Глава девятая
- А с нами в вашей гимназии вообще будут  говорить? - в который раз уже спросил Иван. - насколько я понимаю - порядки у вас там о-го-го, как в казарме! И начальство суровое, и всё по уставу, шаг вправо-шаг влево…
- Вообще-то так и есть. - вздохнул Николка. - С обычным человеком господин директор и слова не сказал бы. И уж тем более, не стал бы разрешать хоть что-то, не предписанное гимназическими правилами. Но ведь барон - не обычный человек, верно?  К тому же они с господином подполковником  добились  особого какого-то письма от начальства московского гарнизона в канцелярию градоначальника. Оказывается, его дочь у нас на манёврах была - её кто-то из Фефёловских офицеров пригласил. Вот она и упросила батюшку посодействовать. А с письмом из канцелярии градоначальника, да еще и  с его собственноручной припиской «прошу позволить сиё начинание, как безусловно полезное для отечества» - совсем другой разговор!
- Вообще странно, что у вас в гимназиях даже и физкультуры нет. Непонятно, где мы там будем заниматься? - недоумевал Ваня. - и спортзала нормального, ничего. Не во дворе же? 
- Гимнастические залы - это в военных гимназиях. - отозвался мальчик. - А в обычных, вроде наших, только актовые. Может, там разрешат? Господин подполковник сказал, что на деньги, что собрали по подписке можно купить особые войлочные маты для занятий.
Ну да. - хмыкнул Иван.  - а еще груши и манекены заказывать, да и со спортивной формой надо что-то придумать. У вас же ни кимоно, ни борцовок нет, а от обычных рубах мгновенно клочья останутся. Ну, это, впрочем, несложно - и он похлопал рукой по сумке. - Вот, два образца - отдадим на швальню резервного батальона, тамошние умельцы вмиг скопируют. А что? И им заработок, и нам хорошо…
- Как у тебя-то дела в школе? - сменил тему Николка. - а то ты каждый день тут у нас… когда только учиться успеваешь?
Для мальчика было дико, как легкомысленно Ваня относится к учёбе. Не то чтобы Николка был таким уж поклонником гимназических правил - но дисциплина в учебных заведениях Российской Империи и правда была почти что казарменной, за прогулы и несделанные домашние задания спрашивали нещадно.
- А, ерунда. - отмахнулся  Иван. - У нас типа «школа лицейского типа,  с этого года разделение придумали - гуманитарный класс, физ-мат и естественники - у них там на химию с биологией упор. Я поначалу в физмат пошёл, а как началась вся эта свистопляска - попросил перевести меня в гуманитарный.  А там  сейчас по истории и литературе вовсю девятнадцатый век проходят. Сам подумай, чему они меня там могут такому научить, если я всё это, - и он обвел рукой вокруг себя, - каждый день в натуральном виде наблюдаю?  Ну а дядя Макар мне бумажки делает, насчёт какого-то там хронического заболевания - они с отцом ведь понимают, что у меня тут дел полно.
- но как же так? - запротестовал Николка. - всё равно ведь задания надо выполнять? Иначе ведь будут «неуды»…
- С чего бы это? - удивился Ваня. - У нас по профильным предметам - история и литература - проектные работы и олимпиады. Ну я и заявил две темы - «Жизнь повседневной Москвы в царствование Александра Третьего» и «изучение литературы в царских гимназиях».  Вон, недавно ездили на межшкольную конференцию - так я походил по центру с фотиком, и здесь и там, и нащелкал всяких классных фоток - ну, вроде как сопоставление нашей и здешней Москвы. Знаешь, снимал конки и трамваи, извозчиков и такси, «газельки» и ваших ломовиков. Потом нащелкал городовых, пожарных, уличных торговцев - и сделал фотки с похожих ракурсов всего того же самого, только у нас. А потом те кадры, что сделаны в прошлом, обработал на компе - сепия там, зернистость, то-сё… - и получились вполне сеьбе старые фотографии. А на закуску - сделал десяток аудиозаписей разговоров с уличными персонажами, вроде городового и продавца пирожков. - ну, помнишь, ты мне ещё помогал?
Николка кивнул. Неделю назад, сразу после манёвров в Фанагорийских казармах, они пол-дня мотались по городу и по очереди приставали то к разносчику, то к городовому, то к точильщику ножей в подворотне, то к барахольщику на Сухаревке, то к держателю книжного развала на Старой площади. И пока один мальчик затевал заранее продуманный разговор, второй, стоя рядом, старательно фиксировал его на диктофон. А вечером того же дня они одну за другой прослушивали записи, отбирая те, которые по мнению Ивана были наиболее интересны.
