Лена с жалостью и болью смотрела на любимого. Как он осунулся! Темные круги под глазами, горькие складки на лице, а взгляд... взгляд побитой собаки, полный тоски и безнадежности. Сережа словно постарел на десяток лет. Чего ему стоили эти два дня?!
Что-то мелькнуло в воздухе, будто взмахнуло гигантское прозрачное крыло, и Сергея  шатнуло в сторону.
Дернувшись поддержать, Елена не заметила, как оказалась на ногах, рядом с любимым.
- Прости меня, Аленушка.
Все заготовленные слова вылетели из головы, и девушка произнесла совсем не то, что хотела:
- Ты забыл у меня перчатки, Сержик.
Испугавшись, что Сережа неправильно поймет, поспешно добавила:
- Инга сказала, чтобы я без тебя не возвращалась.
И опять не то! Надо было сказать, что она любит его, что не может без него жить... но это так трудно сделать рядом со строгим начальником Сергея и пусть доброй и отзывчивой, но чужой женщиной, женой офицера!
Александров взял маленькую ручку, судорожно сжимающую коричневые шерстяные перчатки, мягко отобрал предмет военной формы и, склонившись, нежно поцеловал дрогнувшие тонкие пальчики.
Чувствуя, что сейчас опять расплачется, Лена уткнулась лицом в колючую курсантскую шинель, вдохнула запах любимого человека. Ласковая, нежная рука так привычно и заботливо легла на талию, притянула...
- Сереженька, поехали к нам. Пожалуйста.
- Хорошо, Аленушка. Сейчас что-нибудь придумаю. Сегодня же понедельник, занятия...
Николай Иванович с удовольствием наблюдал, как из глаз ученика ушли горе и обреченность. Теперь в них горела решимость. Ведь точно сейчас сорвется в самоход, паршивец!
Но с другой стороны... Что-что, а искренние чувства опаленный войной, не раз смотревший смерти в глаза офицер различал безошибочно. Это Любовь. Настоящая, на всю жизнь. И пусть между ними пробежала непонятная черная кошка... Ничего, умнее будут. И больше таких глупостей не допустят.
- Товарищ майор, разрешите позвонить на курс из вашей дежурки.
Усмехнувшись, обращаясь к жене, Николай Иванович произнес:
- Обрати внимание, милая. Сейчас наш отличник боевой и политической, корреспондент окружной газеты опять же, зарядит со служебного телефона дезу и совершит грубейшее нарушение воинской дисциплины, именуемое самовольной отлучкой.
- Коленька, ты совсем забыл, каким был сам в его годы. Кстати, таких прекрасных статей, в отличии от Сережи, не опубликовывал. Ты хоть его поблагодарил?
- Завтра поблагодарю, на тренировке. А сегодня... Александров, ты сумеешь добраться до дому, не засветившись патрулю?
- Так точно.
- Тогда иди. Я тебя прикрою. Скажу, что действуешь по моему приказанию. Но на вечерней поверке стоишь в строю, как штык. Трезвый. Ясно?
- Так точно, Николай Иванович. Спасибо.
- Запомни - в первый и последний раз. Вещи можешь оставить у меня, вечером заберешь. Пойдемте.
Как не хотелось Сергею отпускать теплые пальчики Аленки, но пришлось. Сначала наставник предусмотрительно отправил вперед девушку. И только через пять бесконечных минут, со строгим начальственным видом вышел на улицу с Александровым.
- Беги, разгильдяй.
- Спасибо, Николай Иванович!
Они договорились встретиться у магазинчика «Овощи-Фрукты». Но нервничающая Лена уже потихоньку возвращалась назад к общежитию.
Молодые люди снова обнялись и замерли, не находя слов. Молчание разорвал Сергей, сказав главное, то, что согревало душу с первого дня их встречи:
- Я люблю тебя, Аленушка.
Во второй раз она услышала самые прекрасные в жизни слова. Но тогда их заслонила боль, а сейчас...   
- Я тебя люблю, Сержик. Я не смогу без тебя жить.
Губы коснулись губ.
Целуя любимую, Александров навсегда решил: они будут вместе. Но он ни за что и никогда не допустит того, что свершилось там, в проклятом будущем.
