И еще подскажу: признаком аристократов считалась бледность лица.
В средневековой Европе закрепилась мода на бледную кожу, которую ввели еще римские матроны. Аристократическая бледность считалась признаком богатства, а здоровый румянец и загар говорили о низком социальном статусе женщины, ведь богачки редко покидали дом, в то время как девушки низших сословий и женщины легкого поведения были вынуждены работать на улице. Модницы VI века ради красоты шли на самые настоящие жертвы - чтобы заполучить вожделенную бледность, девушки делали себе кровопускание. В Х веке испанские проститутки пользовались румянами, чтобы отличаться от женщин благородного происхождения, а уже в XIII веке представительницы итальянской знати красили губы помадой, чтобы продемонстрировать свое богатство - синтетическая косметика в то время была настоящей роскошью.

В эпоху Ренессансаженщины продолжалиотбеливать лицо свинцовыми белилами, хотя это было очень опасно для здоровья. Впрочем, составители рецептуры пудры едва ли подозревали о вреде своего косметического средства, чего нельзя сказать об известной отравительнице сеньоре Тоффане, подмешивавший в пудру мышьяк. Среди клиенток сеньоры Тоффаны были представительницы знатнейших итальянских семейств. Использование пудры было сопряжено с немалым риском для жизни самой женщины, поэтому каждая клиентка получала строжайшие наставления: ни в коем случае не принимать порошок внутрь и пользоваться пудро» только при супружеской близости. Обремененные супружеством жены быстро превращались в веселых и состоятельных вдов, а слава госпожи Тофаны росла. Остановить «эпидемию загадочных смертей» удалось только несколько лет спустя, когда с помощью сеньоры Тофаны на тот свет отправились уже более шести сотен неугодных мужей.

В Англии елизаветинских времен в косметике видели угрозу для здоровья - верили, что косметика мешает естественному притоку энергии к телу. Мужская косметика была менее очевидной, чем женская (женщины наносили на лицо яичный белок, чтобы придать ему завершенность живописного полотна), и поэтому считалась даже более вредной.

Отредактировано череп (20-04-2013 23:55:38)

Последняя подсказка, ибо в ней есть ответ:
Какова же была типичная аптека начала XX века? Представления об этом можно почерпнуть из протоколов о ревизии аптек, составленных губернским врачебным инспектором.

В то время один и тот же ревизор проводил проверку состояния аптеки практически по всем вопросам, начиная от соответствия элементарным санитарным требованиям (о нормах тогда не было речи) и заканчивая анализом медикаментов на подлинность.

Сама ревизия проходила достаточно строгим образом. Проверки предусматривались как в плановом порядке (ежегодные), так и внезапные. Врачебный инспектор имел право придти без предупреждения в любое время рабочего дня и фиксировал в протоколе, составляемом на месте, размещение аптеки, количество, назначение и санитарное состояние комнат, наличие на рабочем месте управляющего и штата поименно, иные выявленные недостатки или достоинства. В одном из протоколов в весьма неодобрительном тоне было даже замечено, что младший фармацевтический персонал «не постеснялся … вступить в пререкание с ревизующими чинами». По результатам проверки составлялся акт, который  подписывался инспектором, провизором-управляющим и штатным фармацевтом. Позднее протоколы рассматривались на заседании Врачебного отделения и принимались решения об устранении недостатков, в виде протоколов направляемые в аптеки. После принятия к сведению результатов ревизии управляющие писали ответный рапорт по исправлению результатов.

Итак, каждая аптека имела рецептурную и материальную комна­ту, лабораторию, «кокторию», комнату-дежурную, кабинет управляющего. Теоретически, кроме перечисленного, должны были бы иметься также сушильня (для хранения лекарственного растительного сырья), под­вал и ледник, но поскольку небольшие аптеки часто располагались не в отдельном доме, а занимали один этаж частного дома либо и вовсе располагались в личной квартире управляющего, хотя последнее и не приветствовалось, то состав их часто ограничивался лишь самыми необходимыми комнатами для производства лекарств. Но, само собой разумеется, так было не во всех аптеках.

Рецептурная комната должна была помещаться в чистом и светлом помещении. Посетители приходили сюда для получения лекарств. Посредине комнаты обычно находился рецеп­турный стол, отделенный конторкой, за которым располагался так называемый рецептариус (старший помощник управляющего со званием провизора). С наружной, обращенной к публике стороны рецептурного стола находились выдвижные ящики, где хранились запасы лекарственных материалов. На столе помещались весы для взвешивания лекарственных веществ и весы тарирные. В комнате находился также шкаф для ядовитых ве­ществ, с особыми весами, совками и ступками с соответствующей надписью на нем («Vеnеnа» или «Неrоiса»). Ключ от этого шкафа постоянно находился у рецептариуса. В этой же комнате помещался другой, особый шкаф, в котором хранились, если имелись в наличии, патентованные лекарства. По стенкам рецептурной комнаты устраивались полки и выдвижные ящики. На полках и в ящиках в алфавитном порядке в сосудах из фарфора, матового стекла или дерева, с отчетливыми латинскими надписями, хранились лекар­ственные вещества. Из других предметов в рецептурной комнате находились часы, доста­точное количество стульев и скамей для посетителей.

