За тапки всем спасибо, поправлю!

                                                    Глава 3

До Москвы уже было рукой подать, когда навстречу полусотне детей боярских  и охраняемому им крытому возку вымахнул одинокий всадник. Подлетел, твердой рукой осадив своего гнедого жеребца-трехлетку, почтительно поприветствовал предводителя маленького, но вполне грозного воинства, перекинулся парой-тройкой веселых  фраз с многочисленными знакомыми, после чего пристроился на обочину, поближе к середине растянувшейся колонны. Не один. Увидеть друзей-приятелей он мог и попозже, а вот переговорить с младшим братом требовалось как можно быстрее, пока не набежали… Гхе, всякие. Прямо на конях приобнялись, после чего москвич недовольно попенял:
— Я уж думал, завтра будете. Поздорову, Егорка!
— И тебе здравствовать, Спиридон. Как семья, все ли живы-здоровы?
Родственник вопрос понял правильно, в трех словах успокоив младшенького — большой московский пожар обошел стороной дружное семейство Колычевых. Совсем без убытков, понятное дело, не обошлось, но это все так, мелочи жизни. Оглянувшись по сторонам, старший брат понизил голос и подъехал поближе:
— Ты за свою долю хлеба не с кем не сговаривался? Или уже?
Родич непроизвольно вспомнил амбар, в котором три брата хранили годовой запас ржи и пшеницы, и коротко дернул головой:
— Нет.
— От и славно, от и хорошо!..
Облегченно вздохнув и расслабившись, Спиридон пояснил свою мысль:
— В городе опосля пожара глад начался. Пуд зерна уже втрое от старой цены стоит, да и тот долго у торговцев не залеживается. Свое да братца Васьки я вдвое продал — сглупил, чего уж там!.. Так хоть на твоем зерне отыграюсь. Еще сенцо хорошо пристроил, тут уж своего не упустил, хе-хе!
Увидев, как нахмурился и налился недовольством брат, глава семьи снисходительно пояснил свои действия:
— Не боись, Егорка! Я уж весточку до Тулы послал, чтобы сродственники нам припасов накупили. По старой цене, само собой! Так что все свое вернем, и в большом прибытке будем.
— Вот сразу бы так и говорил, а то…
Собеседников обогнал всадник в черных одеждах, тут же заинтересовав собой старшего брата.
— Ого, а лекаришка-то не совсем безнадежен! Неужто весь путь от Александровской слободы в седле проделал?
— Ну, так-то ему по чину полагается место рядом с царевичем. Только он всего единый день в возке и высидел — на следующее утро прямо с побудки коня себе просить стал. Вот так и доехал, потихоньку да полегоньку.
— Что-то он у вас квелый больно, хворает что ли?
— Есть немного.
Спиридон задумчиво огладил русую бородку, и опять подал жеребца поближе к брату, вымолвив едва ли не шепотом:
— Про царицу слыхал?
— Уж пять дней тому.
— Что говорят?
Теперь уже Егор незаметно оглянулся по сторонам:
— Разное поговаривают, брате. Одни говорят — сама богу душу отдала, другие… Гм, не верят.
— Да уж.
Братья синхронно сняли шапки и перекрестили грудь.
— Так что?.. Ну, не томи!
Спиридон некоторое время ехал молча.
— Я слышал, царица и до того хворала. А как случился пожар, так государь ее вместе с чадами и челядью в село Коломенское сразу и отправил. Подале от московских страстей. Вот там, в един день и преставилась.
Всадники опять перекрестились, обойдясь, правда, без снятия своих отороченных мехом шапок.
— Захарьевы-Юрьевы сразу воду мутить стали, чуть ли не в открытую кричать про злой умысел да отраву. Другие выжидают, как государь решит, гадают на кого опалу свою наложит. А иные бояре и вовсе, сразу после похорон начали такие разговоры вести, что надобно бы подумать о новой царице. Мол, негоже великому князю вдовцом жить, да и детям его должный пригляд нужен — а людишки с митрополичьего двора те же слова и простому люду толкуют.
— Ишь ты!
— Государь-то во время пожара своими руками горячие уголья разметывал, да бояр думских к тому же понуждал. Говорят, народу спас — видимо-невидимо. А как узнал весть черную, так прямо с лица спал. На похоронах убивался сильно, плакал…
— И?
Старший Колычев неопределенно пожал широкими плечами:
— Как вернулся с Вознесенского монастыря , так и затворился в своих покоях. Пятый день никого до себя не допускает.
— Да… Что-то теперь будет?
Мимо, слегка скрипя и нещадно покачиваясь на дорожных ухабах и кочках, проехал украшенный росписями и резьбой по дереву возок царевича.
— Про матушку-то знает?
— Ага, ищи дураков!.. А ну как с ним от такой вести сызнова чего дурного приключиться? Только-только на ноги встал… Нет уж