Запасной
Могла бы ещё пофлудить на тему приматов вообще и австралопитеков в частности, но вы правы - не стоит 
Прода. Уголовно наказуемая.
Глава 5.
В том находишь забаву ты только один,
Унижая людей безо всяких причин.
Свой оплакивай жребий до самой кончины
И скорби, о глупец и глупцов господин.
Омар Хайям. Рубаи.
1
…И тут, когда склонявшееся к горизонту солнце вызолотило верхушки леса, оттеснённого от дороги полями, я впервые увидела плетение заклинания.
Не почувствовала, как раньше, а именно увидела. Глазами. Простенькое плетение, "встроенное" в деревянный оберег над крестьянским наделом и защищавшее землицу от нашествия паразитов, выглядело объёмным узором невообразимой красоты. Красота эта переливалась всеми возможными цветами и была неподвижна… Краем сознания промелькнула мысль, что заклинание стоило бы подновить, у него явно заканчивался ресурс. Видимо, цветовая феерия и была следствием затухания. А может, сигналом магу? Батарейка садится, мол, сменить бы.
Зрелище было таким прекрасным, что я остановилась посреди дороги. А открытие – я теперь способна видеть структуру работающих заклинаний! – заставило оглядеться вокруг. Прежде всего на себя и своё снаряжение… М-да. Не велосипед, а светящийся фантом на колёсах. Тоже светящихся. У нас такие "фантомы" по ночам иногда ездят, увешанные светодиодными мигалками, светящимися колпачками на ниппелях, люминесцентными трубочками на спицах и прочими извращениями, напоминающими новогоднюю гирлянду. Сейчас всё это явственно виделось при солнечном свете. Амулеты, заряженные защитными заклинаниями в режиме "готовность номер два", едва просвечивали сквозь рукава тусклыми огоньками… Для окончательной проверки, что это не глюки, я сосредоточилась на щепочке, валявшейся у обочины. Щепка сосновая, сосна плетение держит паршиво, но меня она как амулет не интересует. Почувствовала нужный момент и чётко произнесла заклинание. Тоже простенькое. Несколько дней комары будут старательно облетать никчёмную с виду щепку сто десятой дорогой. Но этим новым зрением я увидела, как от моих рук протянулись тонкие светящиеся нити, опутали щепочку, заставив засветиться и её, и сплелись в новый красивый узор. Что не удивительно, тоже светящийся.
Ульса об этом ничего не говорил. Видимо, считал, что всем всё и так понятно, и видят плетения все Одарённые. Может, местным колдунам оно и понятно. Может, родители-колдуны учат детей видеть плетения, едва Дар обозначит себя в ребёнке. А я пришла из мира технологии, где люди плетут либо одежду из ниток, либо хрен-знает-что-и-сбоку-бантик из проводов и шлейфов в системном блоке. Впрочем, интриги плетут и там, и здесь, но это уже не по теме. Главное то, что эта способность у меня наконец-то проявилась. Догадываюсь, в связи с чем…
Догадка оказалась на удивление неприятной, и я поспешила домой. Эти поля принадлежат не домену Масент, а домену Лока, вотчине драгоценного соседа Лугира, глаза б мои его не видели. Этот сосед, в отличие от полупомещика-полуразбойника Дойлена, был на диво хорош собой, начитан, имел изысканные манеры, мог часами поддерживать светские беседы и никогда не позволял себе сказать собрату по сословию "ты". Даже к сыну на "вы" обращался. Казалось бы, прекрасный человек. Но с первой же встречи я его крепко невзлюбила. Мне не понравился его взгляд. Холодно-оценивающий, но не как человека, а как …денежный эквивалент, что ли. Потом я узнала о загадочной и скоропостижной смерти двух его жён и, как говорят у нас, "забила болт" на любые встречи с этим человеком. А пару месяцев назад… Да, это было в конце июля, кажется. Вон там, где полоса леса отделяет Локу от Масента… Я возвращалась из Ремы и стала невольной свидетельницей омерзительной сцены. То, что господа тут баловались "галантной охотой" – то есть, ловлей и изнасилованием крестьянок – не было секретом. Общественным мнением сие осуждалось, но втихаря