Они и есть. Браво, вопрос - взят!!!   А то, что долго сшивать, так материал для портянок на складах МО в рулонах хранится. Я еще успел молодым офицером получать. А если взять ношенные, так не один враг ничего не пронюхает, нос отвалится!!!!

А дело было так (из воспоминаний  Генерал-полковника А.А. Ряжских
- лауреата Государственной премии СССР, премии Суворова Академии военных наук, кандидат технических наук, доктор военных наук, профессор, действительный член Российской академии космонавтики имени К.Э. Циолковского, Военной академии. начальника ГУРВо СССР):

Короче, главком
ни разу не приезжал, чтобы все было спокойно – что-нибудь да не так.
Почему-то чаще всего он бывал в МИКе, и хорошо, что я всегда находился на месте. В напряженные дни монтажа приходилось оставаться на ночь: домой, до десятой площадки, 55 километров – это больше часа езды; плюс час назад – получается два часа рабочего времени. Дел-то много, какие-то решения надо было принимать и утверждать, появилось много документации, народ приходит с вопросами. И вдруг докладывают с КПП:
– Маршал проехал к вам в МИК.
А времени-то уже двенадцатый час ночи. Вышел, встретил, доложил. Пошли в сторону МИКа. Подходим, а ворота в МИКе открыты, работают строители. Входим в зал МИКа – стоит огороженная ракета, охраняемая офицерским караулом, а в неогороженной части зала строители, человек двадцать, работают по шлифовке пола.
– Кто разрешил пускать сюда строителей?
Как «кто разрешил»? Всегда так работали – время-то надо было сокращать. Да и ракета пришла, ее же куда-то надо было поставить. Зная его характер, виновато молчал. А он уже завелся:
– Бессовестный ты, бессовестный – неужели у тебя голова не работает, ты не понимаешь, что это ракета? Это же секретная техника. Мог бы и сам догадаться, это же ребенку ясно. А ты? Как тебе не стыдно? – Ладно, вышли мы оттуда. – В ближайшее время ракету закрыть, и чтобы я больше не видел такого наплевательского отношения к режиму.
Сел в машину и уехал. Звоню К.В. Герчику:
– Товарищ генерал, был маршал, выругал меня, что в МИКе работают строители. Многое еще не закончено, и они устраняют недоделки. Приказал срочно закрыть ракету.
– А чем же мы можем ее закрыть?
На складе у тыловиков я как-то видел ткань в рулонах, их резали на портянки. Шириной с метр, что ли – а в рулоне не менее десяти-пятнадцати метров.
– Товарищ генерал, предлагаю использовать рулоны ткани на портянки. Их же можно сшить – покрасим и накроем ими ракету.
– Точно. Так и сделаем.
Начальник тыла собрал всех своих, покрасили, прошили, прострочили все эти полосы, и получился хороший чехол.
Вся эта «операция» длилась менее суток. Я никуда не уезжал, зная главкома – обязательно проверит. Поднимали мы чехол краном, сделав узел. Подняли, растянули и опустили его на ракету. Закрыли весь пакет: ткани хватило, и все получилось хорошо. Снова строителей запустил, и они заканчивали на одной половине работу с полом.
Буквально вечером следующего дня, где-то в половине десятого, работаю в МИКе со строителями и с военпредами. Докладывают с КПП:
– Товарищ капитан, к МИКу подъезжает маршал.
Только вышел – он навстречу. Доложил, а он строгим голосом спрашивает:
– Строители работают?
– Работают, товарищ маршал.
– Пойдем, посмотрим.
А там полы надраили: когда свет зажгли – блестит все. Главком вошел и увидел пакет, закрытый чехлом из ткани синего цвета. Маршал своим глазам не поверил:
– Аи-аи, что за люди, какие добросовестные, это же надо. Только сказал, а они уже сделали. Нет, ты посмотри...
Он почему-то говорил про меня «они» – наверное, понимал, что я один не смог бы.
– Спасибо.