Это не страшно. А вот к первому слову Вы имеете прямое отношение в теме "Ритмические мысли". Вы в своих постах выкладываете именно это.

Алексей, как часто мы слышали в свей жизни :"... писатель(поэт)  имярек и ... его творчества!"
Картинка 1    дерево
Картинка 2    его плоды
Плоды первое слово ответа.

Отредактировано Valentina13 (26-05-2013 17:49:05)

Даю ответ. Плоды  соревнования сказок Пушкина и Жуковского.

Какие плоды принесло «сказочное» соревнование Пушкина и Жуковского?

В 1831 году Пушкин приезжает в Царское село с практически готовой «Сказкой о попе...» и множеством конспектов сказок, записанных во время своего «заточения» в Михайловском. Интерес к русской народной сказке к тому времени у поэта был столь велик, что он заражает им и Василия Жуковского.
Тогда же в Царском селе оба поэта вступают в некое шуточное соревнование на тему «Пишем сказки в народном стиле». Результатом стали две сказки Жуковского – «О Царе Берендее» (на основе конспекта Пушкина) и «О спящей царевне» (на основе сказки братьев Гримм, которую Жуковский ещё в 1826 г. перевёл на русский как «Царевна-шиповник»). Пушкин ответил ему всего одной сказкой «О царе Салтане». Свидетелем этого состязания стал ещё один будущий гений русской литературы – Николай Гоголь.
Н. В. Гоголь, из письма к А. С. Данилевскому, 2 ноября 1831 г.:
«Все лето я прожил в Павловске и Царском Селе... Почти каждый вечер собирались мы – Жуковский, Пушкин и я. О, если бы ты знал, сколько прелестей вышло из-под пера сих мужей. …Жуковского узнать нельзя. Кажется, появился новый обширный поэт, и уже чисто русский. Ничего германского и прежнего...».
Пиетет перед своими кумирами не позволил Гоголю решить исход поединка. Но суд вынесло время. Многие ли из вас знают упомянутые сказки Жуковского? А вот «Царя Салтана» знает и стар, и млад. Как и знаменитый полёт Гвидона в образе шмеля – нашедший музыкальное воплощение в опере Римского-Корсакова.
Хотя Жуковский, действительно, далеко ушёл в этих сказках от своего отвлечённо-мистического стиля, русский колорит здесь всё равно носит больше орнаментальный характер. А его «Спящая царевна» во многом сохраняет черты западного первоисточника.
Пушкин же пронизал «русским духом» весь строй, тон и образность поэмы.
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Сказка Пушкина более бойкая, насыщенная и динамичная, нежели у Жуковского. В ней мы можем видеть характерные для народной поэзии повторы, простоту языка, обилие глаголов, «зеркальные» описания.
«В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет».
Да и полное название сказки – «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной Царевне Лебеди» – как бы отсылало нас к длинным названием лубочных книг.
Замысел этой сказки вызревал у Пушкина уже давно. Уже в 1822 г. в т.н. «кишинёвской» тетради поэта мы можем увидеть запись о бездетном царе, подслушивающем трёх сестёр.
Азадовский считал, что это запись, скорее, книжного сюжета, а не народного, и указывал на похожий мотив в сборнике сказок итальянца Страпаролы.
В 1824 году в Михайловском, видимо, со слов Арины Родионовны, Пушкин конспектирует сказку «Чудесные дети». По сюжету она намного ближе к будущему «Царю Салтану». Правда, здесь царевна сначала рождает 33 мальчика, а затем ещё одного – весьма примечательного («ножки по колено серебряные, ручки по локотки золотые, во лбу звезда, в заволоке месяц»). Роль злобной завистницы играет мачеха царя, а не неудачливые «ткачиха с поварихой, с сватьей бабой Бабарихой». Далее следует знакомый сюжет с подменой письма, закупориванием в бочку (правда, здесь две бочки, одна – для первых 33 сыновей), последующим освобождением, царствованием сына на острове и желанием отца Султана Султановича (именно так, плюс указание на то, что он «турецкий государь») посетить остров. Кстати, именно здесь – в описании чудес острова – появляется Лукоморие с говорящим котом.
Интересно, что 33 сына тоже попадут в сказку Пушкина, но преображёнными в братьев Царевны-Лебеди, несущих службу в подводной дружине под предводительством дядьки, которого поэт назвал Черномором, несмотря на то, что уже использовал это имя для карла-колдуна в «Руслане и Людмиле».
В 1828 году Пушкин уже написал знаменитый зачин – «Три девицы под окном Пряли поздно вечерком» – но большая часть текста оформилась уже во время состязания с Жуковским.
К тому времени Александр Сергеевич как раз женился на Наталье Гончаровой, поэтому в образе невесты-красотки и теме женитьбы для него было много личного.
