за укрытиями и пытающихся взять нас в клещи, спорить не стал, шустро рванув назад. Но лишь только он упал за деревом, стоящим метрах в тридцати от нас, как Прядилин, не терпящим возражения тоном, рявкнул:
- Теперь ты!
Я захлопнул рот, подавившись так и не произнесенным указанием и петляя, словно заяц, побежал к домам. Потом и сам майор снялся с места. Потом опять Федька и снова я.
А минут через пять мы уже уходили плотной группой. Преследователей поубавилось, только вот тот десяток, что висел у нас за спиной, вцепился словно клещами. Ну еще бы – нет в бою хуже ситуации, когда тебя с тыла обстреливают. Поэтому нас сейчас попытаются уничтожить, во что бы то ни стало.
И главное: противник исключительно верткий и опытный попался! Я, во время нашего бегства, вроде ни одного из них так и не смог завалить, зато сам получил сильный порез руки от осколка разорвавшегося ВОГа. Не смертельно, но болюче. И мокрый рукав не добавлял оптимизма. C другой стороны – хорошо что не в ногу прилетело, иначе совсем бы кирдык настал…
А когда к прытким карателям присоединились еще штук пять полицаев, нас зажали окончательно. Точнее не зажали, а выдавили из станицы. И, блин, все так неожиданно произошло! Вроде только что вокруг были деревья с частными домами, которые прикрывали от обстрела и вдруг бац: дома закончились, а вокруг расстилалась степь с рощей вдалеке, да вьется лента дороги уходящая к сопкам. Я на секунду застыл в растерянности но, увидев возле дороги маленькое здание полицейского поста, заорал:
- Поднажмем!!
До него было метров четыреста чистого пространства и спина, в этот момент особо остро ощутила свою беззащитность. Только рефлексии рефлексиями, а в следующее мгновение наши ботинки дробно стучали по подсохшей земле и я, глядя на ужасно медленно приближающееся строение, отсчитывал про себя секунды. Исходил из простого расчета - каратели хоть и висели на хвосте, но сразу после прекращения нашего огня, вперед не рванут. Значит, прежде чем начнется стрельба, где-то с полминуты у нас есть. Поэтому, досчитав до тридцати, я прохрипел:
- Влево, в кювет!
И обдирая руки, нырнул в загаженную мусором придорожную канавку. Глубиной она была сантиметров пятьдесят, да еще и с пологими слонами, но это как ни крути - укрытие. А самое приятное, что тянется это укрытие почти до нужного места.
Еще секунд десять наша троица шумно пыхтя, резво двигалась на четырех конечностях а потом, в края канавы, стали впиваться пули. Мы тут же упали на живот, переходя с бега на четвереньках на ползание по-пластунски. Обстрел нарастал и Цыган, ругнувшись, вывалил пулемет наверх, после чего, короткими, злыми очередями, принялся остужать разгорячившихся карателей. Отползя метров на тридцать дальше, я крикнул ему:
- Уходи!
И стал вносить свою лепту в прореживание противника. Удалось даже подстрелить какого-то особо неосторожного полицая, который как дятел долбил с одной точки, даже не думая менять позицию.
Вот так, постепенно мы и добрались до места. Правда, канава заканчивалась метров за тридцать до поста, но такое плевое расстояние, преодолели одним рывком, заскочив в укрытие. Бетонный блок, своей конструкцией предусматривал круговую оборону, поэтому, проникнув внутрь, мы тут же встали возле окошек-бойниц, приготовившись показать оборзевшим преследователям, кто в доме хозяин. Но каратели были не дураки и по чистому полю атаковать не собирались. Более того, судя по плотности огня, последние несколько минут, против нас работал только один пулеметчик и пара автоматчиков. Да и те, стоило нам скрыться из виду, почти сразу прекратили стрельбу. А куда остальные делись? Блин, похоже, просто вернулись назад. Поняв это, я сплюнул:
- Вот суки! Они ведь почти все смылись! И наших там продолжают долбить! Что делать будем?
Федька, осмотрев свой сектор и убедившись в отсутствии противника, выдохнул:
- Отдышимся для начала – почмокав губами, добавил – пить охота. У тебя нет?
Я развел руками:
- Бутылки в детском саду остались, а фляги нам и не давали…
Тут Прядилин, с самым брезгливым выражением лица очищавший бок своей куртки от кошачьего дерьма, обратил внимание на мою руку:
- Зацепило?
- Немного.
- Перевязать?