этим грешил каждый второй помещик. А тут… Молоденькая, не старше Ирки, бабёнка билась в руках гогочущих Лугировых бандюков… то есть, дружинников, которые сдирали с неё одежонку, и, захлёбываясь от запредельного ужаса, верещала: "Добрый господин, смилуйтесь, не надо!!!" Баба постарше валялась в ногах у владетельного ведьмака, выла, умоляя не губить доченьку, не сиротить внученьку. А два хмыря с сальными ухмылочками и непристойными шуточками подводили к молодой крестьянке вороного жеребца, так сказать, в полной готовности… Что было дальше, я потом вспомнила с большим трудом. Выдернула "Сафари" из нарамной сумки и сделала два или три выстрела… Кажется, два. Оба – в сторону коня, слава богу, а то бы могли в суд поволочь за нападение на ведьмака. Громкие хлопки напугали животину, та с заполошным ржанием встала на дыбы. Державшие молодуху уроды отвлеклись, чем бабёнка и её мать моментально воспользовались. Дёрнули в лес так, что только пятки засверкали. Дружиннички, ругаясь, погнались за ними, но их остановил окрик господина. Этот только брови нахмурил: "Дорогая соседка, - сказал он тогда, - это моя земля и мои крестьяне. Я имею полное право делать с ними всё, что пожелаю, и не мешаю вам заниматься тем же в домене Масент". Если меня не подвела память, то я высказала господину Лугиру всё, что думаю о правах, обязанностях и родословной ведьмака из Лока, уделив особое внимание видовой принадлежности его матери. Сосед лишь укоризненно покачал головой: "Ваши манеры небезупречны, ведьма Стана из Масента. Жаль. Мне хотелось скрестить две разновидности скотов, дождаться результата и предъявить на суд общественности, начав с вас. Увы, придётся ограничить общение с вами". "Говнюк! – рявкнула я. – Появишься на моей земле – тебя самого под коня подложу, и посмотрю, скоро ли сдохнешь!" Разумеется, это нигде не всплыло: пресловутое общественное мнение наверняка осудило бы Лугира, если бы хоть что-то стало достоверно известно. Порча собственного имущества не красит владетеля, хотя втихаря этим тоже грешат налево и направо. Лишь бы не стало известно. Чтобы выдвинуть обвинение против ведьмака, нужны свидетельства двух собратьев по Дару, подтверждённых магическим "детектором лжи". Второго свидетеля у меня не было, увы. А когда я рассказала эту историю Дойлену, тот охарактеризовал нашего общего соседа коротко, но ёмко. Потом добавил: "За такое давить надо". Солидарна. Надо. А кто этим займётся?
Дорога была сухая, хорошо наезженная. Велосипед катился почти как по асфальту. По обе стороны возвышались старые вязы, уже ронявшие листву. Солнце золотым расплавом просачивалось сквозь вяло шевелившиеся под вечерним ветерком ветки. Где-то наверху тихо свистела какая-то пичуга, наверное, синичка… Вот та чёртова прогалина. Каждый раз проезжаю, и каждый раз настроение портится окончательно. Ускоряюсь, хотя дорога тут идёт в гору. Ничего, поработаю на подъёме, отдохну на спуске.
Резкий сорочий стрёкот слева – и боковым зрением замечаю человека, встающего из-за куста с дубиной в руках. Блин… Сердце дало сбой, а затем принялось отплясывать тарантеллу. Будь мой велосипед шоссейным, легла бы на руль и вкрутила, как на гонке с раздельным стартом. Но у меня гибрид с прямым рулём, и отрегулирован под комфортную МТБ-посадку. Да ещё в горку тянусь, чтобы ускориться как следует, нужно ехать практически стоя. А вот этого мне сделать не дадут.
Щит, упакованный в кольцо, сработал "на ять". Спору нет, дубинка не причинила мне никакого вреда. Но едущему велосипедисту любой боковой толчок грозит падением, а щит хоть и погасил инерцию летящего дубья, но исправно передал часть кинетической энергии мне. Центр тяжести у системы велосипед-ездок слишком высок, чтобы пережить такое приключение без падения. Я и упала, врезавшись головой аккурат в ствол молодого вяза… Господи, благослови человека, придумавшего пенопластовый велошлем!
