Верно, Игорь! Браво!

Предметом особых забот Николая I были печать и образование. Именно здесь, по его мнению, укоренилась «революционная зараза». В 1826 г. был издан новый цензурный устав, получивший у современников название «чугунного устава». Действительно своими жесткими нормами он наложил весьма тяжкое бремя на издателей и авторов. Правда, в 1828 г. новый устав несколько смягчил крайности своего «чугунного» предшественника. Тем не менее, мелочный и жесткий надзор за печатью сохранялся.

Вашему вниманию предлагается отрывок из книг А.Г. Чукарева "Тайная полиция России. 1825-1855", рассказывающий о том, как в 1825-1836 годах в России осуществлялась цензура.

В 1811 году было учреждено специальное Министерство полиции с особенной канцелярией министра, которой поручались цензурная ревизия, надзор за книгопродавцами и типографиями. Эта же канцелярия вела наблюдение, чтобы не «обращались книги, журналы, мелкие сочинения и листки без установленного Правительством дозволения». Ею же контролировались сведения о дозволениях, данных «для тиснения новых сочинений и переводов», вновь пропущенные из-за границы книги, а также велся «надзор над изданием и обращением разных публичных известий (афишей) и прочие предметы этого рода».
По указу 1811 года цензура всех издаваемых в империи книг и периодических изданий по-прежнему относилась к Министерству просвещения. Прерогативами министра полиции по этой части являлись надзор за тем, чтобы не обращались в стране книги и сочинения, напечатанные без дозволения цензуры, осуществлялась их конфискация при обнаружении, предание виновных суду по законам. Если министр полиции, говорилось в указе, усмотрит, что в книгах и сочинениях, изданных с одобрения цензуры, допущены места и выражения, дающие повод к превратным толкованиям, о таковых он обязан немедленно «с замечаниями своими вносить на высочайшее усмотрение и ожидать повеления».

В последующие годы издаются указы и распоряжения, запрещающие касаться в печати вопросов правительственной политики (1817), упоминать о крепостном праве (1818) и другие.
После 14 декабря 1825 года цензурные строгости в России еще более усилились. Практика преследования печати достигла более высокой степени совершенства. Министр народного просвещения адмирал А. С. Шишков сразу же предписал цензорам, что они при малейшем сомнении при чтении рукописей должны обращаться прямо к нему. Через полгода после разгрома декабристов (10 июня 1826 года) был подготовлен новый устав о печати, составленный под руководством Шишкова. Общая задача цензуры в нем формулировалась так: «Дать печати полезное или, по крайней мере, безвредное для блага отечества направление».

Цензурное направление было разделено в соответствии с этим уставом на две инстанции. Главную представлял Верховный цензурный комитет, состоящий из трех министров: народного просвещения, внутренних дел и иностранных дел. Низшей инстанцией являлись цензурные комитеты в Петербурге, Дерпте и Вильно. В Верховном цензурном комитете состояли шесть ведущих цензоров, между которыми распределялось рассмотрение книг на разных языках, а также председатель, наблюдавший за точным исполнением всего, что поставлено местными цензурными учреждениями. Все остальные комитеты состояли из трех цензоров, включая и председателя.
Устав 1826 года строго ограничивал право на издание газет, альманахов и журналов. Оно могло быть предоставлено «только человеку добрых нравов, известному на поприще отечественной словесности, доказавшему сочинениями хороший образ жизни и благонамеренность свою и способному направлять общественное мнение к полезной цели».
Если цензурный комитет удостоверялся, что владелец повременного издания не имеет «хорошего образа мыслей» и намерен давать своему изданию вредное для читателей «направление», то мнение его с соответствующими выписками представлялось министру народного просвещения с предложением о воспрещении уличенному таким образом в неблагонамеренности писателю продолжать издание повременного своего сочинения.
Третий параграф Устава, в котором говорилось о том, что обязанность цензуры при рассмотрении произведений «состоит в ограждении святыни престола, постановленных от него властей, законов отечественных, нравов и чести народной и личной от всякого, не только злонамеренного и преступного, но и умышленного на них покушения», давал возможность по тем или иным причинам запретить любое произведение. Ссылаясь на это положение, цензор мог найти «двойной» смысл в любом эпизоде или главе литературного труда.