- Не, не стоит. Там рукав футболки все залепил и кровь уже не идет. А отдирать насухую начнем, только хуже будет. Да и тебя, такого ароматного, я к себе не подпущу!
Цыган, услыхав сей пассаж, хрюкнул, а Игорь, продолжая свое занятие, миролюбиво пробурчал:
- Самого достало – сил нет! Пока бегали и ползали, вроде не так чувствовалось, а сейчас, аж глаза ест! Потрясающе, что такое царственное животное как кошка, может быть вместилищем настолько отвратительного…
Вдруг майор замолчал, и у него стало дергаться веко. Прижав глаз пальцем, он подскочил к боковому окну и шикнул, призывая к тишине. А потом, глухим голосом спросил:
- Вы слышите?
Твою мать! Только не это! Когда он в последний раз интересовался моим слухом, дело закончилось прибытием танкового взвода. Неужели и сейчас будет та же хрень?
Но все оказалось гораздо хуже. Вдалеке, там, где дорога проходила по холму, появился БТР-90, с характерной оглоблей тридцатимиллиметровой пушки. А за ним потянулись, переваливая через бугор и исчезая из вида, три тентованых «Урала». Сзади, на прицепе, у них болталось что-то сильно напоминающее минометы. Ну вот и пипец...
Я уже открыл рот, чтобы озвучить свою пессимистическую мысль, но Ступка меня хрипло опередил:
- Пипец… - и как-то встряхнувшись, другим голосом продолжил – Короче, мужики, у нас остался один «Аглень» и я гарантирую, что этот бэтр в станицу не пройдет! Гарантирую! А вы уходите вон к тому оврагу. До него меньше километра, так что успеете…
Эти слова меня сильно обозлили и я, показав другу дулю, прошипел:
- Щаз! Только шнурки поглажу! Герой, жопа с дырой! Нам надо не просто девяностый повредить, а так им влупить, пока они походной колонной идут, чтобы как можно больше козлов на тот свет отправить! А один ты этого не сможешь сделать!
Прядилин меня поддержал:
- Правильно! Если броню выбить, они нас отсюда минут двадцать выколупывать будут. А если учесть, что помощь нашим вот-вот должна подойти, то эти двадцать минут могут стать решающими.
Только вот наш героический порыв был похерен с самого начала, так как БТР остановился в полукилометре от нас, а к блоку, легкой трусцой, направилось человек десять пешей разведки. Цыган, припавший к пулемету, ругнулся сквозь зубы:
- От ведь твари хитрозадые! И что теперь? Они ведь из своей скорострелки эту хибару моментом раскатают.
А майор, внимательно глядящий на приближающихся людей, вдруг сказал:
- Не стрелять! – и видя наше недоумение, пояснил - Посмотрите на их каски!
Глянув, я пожал плечами. Каски как каски. Обтянуты чехлами. Хотя… Блин, это русские каски! У карателей амеровские шлемы, очень похожие на «горшки» нацистов. А тут… хотя, из-за чехлов, форму толком не поймешь. Но очков на них точно нет. Для БОГСовцев, такое нарушение неприемлемо. Они ведь почему не допускают вольностей и таскают на себе все предписанное уставом снаряжение? Да все просто – деньги! Если вдруг хоть какой-то детали снаряги на бойце не окажется, то страховая компания, в случае ранения, просто не оплатит страховку. С другой стороны – а вдруг это просто хитрость? Ну, как тот проезд под красным флагом?
Но пока я соображал, Игорь для себя уже все решил. Прислонив оружие к стене, он достал гранату и сказал:
- Пойду, посмотрю, что это за люди.
Ступка опешил:
- Ты чо, сбрендил?
Я его поддержал:
- Не глупи! Поближе подойдут – разберемся ху из ху.
Чекист возразил:
- Может быть поздно. На нас ведь тоже не написано, что мы из сопротивления. А если стрельба начнется, там уже не до разговоров будет – подмигнув, добавил –  ну, вы, если что, за меня отомстите!
Сказав это, Прядилин широким шагов вышел наружу и, помня о пулеметчике в станице, двинул, прикрываясь зданием блок-поста в сторону колонны. А мы с Федькой, в два ствола, стали вести приближающихся разведчиков. Впрочем, те, увидев человека, тут же припали на колено, практически исчезнув из поля зрения. Игорь же шел и шел, выдавая напряжение лишь неестественно прямой спиной. Потом он остановился, и какое-то время ничего не происходило. А потом… потом ему навстречу поднялся боец. Вот они стоят рядом. А вот повернулись и пошли к нам! Цыган посмотрел на меня неверящими глазами:
- Твою терибаблию, неужели наши?! Неужели «Волкодавы» на помощь пришли?