Азадовский указывал, что образ Лебеди вполне мог быть заимствован из сборника народных песен Кирши Данилова, который Пушкин хорошо знал.
«Былина о Потоке»:
«...А и ты Поток Михайло Иванович,
Не стреляй ты меня, лебедь белую,
Не в кое время пригожуся тебе».
Выходила она на крутой бережок,
Обернулася душой красной девицей...»
В том же сборнике можно встретить и ещё одно знакомое имя:
«Добро ты баба,
Баба-Бабариха...»
Несмотря на источники, сюжет «Царя Салтана» приобрёл совершенно оригинальные черты, в число которых входит и описание царства Гвидона – некой утопии, где «все богаты, Изоб нет, одни палаты». Финансовое благополучие острову обеспечивает замечательная белка с драгоценными орехами, а охрану царства обеспечивают упомянутые богатыри-подводники.
«Сказочное» состязание так стимулировало двух поэтов, что они ещё долго не бросали этот жанр. Жуковский уже после смерти Пушкина напишет ещё одну, самую русскую свою сказку «Иван-Царевич и Серый Волк». Ну, а Пушкин, вдохновлённый во многом «Спящей царевной» Жуковского, напишет болдинской осенью 1833 г. свою «Сказку о мертвой царевне и о семи богатырях».
«Пушкинисты» прошлых лет, желающие во всех сказках поэта находить русские корни, настаивали на том, что первоисточником пушкинской «Царевны» была народная сказка про самоглядное зеркальце. Указывают и на запись 1824 г., которая выглядит так: «Царевна заблудилася в лесу. Находит дом пустой – убирает его. Двенадцать братьев приезжают. «Ах,– говорят,– тут был кто-то – али мужчина, али женщина; коли мужчина, будь нам отец родной али брат названый; коли женщина, будь нам мать али сестра»... Сии братья враждуют с другими двенадцатью богатырями; уезжая, они оставляют сестре платок, сапог и шапку. «Если кровию нальются, то не жди нас»;.– Приезжая назад, спят они сном богатырским. Первый раз – 12 дней, второй – 24, третий – 31. Противники приезжают и пируют. Она подносит им сонных капель... и проч. Мачиха ее приходит в лес под видом нищенки – собаки ходят на цепях и не подпускают ее. Она дарит царевне рубашку, которую та, надев, умирает. Братья хоронят ее в гробнице, натянутой золотыми цепями к двум соснам. Царевич влюбляется в ее труп, и проч.».
Несомненно, что многое из этой записи войдёт в окончательный вариант сказки. Но при этом сегодня любому ребёнку видно, что основой «Мертвой Царевны» Пушкина была не кто иная, как «Белоснежка и семь гномов» братьев Гримм. И пусть карлики превратились в статных богатырей, зато и число богатырей сократилось с 12-ти до канонических 7-ми. И там, и там есть индикатор красоты – волшебное зеркальце, завистливая мачеха, отравленное яблоко, стеклянный (хрустальный) гроб и чудесное пробуждение. Совпадают даже некоторые мелкие детали.
Сравните отрывок у Гримм:
«Когда она шила, загляделась на снег и уколола иглою палец, – и упало три капли крови на снег. …подумала она про себя: «Вот, если б родился у меня ребенок, белый, как этот снег, и румяный, как кровь, и черноволосый, как дерево на оконной раме!»».
со словами злой мачехи у Пушкина:
«Вишь какая подросла!
И не диво, что бела:
Мать брюхатая сидела
Да на снег лишь и глядела».
Но, как и обычно, Пушкин переработал детали немецкой сказки в русском духе, внеся много нового и в сюжет. Например, собаку, защищающую царевну, или тему поисков своей невесты женихом Елисеем. Его обращения к Солнцу, Луне и Ветру (характерные для народных сказок и напоминающие в чем-то плач Ярославны) гениальное перо Пушкина превратило в прекрасные лирические стихи.
«Ветер, ветер! Ты могуч,
Ты гоняешь стаи туч,
Ты волнуешь сине море,
Всюду веешь на просторе.
Не боишься никого,
Кроме бога одного.
Аль откажешь мне в ответе?
Не видал ли где на свете
Ты царевны молодой?
Я жених ее». – «Постой...»
Нельзя не заметить и русский мотив похорон царевны через три дня («Ждали три дня, но она Не восстала ото сна»).
Да и сама царевна у Пушкина не похожа на избалованную «белоручку», а больше соответствует крестьянскому представлению об идеальной девушке.
«Дом царевна обошла,
Всё порядком убрала
Засветила богу свечку,
Затопила жарко печку,
На полати взобралась
И тихонько улеглась».

Княгиня Ольга
Одна из них гласит, что Святая являлась отпрыском варяга, Великого князя Новгородского и Киевского – Вещего Олега, основателя государства Древнерусского.
Другая предполагает, что Ольга - это внучка князя Бориса из Болгарии.
Есть еще несколько версий.