Характеризуя этот цензурный свод, профессор М. В. Довнар-Запольский отмечал, что «это был самый жестокий и самый многоречивый устав среди русских уставов». Но А. С. Шишков был уверен, что его свод не может стеснять свободы и дарования писателей, но только служит обузданию своевольных и неосновательных мыслей.
Даже само правительство понимало стеснительность этого устава. Поэтому для разработки новых правил о цензуре в 1827 году была создана комиссия, в состав которой по распоряжению царя включили и А. X. Бенкендорфа. Участие его сказалось в том, что по его настоянию в проект устава были включены статьи, из которых одна узаконивала цензурирование драматических произведений в Третьем отделении, другая — обязывала типографии доставлять в это же ведомство по экземпляру печатавшихся у них газет, альманахов и журналов.
Новый цензурный свод царь утвердил в 1828 году. В нем еще более строго, чем прежде, запрещалось обсуждение в печати политических и государственных вопросов. Изменения коснулись и цензурного аппарата. Вместо Верховного комитета и Главного комитета при Министерстве народного просвещения в Петербурге сформировали Главное управление цензуры и цензурные комитеты в Петербурге, Москве, Риге, Вильно, Киеве, Одессе, Тифлисе. В состав Главного управления, кроме представителей от министерств, вошел управляющий канцелярией Третьего отделения. По существу, все действия цензуры оказались под контролем этого ведомства.

Устав 1828 года предоставил больше возможностей цензорам. Они теперь единолично решали вопрос о вредности или допустимости произведения к печати и поэтому, опасаясь репрессий против себя, не пропускали самых безобидных сочинений.
Параграф I нового устава провозглашал, что цензура имеет своей обязанностью рассматривать произведения словесности, наук и искусства, предназначенные к изданию внутри государства. В третьем параграфе указывалось, какие произведения и труды не должны дозволяться к печати: содержащие положения, склоняющие к колебанию учения православной церкви, ее обрядов, истины и догматы веры, когда в произведениях содержится что-либо нарушающее неприкосновенность Верховной самодержавной власти или уважение к императорскому дому «и что-либо противное коренным государственным постановлениям». Запрещались литературные и иные труды, в которых «оскорбляются добрые нравы и благопристойность».
В параграфе 151 констатировалось, что в случае запрещения напечатанной с одобрения цензуры книги, книгопродавец обязывался через полицию подпиской не иметь и не продавать ее. В случае нарушения подписки он получал наказание в соответствии с законом.
Помимо общей, вводились цензуры при различных министерствах и ведомствах — устанавливались военная, духовная, медицинская, почтовая, театральная и другие. К уставу 1828 года ежегодно составлялось по нескольку дополнений, урезывавших права писателей и журналистов.

Сами цензоры также подлежали серьезной ответственности за пропуск вольнодумных произведений иди потерю бдительности. Цензор, с намерением пропустивший в свет книгу, эстамп, рисунок, ноты, если в них что-то «клонилось по содержанию или цели своей к нарушению постановлений, ограждающих святость веры, или права верховной власти», подвергался наказанию по статьям 187 и 197. Это влекло за собой лишение всех прав состояния и ссылку на поселение в отделенные места в Сибири или заключение в Смирительный дом на время от 1 до 2 лет, или ссылку в каторжные работы.
За пропуск сочинения, заключавшего в себе недозволенные суждения о постановлениях и действиях правительства или оскорбительные для него и судебных мест и лиц отзывы, цензор удалялся «от места с воспрещением определять его к должностям сего рода и с внесением причин сего удаления в послужной его список».

В результате принятия уставов в 1826-1828 гг. власть Третьего отделения над русской печатью и книгоиздательством оказалась всеобъемлюще велика. Указанное ведомство начало активно осуществлять свою функцию в области журналистики и литературы, вмешиваясь в судьбы периодических изданий.

http://statehistory.ru/3140/TSenzura-v- … 36-godakh/