- Мне это отец подсказал. - продолжал меж тем Ваня. - Он для этого журнала - ну, помнишь, я тебе рассказывал, «Вестник живой истории», - точно такие же двойные подборки делает, только немного на другие темы. Ну я и решил - почему бы не попробовать?
Никока кивнул. Ещё бы ему не помнить - ведь именно с этого журнала и началась для Олега Ивановича и Вани вся эта невероятная история. Всего-то пять месяцев прошло, с тех пор, как отец с сыном отправились в редакцию журнала «Вестник живой истории» - и встретили на Садовом перепуганного мальчишку в форме царской гимназии. Дальше были походы через портал,  привыкание к жизни в Москве 1886-го года и даже захватывающее путешествие в Сирию и Ирак, которое могло бы стать сюжетом для приключенческого фильма…
Да и жизнь самого Николки поменялась с тех пор неузнаваемо. Конечно, дядя и тётя не могли не заметить перемен, происходящих с племянником - но списывали их с одной стороны, на новых интересных знакомых - Олег Иванович и Ваня , представившись приезжими из русской Аляски, сняли квартиру в доме, принадлежащем дяде Николки, - и к неизбежному в возрасте 13 лет становлению характера мальчика. Тем более, что в учёбе Николка делал явные успехи; правда, гимназический латинист был им недоволен, но сёй учёный муж проявлял недовольство в отношении всех, без исключения, воспитанников пятой классической гимназии, так что тут не було ничего выходящего за рамки. Зато в математике, истории, географии и естественной истории мальчик показывал явные достижения - хотя, порой,  и удивляя  своих педагогов.  Всё же плотное общение с гостями из будущего не могло не принести свои результаты…
- Ну вот. - продолжал рассказ Ваня. - Когда я соорудил из всех этих кадров презентацию, да еще и прокрутил под неё аудиозапись - народ на этой конференции просто в восторг пришёл. Мне потом даже предложили подготовить этот материал к тому, чтобы издать его в бумажном виде, во как! Так что по профильным предметам у меня теперь всё тип-топ. А с остальным - английский там, физика с математикой - ну ничего, задания делаю, хвостов особых нет. Не пропаду, в общем.
Хорошо тебе. -позавидовал товарищу гимназист. Мы-то о такой вольнице и мечтать не можем. Попробуй пропусти урок - сразу записка к гимназическому инспектору, а то и в кондуит.
Да, строго у вас. - посочувствовал Ваня. Вот увидишь -  доведут народ до революции, еще побегают ваши гимназисты с красными бантиками. Да оно и неудивительно - при таких-то порядках еще и не то придумаешь…
- А у нас и придумывают. - оживился Николка.  - Вон, недавно - посыпали стол латинисту порошком, вызывающим чесотку. А он у нас лысый, как бильярдный шар! Приходит он, значит - благодушный такой, довольный, уж не знаю с чего. Кладёт  руки на стол, а потом - ладонью, эдак, по привычке - по лысой голове. Раз, другой, потом еще.. Так и минуты не прошло,  как латинист испуганно эдак брови вздёрнул, лысину  мизинчиком почесал - в одном месте, потом в другом, третьем… А потом головой затряс - ну точно как лошадь, которой шмель в ухо влетел! И ну обоими руками - то поочерёдно, то вместе, - чесать голову! А та сразу побагровела, и вроде даже больше сделалась!
Мальчики засмеялись.
- Жесть. - охарактеризовал услышанное Ваня.  Злые вы всё-тки… это ж прямо садизм! Хотя - если это латинисту устроили, то не удивлюсь..
Николка кивнул. В царских гимназиях латинисты, наряду с преподавателями греческого, всегда относились к категории наименее любимых преподавателей. Программа учебных заведений классического толка вообще была перегружена изучением мёртвых языков: на них у гимназистов уходила почти половина  времени, потраченного на занятия. Дети зубрили латинские неправильные глаголы, отрывки из сочинений Юлия Цезаря, Вергилия, Тита Ливия и Цицерона, Демосфена и Фукидида, Еврипида и Софокла, а преподаватели по своей воле не имели права хоть как-то сократить или упростить программу. Оставалось лишь удивляться, как могла вместить в себя такое количество знаний голова щупленького гимназиста. А сколько учебников и пособий приходилось этим мученикам просвещения таскать в своём ранце! Не зря и  Чехов в одном из писем назвал  как-то гимназиста  «товарным вагоном».