***
Станица была полностью зачищена от врага ближе к вечеру. Последним из них, запертым в четырехэтажном здании предложили сдачу, а после отказа (каратели отлично понимали, что в лучшем случае им светит только быстрая пуля) просто расстреляли дом из пушки. А потом еще и добавили несколько залпов «Шмелями». Для верности. Потери у нас и так были страшенные, не хватало еще людей терять после победы. Защитников станицы из местных, стоящих на ногах, к тому времени оставалось человек двадцать. Да и тех, кто ранним утром уходил на блокирование дороги, тоже сильно потрепали. У них еще та мясорубка приключилась, когда колхозники, несколько часов, считай в чистом поле, сдерживали натиск двух рот противника, который рвался в Заречное с востока.
Но зато теперь стало известно, что организованное сопротивление человеконенавистнического режима сломлено по всей России, а его карательные части практически полностью уничтожены. Час назад подавили последний оплот демократии в Ростове.
Эти новости принес в госпитальную палатку Прядилин, успевший сменить свою «душистую» куртку на армейский бушлат.  Мы как раз сидели возле очухавшегося и довольно бодрого Чижа, ехидно обсуждая новый облик Дубинина. Костя, который вовремя сообразил слинять из расстреливаемого здания, имел красную физиономию, на которой полностью отсутствовали ресницы и брови. На голове же, присутствовали большие проплешины, и Корнет до сих пор вонял жженым волосом. Его так обшмалило, когда Дубинин, уходя от обстрела, проскочил через горящую хату. Спросите, чего тут смешного? Да ничего. Просто мы все были живы и нам было хорошо.
А тут еще майор с отличными новостями появился. И не просто с новостями, а с бутылкой водки, которую поделили на всех лежащих в палатке. На нос получилось грамм по пятьдесят. Только решили добавить, как пришел фельдшер, развозникался и всех лишних выгнал. Поэтому мы расположились на лавочке за мэрией. Здесь было тихо: никто не орал, не плакал, не смеялся, не матерился в горе или радости. Здесь же мы и приговорили на четверых еще одну бутылку. Молча. Видно откат пошел после сегодняшнего сумасшедшего дня. А когда курящие закурили, Прядилин, до этого разглядывающий что-то в темном небе, вдруг сказал:
- Мужики, а ведь сегодня, наш главный день.
Цыган удивился:
- В смысле?
Все тоже заинтересовались непонятными словами и, Игорь объяснил:
- Понимаете, просто у каждого человека есть свой главный день в жизни. Для кого-то это день свадьбы, для кого-то рождение ребенка, для кого-то обретение настоящего друга. Но все эти главные дни касаются одного человека или очень небольшой группы людей. А сегодня мы, всем миром, изменили историю. Понимаете? Не кто-то где-то или когда-то, а именно мы и именно всем народом! Поэтому я и говорю, что сегодня наш общий главный день.
Костя, осторожно почесав опаленный затылок, спросил:
- А как же девятое мая?
Майор кивнул:
- Да, это тоже общий главный день. Но его сделали наши прадеды. А этот - мы! И теперь лишь от нас зависит, какая жизнь настанет.
Я вздохнул:
- А какая? Что-то я ни одного строя не припомню, когда бы люди в России нормально жили. Царь? Несерьезно. Коммунисты? Ну, ближе к концу правления еще более-менее, а потом они умудрились просрать все, что имели. Демократы? Про этих я вообще молчу. Людоеды, по-другому не скажешь. И что нам светит?
Прядилин усмехнулся:
- Для тебя что, название строя это самая важная вещь? Какая разница, какой там «изм»? Я же говорю, что сейчас все будет зависеть от нас. От тебя, от меня, от Федора, от Константина. И от десятков миллионов других наших людей. Именно мы делаем историю и жизнь, которой будем жить. Так что работы у нас непочатый край! Эх – Игорь потянулся – а ведь еще с «турником» твоим разобраться надо…
Тут майор отставил мечтательный тон и сказал:
- Кстати, насчет портала: завтра нам дают взвод «Волкодавов» и БТР-90. Они сопроводят нас до Михеевки и будут ждать сутки, на выезде из деревни. Так что поехали к Митричу: ужинать и отбиваться.
А когда мы шли к машине, Игорь, дружески пихнув меня в плечо, спросил:
- Ну что, Серега, готов к работе?
Я кивнул:
- Готов!

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ

Продолжение следует.

Отредактировано SK (14-08-2012 22:02:15)