niklom
Спасибо за помощь, уважаемый Александр Владимирович.

Продолжая осматривать преобразовавшийся берег они прошли дальше и остановились возле одноэтажного аккуратного здания, построенного на том месте, где некогда находилось обустроенное Холерой логово. Рядом с ним располагалась небольшая автостоянка.
- Ты чо не сказал, что сюда можно подъехать? – повернулся к Кроту Карасев.
  - Не, нельзя, - замотал головой тот. – Там ворота закрыты. Проезд только своим или спецмашинам.
- Ясно, - задумчиво произнес будущий политик, озирая каким-то оценивающим взглядом находящееся перед ним здание. – А это что за контора?
- Так это ж их офис. Видишь написано «Осколец».
Над высоким крыльцом действительно большими изумрудными, вероятно светящимися в темноте буквами было написано «ОСКОЛЕЦ».
Мысленно посадив по краям крыльца бронзовых львов и сменив вывеску на «НЕДРА РОССИИ», Карапет понял, что наконец-то нашел именно то, что искал.
Флаг еще надо над крыльцом воткнуть, - пробормотал он, задумавшись, и понял, что не знает, есть ли у «Недр» свой флаг.
- Какой флаг? – вклинился в его мысли Крот.
- А? – с трудом отвлекся от своих мыслей Карапет и повторил заданный ему вопрос: - Какой флаг?
- Ты же сам щас сказал, Сань, что какой-то флаг надо, - непонимающе пожал плечами Юрик.
- Это тебе, Крот, нужен флаг в руки и веник в задницу, неожиданно рассердился тот и, развернувшись, зашагал прочь.
- Ты чего, Сань? – поспешил за ним Крот.
Но Карасев не ответил. Он прикидывал, с чего начать операцию по приватизации этого офиса, а заодно и всего парка. Конечно же в первую очередь – презрительный взгляд на семенящего рядом Юрика – необходимо подтянуть к делу кого-нибудь из серьезных братков, знающих оскольские реалии. А то он, проведя более десяти лет в столице, слабо ориентируется в местных раскладах.
Отпустив Крота, вторую половину дня Карасев посвятил возобновлению контактов с местной братвой. Однако здесь ему пришлось столкнуться с теми же проблемами, с которыми несколько дней назад столкнулся Мотыль – практически все ныне здравствующие бывшие приятели Карапета окончательно и бесповоротно завязали с опасным прошлым. Кто-то батрачил на местных предприятиях и был вполне доволен жизнью обычного работяги. Кто-то имел свой небольшой, но устойчивый бизнес. И те, и другие успели обзавестись семьями и не желали рисковать сложившимся мирным укладом. Но были и такие, которых бывший браток и сам не захотел подтягивать к делу – спившиеся и окончательно опустившиеся личности.
Лишь в самую последнюю очередь он решил позвонить Мотылю. С этим бывшим коллегой по лихому бизнесу у Карасева был кое-какой невыясненный вопрос, до решения которого не хотелось привлекать того к серьезному делу. Но раз уж никого другого найти не удалось, то можно и поспешить с выяснением.
Позвонив Мотылю, Карапет забил ему стрелку в доме у Крота, окрестив хибару соседа громким словом «офис». И тут же подумал, что действительно следует устроить у Юрика нечто вроде временного штаба. Да, именно штаба, а не «хаты» или «малины», коль уж предстояло заниматься действительно серьезными легальными делами.

                                                                              ***

  Вопреки ожиданиям, встреча с Карапетом прошла с положительным для Евсикова результатом. Не расстраивало даже то, что тот выставил Мотылю долг в сто кусков, что четыре года назад Николай получил в качестве расходных на дело, которое в итоге провалил.
- Заметь, Мотыль, - поднял вверх указательный палец Карапет, - я не только не включил в сумму данные счетчика за прошедшие годы, но и готов вообще списать долг. Ведь мы же старые кореша, а, Мотыль? Нам ли собачиться из-за бабла?