- Дисциплина у вас вообще зверская. - продолжал рассуждать Иван. - Хоть розог нет - а я-то, признаться, думал, что вас до сих пор лупцуют.
- Нет. - помотал головой Николка. - В гимназиях - уже дано телесных наказаний нету. А сельских школах, правда, не возбраняется, ну так там и народ другой..
- Ну да, - иронически хмыкнул Иван. - там ведь быдло учится, а вы вроде как дворяне, белая кость…
Ну, знаешь! - возмутился Николка. - Нам вот тоже достаётся - да так, что я бы порой предпочёл розги! Подумаешь - раз-другой прутиком по заднице, велика беда!  А вот как накидают тебе сниженных баллов по поведению, да записей в кондуит - вот тут-то и небо с овчинку покажется. И выгнать могут, очень даже запросто…
И ладно бы только по поведению! - продолжал жаловаться гимназист. Есть ведь ещё и прилежание:  5 — «отлично», 4 — «хорошо», 3 — «добропорядочно», 2 — «не совсем одобрительно», 1 — «худо». Хотя, до единицы мало кто дотягивает - у нас вон, один Кувшинов в классе…  Его родителей недавно вызвали в школу - и предложили подумать о бесполезности пребывания их чада в гимназии.
Как там сказали? - наморщил лоб, вспоминая, мальчик:
«… так как ваше чадо  бесплодно проводит в ней время и своею рассеянностью и совершенным безучастием в учебной деятельности товарищей только отвлекает их от дела и препятствует правильному ходу учебных занятий».
Если, к примеру, будешь считать на уроке ворон - посадят на первую парту. Там и на виду у учителя, и спрашивают чаще. А если и такое не помогает - поставят стоять у стенки - и стой столбом весь урок, а то и не один!
Круто. - хмыкнул Иван. - У нас-то такого нет, а вот папа как-то рассказывал, что у них, случалось, тоже в угол ставили.. правда - только в младших классах. Они тогда еще форму носили, вроде вашей - из серого такого сукна, жесткого, неудобного…
Так, за разговорами, мальчики и дошагали до Маросейки.
- ну вот, пришли. - сказал Николка. Господин барон с Ромкой, наверное нас уже заждались.
И с этими словами мальчик взялся за массивную, львиной лапой,бронзовую ручку и потянул на себя. Дверь, украшенная скромной, но до блеска начищенной табличкой «Ротмистр лейб-гвардии барон Корф. Фехтование и атлетика» открылась, и мальчики шагнули в прохладный коридор, навстречу швейцару в ливрее, украшенной шитым золотыми нитками гербе Корфов…

Отредактировано Ромей (13-09-2014 10:29:25)

некоторая (довольно значительная) вставка в конец последнего фрагмента.

- Кстати, об Олеге Ивановиче, - вспомнил Николка. - Не знаешь, как там у них с доцентом дела с Манускриптом? А то что-то давненько ничего не слышно…
Отец Вани, Олег Иванович, после возвращения с головой ушел в расшифровку привезённой из Маалюли копии древнего манускрипта, который (как они полагали) только и способен был пролить свет на загадку портала на Гороховской. В этом нелёгком деле ему содействовал Вильгельм Евграфович Евсеин - автор пергамента, открыватель портала, историк, чудом спасённый нашими героями из лап злодея ван Стрейкера. Сам авантюрист-бельгиец пребывал сейчас в бегах  - он достоверно покинул Россию, причём отнюдь не в одиночку. Вместе с искателем приключений на Запад отправилась Вероника, бывшая соратница Геннадия, а ныне - начинающая авантюристка и кандидатка на лавры новой Коко Шанель. Известно было - Яша постарался! - что девица эта сбежала со Стрейкером отнюдь не из романтических соображений, а вовсе даже наоборот, из сугубо прагматических - рассчитывая использовать его связи и положение для того, чтобы основать в Париже собственный дом мод. С собой Вероника прихватила, как это водится у путешественников в прошлое, набитый информацией ноутбук - и оставшимся в Москве оставалось только молиться, чтобы его содержимое касалось лишь индустрии моды. И Каретников, и Корф и Семёнов регулярно просматривали европейские газеты, выискивая в новостях какие-нибудь отголоски деятельности авантюриста и его не в меру шустрой спутницы - но, видимо, слишком мало времени еще прошло, и «круги изменений не успели еще широко разойтись по заводи Времени».
