Вот, значит.
окончательно вырисовываются контуры третьей части и финала книги. Основная канва - Евсеин с Алисой, работая с двух сторон, пытаются восстановить и "зафиксировать" подземный портал. Причём Евсеин работает из 21 века, а Алиса (с помощью своего дядюшки) - из прошлого. Типа - рамки на данный момент уже настроены на операторов, передавать их другим рискованно. Искадка Алисы играет роль "маячка", а более наворченное устройство Евсеина как раз и пробивает портал. Причём по каким-то трудноуловимым соображениям проще делать это отсюда.
Алиса легко уговаривается ненадолго сгонять в прошлое и поработать на общее благо - чтобы потом, разумеется, "поменяться местами" с Евсеиным.
Так что обозначенное ранее в тексте решение доцента остаться в прошлом будет носить как бы временный характер - он делает это для того, чтобы восстановить портал, и это отодвигается не в неопределённое будущее а полагается делом нескольких дней.
Всё это и проворачивается, но в последний момент НЕЧТО  пойдёт не так.
Что - пока не скажу:)

Отредактировано Ромей (19-02-2015 10:32:41)

Глумитесь, да? Аффтара всяк обидеть может... (

А если серьёзно - то  никак. Тому статую предназначена уже сюжетом куда более заковыристая судьба - в третьей, заключительной книге цикла.
И к тому же, вы забываете - описанные события идут В ПАРАЛЛЕЛЬ с тем, что описано в первой книге.
Это - апрель 88-го. Статуй тока-тока вырыт из земли.

Отредактировано Ромей (19-02-2015 11:20:24)

Продолжаем...

***

- Не стоит оправдываться передо мной, Алиса Николаевна, - в который раз уже проговорил Гиляровский.  - Поверьте, я умею хранить тайны.
До метро от злополучного пустыря было минут десять ходу; по дороге Алиса не выдержала и принялась снова сбивчиво объяснять своему спутнику суть неприятного инцидента.
- А я и не собираюсь  нечего, - голос девушки дрожал; она едва-едва справлялась с накатывающими вновь слезами. - У нас с ним было. Был роман, понимаете?  Он и замуж меня звал, но… Меня такие отношения не устраивали. Мы совсем разные - понимаете, если бы я согласилась, он бы потребовал, чтобы я сидела в башне и вышивала крестиком. Ну, не в башне и не крестиком, конечно, но - торговые центры, премьеры там всякие, фитнесс... И всё! Работа, друзья - всего того он бы точно не потерпел. Я для Глеба просто собственность, а сам он -  законченный сноб и педант. Но мне и в дурном сне не могло присниться, что он вот так среагирует на мой отказ! 
- Ну-ну, Алиса Николаевна, не волнуйтесь вы так, - начал, было, репортёр, но девушка уже его не слушала:
- Меня никогда в жизни так не оскорбляли! Я его ненавижу! Эх, будь я мужчиной...
- Ну, будь вы мужчиной - у вас бы и разговора такого не было - усмехнулся репортёр. - И потом - вы что же, полагаете, что я недостаточно ясно продемонстрировал своё недовольство? По вашему - надо было покрепче ему всыпать? - и он как бы невзначай потёр кулак ладонью.
Алисе сразу стало стыдно - она вспомнила, как кулём улетел в крапиву её обидчик.
- ну что вы, Владимир Алексеич, я вовсе не то хотела сказать! И хватит с этого хлюпика, а то убили бы его ненароком....

Глеб задыхался - на этот раз уж наверняка от ярости. Он незаметно пристроился шагах в десяти за парочкой, за углом покосившегося строительного вагончика - и ясно слышал всё, до последнего слова - и смех Алисы, и пренебрежительную характеристику, которой удостоила его бывшая подруга...
Хлюпик, значит? Мало, значит, всыпал? Что же, господа, найдется на вас управа. Пусть Ирочка сама разбирается с пожарными инспекторами - он ей , в конце концов, платит за это, - а Глеб пока выследит этого мерзавца, установит его личность - и затаскает по судам. Главное, сейчас не попасться им на глаза...
Глеб ощупал лицо. Челюсть ощутимо болела, кожа на щеке была содрана - видимо, на пальце у незнакомца оказалась печатка.
«Как гирей долбанул... - поморщился гробовщик. -  Надо бы до конца дня забежать в поликлинику, снять побои - пока ссадина на скуле свежая...