- Да какой базар, Карапет? – дружески протянул руку бывшему коллеге Евсиков, но тут же опустил ее, наткнувшись на ставший вдруг жестким взгляд.
- Запомни, Мотыль, проговорил тот ледяным тоном. – Запомни раз и навсегда! Панибратства в партийных рядах нет и быть не может. Всосал?
- В каких партийных рядах? – смутился ничего не понявший Николай. – Какого панибратства?
- Меня зовут Александром Федоровичем, - ткнул себя пальцем в грудь Карапет, проигнорировав невнятные вопросы бывшего товарища. – А при посторонних обязательно на «вы». Всосал? И только так, если хочешь работать со мной.
- Да не вопрос, Сань… этот, Федорыч, - пробормотал вконец сбитый с толку Мотыль. – Ты про работу-то подробней объясни, а то я чо-та не въеду.
Заставив Евсикова забожиться, что тот сохранит услышанное в тайне, столичный гость поведал, будто является доверенным лицом самых высокопоставленных – указательный палец ткнул в потолок – лиц из партии «Недра России». Направили его в Оскол организовать здесь местный штаб партии и сплотить вокруг него политически правильно ориентированную братву. До поры - до времени он, Карасев Александр Федорович, будет находиться в тени, исполняя роль «серого кардинала», а в качестве официального лидера должны прислать некоего сопляка-понтореза, который «в случае какого-нибудь косяка пойдет за паровоза».
- Какого косяка? – полушепотом спросил обалдевший от перспектив Евсиков.
- Ты чо, Мотыль, в натуре не врубаешься, что нам предстоит нешуточная политическая борьба за власть? Это тебе не стрелки с невскими забивать насчет, кому стричь овец с «Центрального» рынка.
- Дык, «Центрального» нет уже давно, - перебил политического деятеля Мотыль. – Уже и никто не помнит, что такой был.
- В смысле? – поднял брови сбитый с мысли Карапет.
- Да как «Юбилейный» рынок построили, так «Центральный» сразу и ликвидировали. «Центральным» теперь кабак называется. Там та-акие телки на шесте крутятся! Прикинь, кар… этот, Федорыч, какая у них силища в руках, что они по этому шесту, будто в невесомости летают! Это ж ежели какая из них своими ручонками мужика за горло ухватит… М-да… Тебе, Федорыч, надо обязательно сходить посмотреть.
- Я не понял, Мотыль, ты чо мне тут как лошаре какому-то про телок втуляешь? Я чо, стриптизерш не видел, что ли? Я те чо, сюда с Чукотки какой-нить прикатил, в натуре?
- Чо-та я это, в натуре, лоханулся, - смутился Евсиков. – Косяк за мной, без базара, этот…
- Александр Федорович, - подсказал запнувшемуся братку Карапет. – Можно – господин Карасев. Но это лучше при посторонних. А то как-то слишком официально. А мне этот официоз, честно тебе скажу, Мотыль, еще в столице надоел хуже горькой редьки.
После последних слов Карапета Евсикову представилась тарелочка с горкой тонких белоснежных ломтиков редьки, политых ароматным подсолнечным маслом. Рядом миска с квашеной капусткой, кое где краснеющей полосочками морковки, и усыпанной веснушками семян укропа. И, хоть Мотыль и не был сторонником алкогольных возлияний, но при таком натюрморте никак нельзя было обойтись без запотевшего лафитничка с водочкой.
Николай непроизвольно шумно сглотнул заполнившую рот слюну, получив которую, обманутый желудок громко заурчал.
- Ты чего это? – удивился вновь сбитый с мысли Карапет.
- С утра не жрал ничего, - смущенно заявил Мотыль, и словно в подтверждение, желудок вновь глухо проурчал.
Обозвав кореша рабом желудка, Карасев поведал ему о том, что первоочередным партийным шагом в городе будет овладение офисом фирмы «!Осколец», а по возможности и прилегающим парком.