С обеих сторон ко мне бросились шестеро смутно знакомых типов. Видимо, эти посчитали моё падение и глухой звук столкновения с деревом сигналом к действиям… Разбойники? Вряд ли. Разбойничать чуть не на границе двух более-менее благополучных доменов не получится, ведьмаки загнобят. Разве что сами ведьмаки… Ну, так тут как раз два домена, один из них мой, а я – вот она. И вроде как не разбойничаю, скорее, наоборот, вот-вот стану жертвой разбоя… Короткое, "урезанное" морозное заклинание – и двое, подскочивших ко мне первыми, получают по струе воздуха, охлаждённого до минус сотни. Или около того. Запахло Антарктикой в разгар полярной ночи, полыхнуло "полярным сиянием" плетение боевого заклинания, а двое бандитов, получив мгновенное обморожение лиц и конечностей, выбыли из дальнейшей борьбы. Четверо остальных, сообразив, что добыча кусается, притормозили и начали куда-то оглядываться.
На прогалину, чёрт её возьми…
Оттуда доносился нечастый, спокойный перестук копыт. Кое-как выбравшись из-под велосипедной рамы, я полезла в сумку. За своим "Сафари". Там должно быть ещё пять зарядов. Пять оглушительных хлопков, которые так не по нраву местным лошадям. Мелькнула мысль достать из рюкзака один забавный амулет… и тут же у меня руки похолодели от страха.
В рюкзаке листок с заклинаниями, добытыми Игорем. Кто бы сейчас на меня ни наехал, если его найдут – это готовый смертный приговор. И мне, и нашим с Дойленом планам.
- Не трудитесь, любезная соседка, - я услышала знакомый голос. Лугир, чтоб ему… Ну, да, он. Знакомый узор его Дара, который я раньше только ощущала, а теперь увидела, выглядел, как стекло с морозным узором. - После нашей прошлой встречи я велел обучить своих лошадей не бояться резких громких звуков.
- А, господин владетельный ведьмак Говнюк из Локи, - я поднялась на ноги, но "Сафари" убирать и не думала. Он ведь ещё и свинцовыми шариками плюётся. – Ваши лошади, я смотрю, умнее вас: с прошлого раза хоть чему-то научились.
Лугир подъехал поближе. Покосился на воющих обмороженных, потом на меня. А потом обернулся назад… и мне сразу стало не до шуточек.
- Друг мой, полюбуйтесь, - сказал он, тонко улыбаясь. – Какое забавное зрелище: ведьма-иномирянка, готовая сражаться на моей земле.
Из-за густой поросли молодых вязов показалась симпатичная гнедая лошадка, на которой восседала невысокая, полноватая и довольно-таки красивая женщина… Чёрт, я ведь знала эту женщину. Мать Кутиса. Если не ошибаюсь, её зовут Сента?.. А впрочем, какая разница, как её зовут. Спуталась с Лугиром, чтобы науськать его на меня. Ох, какой взгляд! Торжество, злобная радость… Иеронима Босха на неё нет.
- Узнала меня, сволочь? – красивое лицо женщины отвратительно перекосилось в той самой торжествующей злобе которая была бы достойна кисти великого безумца. – Я говорила, что тебе не будет покоя, пока я жива!
- Самой слабо было посчитаться, натравила любовничка, - она забывает, что я тоже ведьма. Очень злая, между прочим: удары головой об древесный ствол, пусть и погашенные пенопластом шлема, не способствуют проявлению доброты и прочих нежных чувств.
- Дорогой мой, - Сента всё с тем же злобным лицом вдруг нежно заворковала. Контраст был таким, что я подавилась следующими словами. – Когда ты закончишь ритуал, отдай её своим мужланам, - кивок в сторону четвёрки с дубинками, благополучно слинявшей в кусты. Правильно. Там, где идут колдунские разборки, неодарённым лучше держаться подальше.
- Тебе это доставит удовольствие, моя душенька? – нежный тон в исполнении Лугира мог бы ввести в заблуждение любого, кто его не знал. А я его хоть немножко, но знала. – Хорошо, так и сделаем. Не будем тянуть, скоро стемнеет, а я тоже хотел бы полюбоваться забавным зрелищем.
Блин, как он легко и непринуждённо спешился! Даже завидки взяли: я с лошади сползаю, как мешок картошки… Знакомые слова заклинания призыва заставили меня сосредоточиться на отражении злого намерения. Теперь я видела всё ещё беспорядочное сплетение светящихся нитей, затягивающееся вокруг моего медальона, и могла противодействовать уже не по наитию. Но я была на его земле. И рано или поздно проиграла бы поединок, если бы…
Если бы медальон вдруг не полыхнул ярким зеленоватым ореолом, разрывая почти готовое плетение в клочья.
- Что? – удивление Лугира был искренним. После чего он так же искренне разозлился. – Ты уже с кем-то прошла ритуал, шлюха?!!
