В последнее время, по многим причинам, я на СИ почти не бываю. Когда приходится выбирать между беседами и работой – надо выбирать работу, а работа жрёт время чудовищно. Причём, собственно записывание текста – времени требует меньше всего; сбор материала, подгонка деталей, обыгрывание и продумывание, муторное, кропотливое, медленное отшлифовывание частностей, без которых мир теряет объём – вот в какую бездну проваливаются минуты, дни, месяцы – и годы порой.
Фантастика – очень медленный жанр.
Я знаю, что на белом свете было немало гениальных писателей, пишущих быстро. Я даже знаю, что именно пишется быстро – потому что разные литературные приёмы требуют разного временнОго расхода. Можете меня опровергнуть, если имеете другой опыт – но мой опыт говорит следующее.
Быстро пишется с натуры. Причём, тут действует та же закономерность, что и в высококлассном жанровом рисунке – чем быстрее сделан рисунок с натуры, тем он живее. Заметнее всего это на примере анималистики. Спящую кошку можно рисовать минут двадцать-тридцать, если повезёт; играющего щенка надо уметь набрасывать за считанные минуты, потом только конкретизируя и уточняя – иначе упустишь позу, упустишь живое движение. Так и в текстах, повествующих о реальных событиях или с героями, имеющими реальных прототипов: первая мысль, первый набросок в записной книжке – чаще всего самый ценный. Пока помнишь точную интонацию конкретного человека – набросай, иначе потеряешь. Пока помнишь детали, моменты, характерные жесты, позы, реплики – записывай, записывай, бумага под пером дымится. Ситуация, конфликт – возникают сами собой, в процессе. Больше всего времени уходит на обработку и редактирование – а текст рождается вот прям щщас, взахлёб – особенно если есть чёткий замысел, выверенная концепция вещи.
Смею предположить, это одна из причин завидной скорости работы Бальзака. Живой текст, выстроенный на живых впечатлениях, и детали, не живописные – рисованные пером, в несколько точнейших штрихов. Такое же впечатление от прозы Джеральда Даррелла: альбом с этюдами, сделанными гениальным рисовальщиком.
Это дело требует впечатлений, наблюдательности и таланта – как и работа того же графика-анималиста. И темпа плюс трудоспособности ломовой лошади: пока весёлый енот играет, катая по клетке дырявую скорлупу от кокосового ореха, то пиная её во все углы, то надевая на лапу, как боксёрскую перчатку – художник успеет сделать стопяццот набросков, из которых на тематическую выставку пойдёт штук пять, не больше. И в книгу войдёт столько же...
Далее. Быстро пишется по готовым лекалам.
Техника пародии, постмодернизма, сказки, литературной игры. Вдохнуть жизнь в шаблон: тут время берёт только разрыв шаблона, моменты переосмыслений – да и то, не сказать, чтобы особенно много. Если имеется классическая сюжетная схема – бумага тоже дымится и клавиатуры ломаются. Знаю, о чём говорю: если есть схема, вещь может быть закончена за несколько месяцев – при наличии мозгов, конечно, и нормальном трудолюбии писателя, чей рабочий день может составлять и шестнадцать, и восемнадцать часов, с перерывами на кофе и поспать хоть чуть-чуть.
И всё.
Если надо переть по целине, создавать мир с нуля, образы – с нуля, сюжет – с нуля – вот шиш-то ты сделаешь быстро! Если вдобавок требуется научная и техническая достоверность – увеличьте время для «переть по целине» ещё вдвое.
Вот скажем.
