Окончание выкладываю только сейчас - извините, не было возможности.
-----

– Нет нашего СБ. Погиб он…
– Как погиб?! Войну такую прошёл – и?.. Откуда знаешь, точно это?
¬– К сожалению – точно. А откуда знаю – отдельная история. Наверное, придётся начинать с себя. А «по дороге» расскажу и про остальных, что знаю. Годится?
– Тебе решать. Но как же так, а, как же так?!
¬– Ну, вот. Как меня Самурай встретил с моим «языком» я уже говорил. Пропесочил, ушёл куда-то. А через полчаса вернулся, говорит, мол, собирайся, ночью на Большую Землю полетишь. И не спорить, говорит, это – приказ! Ну, тут меня такая тоска и обида взяла… Отправят, думаю, в какой-нибудь детдом куковать до Победы и дальше, и даже СБ не найдёт и не заберёт к себе, как обещал, потому как знать не будет, где искать. Ну, и решил для себя – сбежать по дороге и идти самому искать, с кем на фронт попасть. Ага, как же! Самурай мне сопроводиловку выписал и вообще передачу из рук в руки организовал. В Брянске, только сели, я – к двери, а там стоят двое, ухмыляются. Оказалось – тоже Ники Алексеевны выпускники, меня ждут. Ну, тут без шансов было. Взяли они меня под локти, быстренько провернули всю процедуру «отметиться-облегчиться-заправиться» и в ПС-84 загрузили. Минут сорок на всё про всё. Полетел дальше, смотрю в окошко – странно, вроде на юг летим, а не на восток. Сели, как потом узнал, около Севастополя, на военной базе. Вытурили меня из самолёта – а там Она встречает. Сама.
– Что за «она» такая?
– Летт. Она же – товарищ Иванова. Ну, и взяла она меня в оборот. Тут, извини, подробностей не будет – подписок, как блох на беззубой собаке на мне, понимать должен. Скажу только, что военно-морская форма у меня оттуда. А ещё – что гоняла она нас нещадно, невзирая, так сказать, на своё положение. Что до родов, что после, хоть у неё ещё до того врачи строгие ограничения ввели, после… командировки одной.
– Эээ?!
– Ну, да, замуж вышла наша командир, и родила. Я к вам позже присоединился, но ты-то должен помнить – вы в Ровно из немецкого госпиталя нашего офицера утащили? Вот, за него и вышла. Там, оказывается, давняя история была, да…
– Вот это новость! Никогда бы не подумал.
– Что наша «железная майор» не всегда и не со всеми такая железная?
– И не говори.
– Ага. Вот только счастья у них так и не получилось – погиб её муж. Здась, на Дальневосточном фронте. Даже сына не увидел – тот зимой родился, а Ярошенко в августе сорок третьего. И, главное, обидно же – так глупо и… И даже не знаю, как ещё описать-то. Прилетел он сюда по каким-то своим секретным делам, Ника говорила только «порядок наводить». Выделили ему сопровождение натурально генеральское: грузовик с автоматчиками, «Додж» с пулемётом, даже танк отправили! Ну, как «танк» – БТ-шка, чуть не из тех, что на Халхин-Голе ещё воевали. Но тем не менее… Да и на фоне японских шедевров – вполне себе. Ну, да не в нём дело. Поехали к фронту. И тут, в своём тылу – впереди по курсу между сопок вываливается на бреющем какой-то дикий японец на музейном биплане.  Их с напарником наши истребители зажали, ведомого сбили, а этот пытался по складкам местности уйти. Выскочил на колонну – и не то с перепугу, не то из расчёта «не даром пропадать» рубанул из всех своих четырёх пулемётов… И как же, сволочь, попал – по легковушке две очереди легли, крыльевым пулемётом по «Студеру» зацепил. Его, правда, тут же наказали: он вверх потянул, чтоб очередной увал перемахнуть, и тут же от Яка словил своё. А толку? В легковушке трое насмерть, включая Ярошенко, и один ранен, двое в кузове убито, ещё четверых зацепило. Рухнул японец метрах в двухстах от колонны, там, в воронке от его падения, наших и похоронили…
– Гадство… Выходит, чуть больше года мы ему дали, когда от немцев вытащили. Ну, хоть наследника оставил, уже неплохо. Как только Ника перенесла такую новость?