- У вас отвратительные манеры, господин Говнюк, - процедила я, формируя красивые и весьма неприятные молнии на пальцах левой руки. Пять крупных электрических искр слетели в направлении уже далеко не условного противника, и были тут же погашены его щитом.
- Её нужно убить, дорогая, - сказал Лугир, не оборачиваясь. – Теперь другого выхода у нас нет. Подойди ко мне, нужно сложить наши усилия. Её прикрывает пройденный ритуал и жёлудь священного дуба, я один не справлюсь.
- С удовольствием, любимый, - Сента спешилась. Не так красиво, как её любовник, но гораздо изящнее меня. Подошла поближе, выплетая руками какой-то незнакомый мне по ощущениям узор.
Вот честное слово, ожидала всё, но только не то, что случилось, когда она встала плечом к плечу с Лугиром. Тот непринуждённо положил ей руку на затылок, и… Нет. В Голливуде эту сцену бы никогда не сняли так обыденно, без эффектного превращения живого человека в воющую мумию у всех на глазах. Сента вдруг побледнела, закатила глаза, словно с ней случился обморок, и осела на землю, будто детский шарик, из которого вышел воздух. Магическим зрением я увидела, как узор её Дара был буквально всосан Лугиром и стал частью его узора.
- Твою ж мать… - да, такое не оценить невозможно. – А говорят, вампиров не существует…
- Я ей солгал, говоря, что один с тобой не справлюсь, - почти печально проговорил Лугир, поставив щит и не спеша подходя ко мне.
Его щит был прекрасен. Ледяная стена, прозрачная, но непробиваемая. Хотя… Ульса сто тыщ раз твердил нам, своим ученикам, что любая эмоция влияет на плетение защитных заклинаний. Так оно и было. Лугир боялся, что его фокусы станут известны "суду общественности", отсюда и убийство подельницы, и стремление убить меня. Криминальные проделки с крестьянками – это одно, а нападение на ведьму – совсем другой коленкор. Достаточно одного моего заявления и проверки его на правдивость у мага-дознавателя. Его шестёрки будут молчать, и вообще, кто примет во внимание их слова? Простолюдины не имеют права свидетельствовать против представителей высших сословий. Им двигал страх за единственного человека, который действительно был ему не безразличен – его самого. И этот страх проделывал в его прекрасном щите едва заметные щели. Что ж, если его ещё немного пнуть…
- Если б я имел коня, это был бы номер, - я с гаденькой улыбочкой продекламировала не слишком пристойные стишки из своего мира. – Если б конь имел меня, я б, наверно, помер.
Красивое, холёное, начисто выбритое лицо Лугира лишь слегка побледнело, но узор щита исказился, заплясал неровными волнами… И тут я, решив, что терять больше нечего, поставила свой щит, постаравшись захватить в его сферу и Лугира, и его плетение. Тот самый, модифицированный, с постоянной подпиткой извне.
С тихим жалобным, еле-еле слышным звоном почти мгновенно сдохли все амулеты и активные заклинания, находившиеся внутри этой сферы. И мои, и его. Циклу подпитки было совершенно всё равно, с какой стороны выкачивать наполненные магией плетения – снаружи или изнутри сферы. Я почувствовала, как меня выворачивает наизнанку. Щит питался и моим скромным Даром, и куда более развитым Даром Лугира. Но мне было легче: сорок лет жизни в мире, где о магии только сказки рассказывают, развивают неплохую способность обходиться без неё. А Лугиру реально было плохо. И я совершила ошибку, дав ему пару лишних секунд. Не сообразила, что врага нужно убивать, пока он слаб. А вот он, взвыв, вышиб у меня из рук почти бесполезный "Сафари" и вцепился мне в глотку… Что было дальше – убейте, не помню. Помню только знакомую красную пелену, и затопившую меня от пяток до макушки дикую ярость зверя, загнанного в тупик. Когда я очнулась, в руке у меня была острая на изломе ветка, красная от крови и каких-то тошнотворных ошмётков. Руки тоже были в кровище. Сама я стояла на коленях над телом с изорванной шеей и разодранным в кровь лицом с выдавленным глазом. Лугир, конечно, изменился до неузнаваемости, что уж там говорить. А поодаль мелькали спины его удиравших вассалов, за которыми гнались два всадника с мечами наголо.
Отредактировано Елена Горелик (15-09-2013 22:43:27)
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Плюс обвинение покойного в разбое на дорогах 