Я не верю в саму возможность быстро написать исторический роман. Авантюрно-исторический, где не важно, какого цвета плащи у мушкетёров, а главное – интрига – ещё туда-сюда, но полноценный исторический, реконструкцию в тонких частностях, без ошибок и ляпов быстро не сделаешь. Придётся рыться в архивах, читать первоисточники, шляться по местам событий – где это Историческое Лицо встретилось со своей Музой, со своей Судьбой, со своей Смертью? Придётся нанюхаться архивной пыли, подержать в руках артефакты с раскопок или из музейных запасников, проникнуться духом эпохи. Врасти в те времена, пожить в тех временах, почувствовать на себе доспехи или кринолин – ТЕЛОМ, а не в воображении только. Если на всё это забить, выйдет не исторический роман, а альтернатива, каких нынче полна коробочка – псевдоисторическая халтурка, «терем древней архитектуры», «персидская оттоманка и рахат-лукум», обсмеянная, позорная дрянь. Писуны дряни часто затыкают дыры Фантастикой, Магией, Попаданцами, Ураганными Идеями и прочими убогими затычками – но этот тришкин кафтан, как ни латай, не сделаешь ни фраком, ни камзолом, ни кольчугой.
Я не верю категорически в саму возможность быстро написать НФ. Нет, бесспорно, сюда тоже можно понапихать затычек и пообходить все острые углы, но настоящий читатель сразу заметит, что его накололи.  Звездолёт ещё может лететь со скоростью света на непрояснённом принципе – в конце концов, это только способ доставки героя к месту действия – но социум не может существовать на непрояснённом принципе. Железки – железками, а живое должно жить, не превращаясь в декларацию Ураганных Идей или Научную Концепцию, движимую только писательским энтузиазмом. Ради живого книги пишутся.
Поэтому физики мало. Впрочем, наши современники и физику-то часто не знают, не говоря уж о социологии, биологии, биохимии и прочих естественных и естественно необходимых для работы науках. Консультанты и литература – в помощь. Материалов, потребных для создания чужого мира, требуется не меньше, чем необходимых для воспроизведения истории мира собственного. Объясняющие что-то крайне важное мелочи иногда продумываются месяцами, откапываются в томах научных трудов, вызывают головную и зубную боль, заставляют проклинать тот день и час, когда фантаст выучил алфавит, проламываются сквозь авторские психические стереотипы, как одуванчик сквозь асфальт – с болью, оставляя трещины. И даже в тщательнейшим образом продуманной концепции остаются прорехи, которые будят тебя по ночам, и ты, в холодном поту, пытаешься объяснить хотя бы сам себе, как же всё-таки ходил в земной сортир на космической станции с искусственной силой тяжести принципиально необходимый для сюжета инопланетный дипломат с анусом на затылке. Упомянуть ли между делом про унитаз особой конструкции?..
«Быстренько»?! Щщщас...
Быстро написать фэнтези... Ну да, ну да. Если фэнтези пишется по сюжетным лекалам. Если автор не считает необходимым создавать нечто необычное, а пользуется расхожим типовым набором героев и ситуаций. «Суровая мужская» и «романтическая женская» проза. Квест с кексом и сексом, где всё более или менее нестыкующееся объясняется Магией. А насколько быстро? А вот восемь изданных книг за два года...
Успешный писатель. Можно уже начинать орать, что я ему завидую.
Вот тут можно испить из океана бессмертной мудрости: "О фантастике, сюжетах и читателях" - как все успешные, считает необходимым поучить вьюношей нежных со взором горящим, с какого конца редьку есть. Откровения счастливого владельца Прытко Пишущего Пера, который ещё ухитряется что-то там выдать об уважении к читателю.
Я понимаю, что вся эта окололитературная шелупонь, которая молится на Успех, мыслит примерно в одних и тех же категориях. Декларации Прав Шелупони, которая пытается всему миру доказать, что она – не тварь дрожащая, мне тоже уже попадались. Но в данном конкретном случае – уникальная особа, всё-таки.
Незамутнённая. Восемь книг за два года. Познавшая Истину и берущаяся объяснить, что есть Добро и Зло – при том ненавидящая саму мысль о том, что литература должна бы учить, до белого каления.
Чему нас учить?! Дурака учить – только портить, а об этике мы и слыхом не слыхали.
Ага, ага. Вот злонравия достойные плоды. Ученики Никитина выходят на литературный простор – с теми представлениями, которые учитель им внушил. Неграмотные, но самоуверенные до спеси. Бездарные – но и не верящие в талант.