Только надо честно рассказать Алене о том, что пришло прошлой ночью. Пусть это страшно и жестоко, но она должна знать. Знать, чтобы избежать этого.
Повод возник, когда они подходили к ЦУМу, направляясь на троллейбусную остановку.
- Сержик, тебе еще снилось это?.. Ну, о том, что может быть?
- Да. Я видел твою могилу. И дату смерти.
Невозможное знание пугало до замирания сердца. Но оно же и притягивало сильнее любого магнита.
- Когда?..
- Двадцать шестого августа девяносто четвертого года.
Александров на мгновение замолчал, на его щеках вспухли упрямые желваки:
- Поэтому тот август ты проведешь рядом со мной. Не расставаясь ни на миг, чтобы не случилось. И мы вместе отпразднуем шестой День Рождения дочери.
- Шестой?..
Что-то ее зацепило. Получается, она родит... должна родить...
- Сережа, какого числа ее День Рождения?
- Шестнадцатого августа. Ровно за...
Сержик продолжал говорить, но она уже не слышала, мысленно считая. Родила (родит?) в восемьдесят восьмом. А забеременела...
Лена резко остановилась, лихорадочно пересчитала даты. Нет, все правильно. Получается...
- Сережа, его не будет.
- Что?
- Такого будущего не будет.
Он неверяще смотрел ей в глаза. Господи, какой непонятливый!
Стыдливо помявшись, вспомнив про родинки, Аленка продолжила:
- Мы должны были... ну, вместе переночевать. Девять месяцев, Сережа, по срокам. Посчитай сам!
Для надежности загибая пальцы, Александров произвел подсчет. Получается...
- Ты помнишь, что в субботу Инги не было?
- Да. Я еще хотел спросить, но сначала болела голова, а потом уснул.
- Она была в командировке, приехала сегодня утром.
Заалев щеками, Лена призналась:
- Я хотела оставить тебя у себя, Сержик. На ночь.
Совсем смутившись, снова спрятала лицо на груди парня.
- Ты же никак не признавался, что любишь меня.
- Я люблю тебя, Аленушка.
- Вот. А раньше сказать не мог?
- Если бы я сказал раньше...
Она поняла:
- Мы бы точно...
Сергей кивнул:
- И у нас через девять месяцев родилась бы дочь.
- Но ведь мы...
- И она родится только тогда, когда мы сами это решим.
Осознав случившееся, Сергей глубоко вздохнул. Отчаяние безнадежности рухнуло, рассыпаясь, с его плеч. Будущее можно изменить! Оно уже изменено. Разве что они в этот месяц... Нет! Лучше завязать узлом. Как бы его не тянуло к суженой (жене!), ради будущего можно потерпеть. Например, до свадьбы.     
В троллейбусе они, плотно прижавшись друг к другу, обнявшись, молча простояли у окна. Подходя к дому, Александров спросил:
- Инга сильно ругалась?
- Очень. Я ничего не могла объяснить, а она... Она действительно выгнала меня из дома. Сейчас, наверное, и тебе достанется. Только ты молчи, не спорь!
- Хорошо, Алена.
И только зайдя в квартиру, Сергей вспомнил смутившую его деталь:
- Аленушка, я ведь про носки забыл, пришел в портянках.
Она улыбнулась:
- Ничего страшного. Раздевайся, сейчас кое-что тебе принесу.
Елена прошла в комнату, что-то весело ответила на негромкий вопрос Инги Михайловны. Повесив шинель, положив на полочку шапку, он разулся, привычно и аккуратно намотал на голенища сапог портянки. Босиком стоять было некомфортно — пол в коридоре прохладный.
Наконец вернулась уже переодевшаяся в домашний халатик с пояском Лена.
- Вот, Сержик. Это я тебе в подарок сама связала. Теплые, на зиму.
В протянутой руке лежала пара шерстяных носков.
- Померяй.
Они пришлись как раз впору, сразу согрев ноги.
- Спасибо, любимая. Рукодельница моя...
Обняв милую, Александров благодарно ее поцеловал.
- Вот, носи... Все, пойдем к тетушке.

Отредактировано niklom (22-11-2012 10:40:09)