Услышав об этом, Евсиков открыл было рот, дабы сообщить о том, что одним из владельцев этой фирмы является та самая бикса, которую он когда-то похитил по заданию Карапета, и из-за которой тот сейчас выставил ему счет в сто кусков. Однако мелькнувшая мысль заставила повременить с этим. Пусть-ка этот столичный гусь сам померяется силенками с Вороном. А он, Мотыль, будет рад, если они оба друг другу рога пообломают. Хотя, к Ворону у него счет круче, потому он по мере сил поможет Карапету. Но предупреждать ни о чем не будет. А то, кто знает, может этот столичный фраер только понтуется, а на самом деле нет за ним никакой партийной силы. Вот и проверим эту силу на бомже, о которого, по слухам, уже кое кто из местных зубки пообломал. А там, как знать, может, и действительно на этот раз Мотылю улыбнется фарт, и он пристроится на тепленькое местечко… Чем там эта политическая братва занимается-то?

***

  Провести еще один вечер у телевизора Карасеву не хотелось. Однако и идти куда-либо одному тоже не в кайф. Да и куда идти? За годы проведенные в столице он совершенно перестал ориентироваться в злачных местах родного города. К тому же друзей в Осколе практически не осталось. Хотел было позвонить Мотылю, чтобы сходить с ним в тот кабак со стриптизершами, который он расхваливал, но, в конце концов, решил просто покататься по вечернему Осколу.
Город, окруженный промышленными гигантами, даже во времена разрухи в девяностые удивлял приезжих обилием иллюминации и ярких неоновых вывесок. Сейчас же Карапет оказался удивлен скудностью освещения. Нет, центральные улицы освещались достаточно. Но и не более. А если свернуть внутрь микрорайона или на какую слободскую улицу, то здесь единственным освещением были окна домов. Похоже, слухи, доходившие до Карапета, будто нынешний мэр был назначен губернатором для того, чтобы перекачивать получаемые городом деньги от ГОКов и ОЭМК в областную казну, оказались верны.
В общем тускловатым показался Карасеву родной Оскол после ночных столичных проспектов. А потому, покатавшись с часок, он направился домой.
Свернув с улицы «Прядченко» в темный проулок, проехал не более ста метров, когда машина будто бы просела. Прошедший в свое время крутую школу криминальных разборок на столичных улицах, Карапет, поняв, что пропорол все четыре колеса, действуя на подсознании, резко затормозил, одновременно глуша двигатель, гася свет и вываливаясь из машины.
Уже откатившись под ближайший забор и лежа в пыли, бывший браток сообразил, что здесь не столица, время крутых разборок давно прошло, да и покушаться на его жизнь в Осколе просто некому и незачем. Досадуя на свой испуг, одновременно порадовался тому, что был один, а значит, свидетелей его позора не будет.
Карапет уже уперся руками в землю, чтобы подняться, но очередная мысль заставила повременить – нельзя случайно проколоть сразу четыре колеса… Неужели местная детвора проказничает? Ну нифига ж себе проказы! Представив сумму, в которую обойдутся четыре пропоротые колеса к его новенькой «бээмвухе», Карасев воспылал отчаянной злостью к местным малолетним отморозкам, наверняка хихикающим сейчас где-то за ближайшим забором. Нет, он их обязательно вычислит, и сполна стрясет с их родителей. Будут знать, как правильно воспитывать своих ушлепков! А то, если так дальше пойдет, они еще и мины на дороге закапывать начнут.
Проникшись мыслью, Карапет продолжил таиться, старательно вглядываясь в темноту и прислушиваясь. Поначалу не было слышно ничего, кроме шума проносящихся по «Прядченко» машин и стрекота сверчков. И вот на противоположной стороне улицы послышался шорох. Глаза Карасева уже привыкли к темноте, и он различил приближающиеся неясные тени, а вскоре и разобрал вполне внятный шепот:
- Чо-та я не понял, Леший, он чо, уснул там, что ли?
- Сам нифига не пойму, - отозвалась вторая тень. - Может, его приступ какой-нить долбанул с перепугу?