Утверждающие, что читали немеряно – и тут же дающие понять, что это было немеряное количество всё той же жвачки, к которой сами приклеивают очередные липкие серые комки. «Первая, главная установка - главный герой должен побеждать и в конце одержать победу. И НЕ погибнуть!» - ай-яй-яй, а  Ремарк-то с Курочкиным и не знали... «Далее - вон из книги длинные описания природы, вон описания бальных залов с драгоценностями на гостях», - господа классики, простите засранца, он в литературных приёмах – как свинья в апельсинах, зачем в текстах описания – понятия не имеет. Плевать ему на окружающий мир, и на созданный мир ему тоже плевать. «Вы обязательно проколетесь - ну как вы можете передать ощущения женщины, если вы не женщина? Моё мнение - это нереально», - конечно, Моэм, Золя, Куприн – переодетые дамочки, это же просвещённое мнение пописывающего хама...
«Итак, установка для книг 'попаданцев', основная схема: он простой, незамысловатый землянин. Попадает в другой мир, где понимается на самый верх, обретя при переходе особые способности, или имея какие-то пригодившиеся способности изначально, на Земле. Это аксиома попаданчества. И не слушайте тех, кто кричит, что это штамп, что всё заезжено-изъезжено. Музыка состоит из нот, но никто не кричит, что ноты заезжены. Дураков не находится. А вот вокруг литературы - таких - море разливанное. Это марти сью! Это рояли! Это штампы! Это... Хочется сказать 'критегам' - шли бы вы...лесом», - а вот тщательное описание творческого кредо. «Аксиома», моя прелесть... Вот так в головах почтеннейшей публики, не пробовавшей ничего слаще ношеных и жёваных шнурков от ботинок, штамп превращается в фетиш, а автор, не дающий себе труда подумать хоть минуту, это авторитетно подтверждает. Музыкант... А потом нормальный литературный приём – «чужой в чужой среде» - вызывает у нормальных людей и внимательных читателей судорогу отвращения только потому, что пачкуны, вроде автора статьи, беспросветно его загадили.
Воображение?! Какое воображение! Психология? Да не смешите меня...
Меня редко тянет на полемику с авторами, с позволения сказать, такого рода. В данном конкретном случае – уж больно отменный пример того, как жажда успеха у человека, не умеющего писать, не понимающего, не любящего и презирающего всё, что составляет литературный образ, создаёт чудовищ современного попсового чтива. Да, я его книг не читал – мне статьи хватило. Опровергните меня. Скажите: автор статьи – блестящий стилист, его вещи полны тонкого психологизма, личностный рост его героев восхищает, а глубокое знание жизни внушает уважение... Ладно, он же пишет «развлекательную литературу» - секс, кровища, кишки по берёзам... хорошо, скажите, что его книги вызывают вожделение  и ужас, эротические сцены провоцируют жаркие сны и долгие мечты, а победа героя в тяжёлых боях со злом приводит-таки читателя к катарсису. Скажите, это так?
На СИ с автором статьи соглашаются. Читательский круг широк. Предложение родило спрос: подрастает поколение, воспитанное на убеждении, что ЭТО – тоже  литература. В прошлом веке жизнь и творчество смешали «высокие» и «низкие» жанры, великолепные писатели доказали, что авантюрный роман, детектив, фантастика, фэнтези – могут быть шедеврами, тонкой, глубокой, чудесной прозой. Этот век, не успев начаться, снова утопил «низкие» жанры в дерьме – но современники требуют, чтобы дерьмо признали чистым золотом, а писанину Прытко Пишущих – литературой.
Впрочем, я завидую, безусловно. Один роман я писал три года, другой – пять... Мои герои не всегда побеждают и не всегда выживают. Я описываю природу, погоду и бальные залы. Я пишу от лица мужчин, женщин, детей, извращенцев, кошек, собак и инопланетян. Я не претендую на роль гуру в понимании, что есть Добро, а что – Зло.
И я, по-видимому, СЛИШКОМ уважаю читателей по нынешним временам. А вот писателей – не всех.