Поэтическое это сравнение принадлежало доктору Каретникову и было употреблено им в смысле скорее ироническом; отец же Ивана воспринял угрозу всерьёз и день ото дня ждал каких-то неприятных сюрпризов, связанных с деятельностью безбашенных «бригадовцев». Если уж быть до конца честным - он и сам наломал в пошлом немало дров, особенно поначалу - чего стоила одна достопамятная история с часами! И здесь-то круги пойти уже успели - не далее, как три дня назад Яша поведал своему покровителю о бурной деятельности с патентами и прочими «привилегиями», которые успел развить его дядя. «Круги» эти, конечно, носили характер сугубо локальный, частный и вряд ли сколько-нибудь заметно скажутся на характере исторического процесса, но, как говорится - лиха беда начало. Похоже, Геннадий и его сторонники (чтобы не сказать  - подельники), намерены были вести себя в прошлом с непринуждённостью и грацией слона в посудной лавке. И, если судить по первым их шагам, никаких моральных и прочих ограничений они знать не знали, а если бы рассказали что таковые на свете бывают - не поверили бы. Мотивация и цели этих молодых людей оставались для наших героев пока что тёмным лесом. Кое-какие соображения, правда имелись - в основном, вытекающие из их упорных попыток наладить связь с народовольцами-студентами. Яша день и ночь не сводил глаз с группы Геннадия и исправно снабжал своих друзей самой свежей информацией. Так, было уже хорошо известно, что Геннадий и его команда, как правило, избегают пользоваться порталом на Гороховской, проникая в прошлое через московские подземелья. По поводу этого самого подземелья, а точнее - по поводу найденного там портала Иван много чего уже наслушался как и от отца так и от остальных взрослых, входящих в число посвященных; как ни крути, а  если бы не его жажда приключений, радикалы из будущего не имели бы в своём распоряжении этого канала связи.
Ваня, конечно, переживал; сгоряча он предложил даже слазить под землю снова и взорвать, что ли, проклятый тоннель, сделав его недоступным для незваных гостей, но встретил решительный отпор всех до одного своих товарищей.  Спор 9а вернее сказать - скандал) на эту тему продолжался около часа и был окончательно прекращён Ромкой, который заявил, что будь он на месте Дрона - то неременно понатыкал бы в тоннеле контрольных видеокамер, растяжек и МОНок, да так плотно, что любого, решившего прогуляться по этим тоннелям, разорвало бы в клочья еще на подходах к порталу. И что идти туда надо с хорошим сапёром, со спец. Аппаратурой разминирования, и только в самом крайнем случае - и никак иначе.
В общем, идею задавили на корню. И теперь единственной надеждой отрезать незваных визитёров из двадцать первого века от порталов оставался сирийский манускрипт - а с ним-то дело как раз и не клеилось. Олег Иванович и Евсеин ночи просиживали в библиотеках по обе стороны портала, стали своими людьми в Православной академии, а точнее - в Заиконоспа́сском монастыре, где располагалось  духовное училище (сама академия с 1814-го года обреталась в Троице-Сергиевой Лавре), в котором и преподавал знаток древних языков, еще до поездки в Сирию делавший для Олега Ивановича перевод фрагментов коптского текста.
И, несмотря на это, несмотря даже на помощь немецкого археолога, работавшего над теми же вопросами в самой Александрии, дело не клеилось. Нет, И Евсеин и Олег Иванович уверяли соратников, что продвинулись очень далеко, что вот-вот и…. в-общем, пока было неясно, как закрывать или перемещать порталы - и вообще, можно ли это делать.
Об этом и поведал Ване Николка. Рассказ вышел довольно сумбурный - и  за разговорами, мальчики и дошагали до Маросейки.
- Ну вот, пришли. - сказал Николка. Господин барон с Ромкой, наверное нас уже заждались.
И с этими словами мальчик взялся за массивную, львиной лапой,бронзовую ручку и потянул на себя. Дверь, украшенная скромной, но до блеска начищенной табличкой «Ротмистр лейб-гвардии барон Корф. Фехтование и атлетика» открылась, и мальчики шагнули в прохладный коридор, навстречу швейцару в ливрее, украшенной шитым золотыми нитками гербе Корфов…

верно. Но ГГ полтинник, он застал те самые 3 года.