– Тяжело, мягко говоря. Переживала сильно, правда, там у нас свои приключения начались, отвлекли, так сказать. Так вот. В конце весны сорок четвёртого получил я лейтенантские погоны, а чуть позже – и направление на ТОФ. Припомнили мне мою биографию и знание (хоть какое-то) «японческого наречия». Пока доехал, тут как раз и началось всё всерьёз. Пришлось с корабля на бал, точнее – с поезда на корабль… Тут довелось поработать по новой специальности, да. Ну вот, перебазировали нас после Порт-Артура в Циндао. Работали мы оттуда по всему заливу и встретились с танкистами, которые от Пекина к побережью вышли. У старшего нашей группы с их разведчиками общие знакомые нашлись, слово за слово – от них и узнал про Мякишева. Он уже майор был, начальник разведки бригады. И вот, на Хингане ещё случилось. Шли тогда вперёд с максимальной скоростью, всё на колёсах. Вернулись разведчики для отчёта, тут же подошли заправщики, кухня, короче, целый бивуак. И откуда нарисовались эти два смертника – так никто и не понял. Нет, добежать до машин им не дали, положило охранение обоих, но один успел-таки заряд носимый подорвать. Самого так просто как и не было, разнесло в пыль. Осколки с камнями по броне да по камням сыпанули – и всё. Из наших даже не все среагировать и залечь успели. Ну вот, встают, отряхиваются – а Семён Борисович лежит. Подбежали, тронули… Камушек с маньчжурский орех размером и формой прямо под обрез каски ударил. Причём непонятно, как залетел, СБ головой ко взрыву лежал, не иначе как рикошетом от танка. Итог – трое легкораненых, даже, скорее, поцарапанных – и один убитый.
– Вот как оно бывает… И фронт, и тыл немецкий пройти, и от рук какого-то придурка… Даже не пуля и не осколок – дурной булыжник!
– Я потом съездил туда. Танкисты его в паре километров от того места, на перевале похоронили. Вместе с другими, кто при расчистке перевала погиб. И очередную БТ-шку, которая ресурс больше, чем полностью, выработала вместо памятника поставили. Местные власти потом танк уволокли куда-то, а на его месте из гранита изваяли башню от «тридцатьчетвёрки» на постаменте с фамилиями. Первой строкой – гвардии майор Мякишев С. Б., как старший по званию.
– Эх, классный мужик был. Жалко.
– Не то слово…
– А про остальных из группы Ивановой знаешь что-нибудь?
– Седьмой, слышал, под Берлином погиб. Пошли какого-то языка заковыристого брать из укрепрайона. Девять человек ушло, четверо вернулось, но немца приволокли. Алекса, лейтенанта, которого в Ровно ещё гранатой посекло, видел мельком. Он Нику с сыном поздравить заезжал на полчаса по дороге, там и познакомились. А про остальных не слышал ничего. Специфика службы – знают только те, кому положено.

* * *
Серые амурские волны шлёпали в разнобой под настилом причала, жалуясь сваям на потревоживший их катер. А на причале стоял худощавый невысокий мужчина в чёрных перчатках не по сезону и смотрел вслед тому же катеру. Смотрел и думал…
– Эх, Рома… Встретимся ли ещё когда? Ну, хоть адресами обменялись, спишемся. Надо бы как-то на сопредельную территорию попасть, на тот перевал, где СБ похоронен. И на сына Никиного посмотреть бы, но это, наверное, труднее всего сделать будет. Разве что дождаться, пока товарища Иванову рассекретят – но тут могу и не дожить.
Тут Андрей грустно усмехнулся этой своей мысли. Вздохнул, глянул ещё раз туда, где уже слился с волнами и небом силуэт небольшого кораблика, и пошёл назад, к городу и к очередной лекции – о прожитом, о вспомненном и незабываемом.