Две фигуры опасливо приблизились к темному автомобилю. Судя по голосам, да и по росту, они уже давно вышли из возраста сорванцов-проказников. Но и на крутых братков никак не походили.
Карапет продолжал оставаться в тени забора, теряясь в догадках, относительно причин покушения на его персону. Может, просто с кем-то спутали?
- Я ващ-ще нифига не понял! – от удивления повысил голос один из подошедших, посветив в салон «БМВ» мобильником. – Тут же нет никого! Слышь, Леший, как это так, а?
Второй, обойдя автомобиль, тоже посветил телефоном.
- Оп-па, барсетка! – воскликнул он, обнаружив оставленную на пассажирском сиденье сумку, и, рванув дверь, нырнул внутрь.
Поняв, что его сейчас банально ограбят, Карапет отбросил все сомнения и стремительно рванул к машине. Первого грабителя, оглянувшегося на звук шагов, он срезал мощным ударом в печень. После чего, кувыркнувшись через капот, впечатал каблук в лоб второго, который как-раз вылез с барсеткой в руках. Не останавливаясь, бывший браток нырнул на другую сторону улицы. Кувырок, перекат, и вот он снова затаился в темноте, прислушиваясь и всматриваясь, не подстраховывает ли этих двоих кто-нибудь еще, одновременно думая о том, что впредь надо держать травматик не в бардачке, а при себе. А при случае следует пробить по партийной линии разрешение на более серьезное оружие. А то расслабился он что-то за последние мирные годы столичной жизни.
И все же, что это за фраера? То, что это банальный гоп-стоп, Карапет не мог даже предположить – это ж каким отморозком надо быть, чтобы подобным образом окучивать автомобилистов? Неужели тут пешеходы перевелись?
В то, что это нападение связано с его политической деятельностью, которой по сути еще и не было, тоже не верилось.
Впрочем, похоже, кроме этих двоих больше никого нет. Так почему бы не спросить у них самих?
Продолжая прислушиваться и оглядываться – вдруг все же есть кто-то третий – Карасев поднялся и направился к машине.
Тот, кто позарился на его сумку, лежал неподвижно. Пришлось присесть и убедиться, что клиент жив – не хватало еще начать политическую деятельность со жмурика. Попробуй потом докажи, что эти фраера сами напали. Зато другой уже почти восстановил дыхание и поднимался на ноги. Был он на голову выше низкорослого Карапета и, судя по внешнему виду, раза в два тяжелее. Поэтому, во избежание ненужных эксцессов, пришлось врезать ему по почкам, взять на болевой руку и, подождав, пока тот перестанет мычать, приступить к экспресс-допросу, в ходе которого узнал соседскую шпану. С отцом допрашиваемого он даже дружил в детстве. Имя вылетело из головы, а вот погоняло у того было Грузило от грузинской фамилии, которую Карапет тоже запамятовал, совершенно неподходящей человеку чисто славянской внешности.
Злость неожиданно прошла. Бывшему братку даже понравилась разработанная этими бакланами операция по экспроприации его барсетки. Будь на его месте какой-нибудь лошара, пацанам реально удалось бы поживиться.
Ну что ж, пожалуй стоит взяться за воспитание подрастающей смены. Тем более, что за пропоротые колеса они по любому должны ответить как минимум в троекратном размере. А уж где этот «размер» взять, он им подскажет. При чем, глядя на их поведение, может подсказать так, чтобы они еще больше задолжали.
Покрутив распальцовкой перед рылом Кабана – так тот сам представился – и обрисовав вытекающий из сложившейся ситуации расклад, Карапет отправил его приводить в чувство хилого кореша, а сам позвонил Мотылю, чтобы тот решил проблему с «бээмвухой». Не оставлять же ее на ночь посреди улицы. Заодно следует поручить ему шефство над этими раздолбаями.

Аксиома, уважаемый Александр Владимирович.
Эх, чем ближе конец года, тем меньше времени для творческого хобби и посещения форума. Впрочем, так бывает каждый год.)