В соседстве с рецептурной комнатой находилась коктория — комната, где производились фармацевтические операции, требующие горячего настаивания и отваривания. В коктории помещался обыкновенно и паровой аппарат, служивший для приготовления наливок и отваров. Обычно коктория была совмещена с лабораторией (комната, где совершались иные хими­ко-фармацевтические операции). Последняя должна была иметь вентиляцию, хорошо устроенную тягу и водопровод. Неотъемлемую принадлежность лаборатории составляли различные печи. В лаборатории также должен был находиться перегонный куб, соединяющийся с холодильником, плита и другие предметы. Температура в кубе измерялась термометрами. Для определения высоких температур применяли особого рода термометры, называемые пирометрами, принцип действия которых похож на таковой индикаторов достижения необходимой температуры в современных автоклавах: в пирометре обыкновенно находился какой-либо тугоплавкий металл (например, свинец), расплавление которого свидетельствовало о достижении заданной степени нагревания.

В материальной или кладовой хранились фармацевтические материа­лы и запасы. Требования к помещению ограничивались тем, что кладовая должна была быть достаточно защищенной от излишнего света, но все же иметь окна, не слишком теплой и сырой. В нее помещали обыкно­венно простой стол и ящики или шкафы, в которых хранились запасы лекарствен­ных веществ. Медикаменты хранились в «банках с надписями» (штангласах), отдельно находились шкафы для сильнодействующих веществ, ступок и мензурок. Часто материальная состояла из нескольких комнат (отдельно выделена комната для хранения спирта и сиропов).

Иногда в крупных аптеках организовывалась библиотека в кабинете управляющего, которая содержала важнейшие современ­ные сочинения и периодические издания по фармации, химии и фар­мацевтической ботанике, равно как и гербарий лекарственных растений.

Для учета отпуска материальных ценностей аптека должна была иметь следующие обязательные книги: рецептурную, кни­гу для записывания отпуска фосфора, книгу ядов, книгу ручной продажи. Эти четыре книги прошнуровывались и скреплялись печа­тью Врачебного управления. Кроме того, обязательны были не скреп­ляемые печатью книга лабораторная, аптекарская такса[4], утвержденная Медицинским советом Министерства внутренних дел, действующая Российская фармакопея[5] и список врачей, имеющих право практики в Российской империи. Существовала также книга для записи циркуляров (сборник присланной «сверху» нормативной медицинской документации). Ревизор имел право забрать любую книгу с собой для более детального осмотра.

Рецептурная книга служила для учета количества поступающих рецептов, которые впоследствии хранились в аптеке в отдельных ящиках, рассортированные по дням и месяцам, в течение 3 лет. Специальных бланков для рецептов не существовало, они выписывались на обычной бумаге (иногда даже на сомнительного вида обрывках и клочках, но обязательно с подписью врача) или же на отпечатанном типографским способом листе с именем врача, адресом нахождения места его практики и личной подписью .

Различные настойки и компрессы (кроме многообразных пилюль, врачебных уксусов, леденцов, варенья, конфет, вафель, киселей и другого необычного для нашего времени ассортимента), занимали одно из первых мест среди отпускаемых лекарственных форм. В связи с этим велся так же, как и в настоящее время, учет спирта, израсходованного для приготовления лекарств, в книге для отпуска спирта и вина по рецептам врачей. Отдельно должна была вестись книга для записывания лекарств, содержащих спирт и эфир (аналог предметно-количественного учета), но это соблюдалось не во всех аптеках. Учитывался не только этиловый, но и горчичный, и «муравейный» спирт, причем последний либо вырабатывался в самой аптеке, либо выписывался в готовом виде «от Феррейна» — наиболее крупной российской (московской) фирмы того времени. (Ей принадлежали 2 завода и самая крупная московская Староникольская аптека.) Если муравейный спирт был приготовлен в аптеке, то ревизор лично проверял его подлинность и отмечал в акте, что последний

Отредактировано череп (21-04-2013 00:15:17)

Я понимаю, Людмила, но был упрек в дуали, вот я и постарался исправиться.
Ответ: уксус.
Аргументы:
Когда и как познакомились с уксусом славянские народы, история умалчивает, но первое письменное подтверждение тому, что он был им хорошо известен, находится в памятнике литературы середины XVI века, известном под названием "Домострой", где сказано: "Уксус же ставить из лучшего сусла, держать его бережно и в тепле, подходить к нему в чистом... квасить четыре недели, а то и дольше, на печи, и класть в тот уксус медовой патоки с гривенку или больше, да гороху немного, да пшеницы ковшик;
Бальзамический уксус родился в стародавние времена, в 1046 году в Италии, когда прошел слух «о драгоценном уксусе», подаренном Королю Генриху II Маркизом Каноссы. Король ревностно охранял его в башне герцогского дворца в Модене.
Этот «драгоценный подарок» было принято преподносить королям и дворцовой знати. Бочонки с изысканным содержимым говорили о достатке семьи и служили богатым приданным в семьях, где есть молодые особы на выданье;
Молодые щеголи шекспировских времен пили уксус для увеличения бледности лица. А это было признаком аристократии.
И т.д.