Ретроспектива. Санкт-Петербург, 1796 г. Зимний Дворец.
- Сие известие, матушка-государыня, пришло недавно. Но я уж давно за сим куриозом слежу и предпринял определенные меры для наблюдения за ними вблизи.
Екатерина, зябко повела плечами и накрыла их шалью. К старости императрица стала мерзнуть и, если б кто заглянул под роброн, то увидел бы на ногах ее прозаические русские валенки, вместо туфлей. Покосившись на стоящего с преданным видом собеседника, она кивком предложила ему продолжать.
- Сии новости приватным образом получил и ведомый Вам господин. Они столь ему показались любезны, что он немедленно предпринял шаги для переселения в сию местность. Продает несколько своих поместий, оставив себе некое количество крепостных душ, коим освобождение по прибытии обещал и кои на сие действо соглашаются. Теперь же подал на имя Ваше Прошение о разрешении переселения и сохранении за ним и его людьми подданства российского вкупе с испанским. С ним несколько друзей на авантюру решились... - плавным движением собеседник подал Ее Величеству перечисленные бумаги. Бегло глянув в прошение, Екатерина внимательно несколько минут вчитывалась в список.
- Вольтерьянцы и смутьяны... - проворчала она. - Твои люди есть?
- Матушка-государыня, с вашим острым умом..
- Брось льстить. Скажи лучше - пользу от сией авантюрной затеи ожидаешь?
- Несомненно, государыня. Слишком загадочных событий вокруг сих людей много и следить за тем, чтоб ущерба от действий их Вам и государству Российскому не было, необходимо.
- Ну смотри, - разговор императрицу явно утомил и не вдаваясь в дальнейшие подробности, она подмахнула оба листа - и прошение, и список.
- Что еще?
- По наследнику вашему новый донос.
- А вот это интереснее твоих выдумок. Давай...
Калифорнийская Директория, 1799 г.
- Эй, на судне! Принимай таможню! - подошедшая к борту пузатого голландского "купца" лодка привлекла повышенное внимание Прохора. Самодвижущееся, крашенное серой краской с надписью по всему борту по испански "Guardacostas" и по-русски "Береговая охрана". На носу и на корме стоят странного вида пушки очень малого калибра, или скорее что-то вроде крепостных ружей на станке. Первое же встреченное калифорнийское судно доказывало, что не зря Прохору пришлось мучатся, преодолевая тысячи миль, питаясь солониной и сухарями, рискуя жизнью в шторм и при нападении английских приватиров.
«Вот они - те самые таможенники, которые победили на своих лодках самый могучий флот мира. Странная, непохожая ни на что одежда, между собой переговариваются по-русски, но со странным акцентом и примешивая английские и испанские слова. Да, и на русских-то похожи не все. Вон тот, у руля - явно индеец, похож на виденных в ...». - Прохор привычно укладывал впечатления в голове, словно составляя мысленно доклад его превосходительству. Вспомнив, что записывать пока ничего не стоит, чтобы не попасться, да и сам доклад может достичь Санкт-Петербурга в самых благоприятных условиях не ранее чем через год, он мысленно чертыхнулся. Да, послало же его начальство да так послало, что ему до сих пор икается. С другой стороны, куда денешься, когда тебе предлагают выбор из дальнего сибирского острога и путешествия в Новый Свет. Кто-то, может быть, выбрал бы Сибирь, а Прохор Белоусов предпочел море и приключения. Так начальство, понятное дело, знало, кому чего предлагать. Компанейский парень и жесткий, порой жестокий работник Тайной Экспедиции, карьерист, но и выпивоха, сломавший на приверженности к питию зелена вина многообещающую карьеру, Белоусов в душе оставался неисправимым романтиком, что и заметил в свое время обер-прокурор Шешковский. Заметил и при первой возможности использовал с пользой для службы и своей.
Так и оказался Прохор, как приятель и земляк, вместе с четверкой других друзей барона Павла Александровича Строганова, на борту голландского торговца «Брага».
Отредактировано Логинов (07-09-2012 12:14:07)