Часовые стрелки давно перевалили за 12-00. Поток пассажиров схлынул - утренний час пик давно миновал, а до шести вечера, когда офисный народ хлынет из центра в спальные районы, было ещё далеко. Так что , оказавшись на станции «Китай-город»  Глебу пришлось укрываться в проёмах между опорами - народу на платформе было немного. Алиса и незнакомец, как назло, шли неспешно, озираясь по сторонам - девушка что-то объясняла, а ей спутник с интересом разглядывал интерьер станции - прямо скажем, не самый выдающийся в столичной подземке.
«Может и правда из провинции? - подумал Глеб. - Скажем, дальний родственник... вон, как пялится во все стороны, точно - сельпо-дерёвня». Впервые в столице, понаехали...
Сам Глеб, чьи родители перебрались в Москву в перстроечные годы из далёкого Саранска, считал себя коренным москвичом - и к приезжим относился с плохо скрываемым высокомерием.
Наконец, парочка, видимо, насладившись созерцанием убранства «Китай-города», села в подошедший поезд. Глеб едва успел шмыгнуть в соседний вагон, и заметался, выискивая местечко поукромнее - в народу в вагоне почти не оказалось. В конце концов он пристроился на скамейке рядом с тучным мужиком, не отрывающимся от планшета, скорчился в три погибели, стараясь боковым зрением не терять из виду парочку в соседнем вагоне. Те и не думали садиться - стояли у дверей, оживлённо беседуя.
Успешный гробовщик лет пять уже не спускавшийся в метро, относился ко всем, кто вынужден прибегать к услугам общественного транспорта с плохо скрываемым презрением, полагая себя представителем иной - высшей, разумеется - породы людей.  Так что собственный, несколько  потрёпанный вид, доставлял гробовых дел бизнесмену дополнительные страдания - не хватало ещё, чтобы какие-то жалкие совки озирались на него с брезгливым выражением своих.. рыл? Не лиц уж точно - это слово к подобному быдлу не применимо...
Но она сам и правда хорош - дорогущий костюм весь в пыли, скула наливается свинцовой тяжестью, глаз потихоньку заплывает подозрительным багрянцем - кулак проклятого бородача приложил его более чем солидно. Затравленно озираясь, Глеб принялся отдирать от кашемира гроздья репейников; при этом он изо всех сил пытался делать вид, что просто отряхивается, независимо озираясь по сторонам. Получалось не очень - полная, средних лет тётка, сидевшая напротив, участливо поморщилась и покачала головой. Глеб в ответ побагровел - ну всё, дожил, ЭТИ его жалеют! Ну, Алиса, ты мне за всё ответишь.. а за этот позор - в особенности...

На  вокзальной площади задача Глеба сразу упростилась - здесь во всякое время полно народу. Парочка постояла немного в ущелье между вокзалом и громадой торгового центра «Атриум» - новоявленный сыщик разглядел, как девушка что-то искала на смартфоне, - а потом решительно направилась в сторону Садового кольца. Глеб рискнул приблизиться - он, конечно, не мог услышать, о чём говорят «подследственные», но хотя бы не рисковал теперь потерять их в привокзальной сутолоке.
Пройдя около квартала в сторону Красных ворот, парочка свернула в переулок и остановилась возле неприметного трёхэтажного особнячка. Глеб едва-едва успел шмыгнуть за угол - теперь между ним и теми двумя было никак не больше восьми шагов, и гробовщик отчётливо слышал каждое их слово.
- А вот мне очень хотелось бы хоть ненадолго сходить туда, к вам. - говорила Алиса. - Как вы думаете, Владимир Алексеевич, господин Евсеин сумеет сделать так, чтобы этот портал больше не закрывался? Представьте, как интересно - тогда мы сможем ходить туда-сюда как в гости!
- Да уж, любопытно. - прогудел в ответ неведомый Владимир Алексеич. - Только ведь, барышня, уже было такое - и сами знаете, чем кончилось! Уж больно деликатная это, оказывается, материя, осторожнее бы надо. Не забава - чтобы туда-сюда ходить да любопытство своё тешить...
- ну так я ведь не просто ради забавы! - Глеб не видел лица Алисы, но хорошо представил себе, какую она состроила возмущённую гримаску при этих словах. - Вот, и Ромка полагает, что дядя Юля сможет вам очень много пользы принести! Он знаете какой учёный?
Так, ещё и Ромка какой-то... а «дядя Юля» - это, кажется, Алисин дед-совок, который всю жизнь прошачил за нищенскую зарплату в пединституте? Нечего сказать, светило современной науки...
- Мне бы только одним глазком - Алиса продолжала уговаривать бородатого типа; голос её на этот раз сделался умильно-заискивающим, как у десятилетней девчонки, выпрашивающей пирожное. - Я и сама понимаю, что нельзя и опасно... у меня и  родители здесь, не хочу оставлять их. А то получится как с той женщиной, мамой Валентина... помните, я рассказывала? Это про которую я читала в блоге Степана Стопкина?
«Врешь, милая, - усмехнулся про себя Глею. Это твой блог, анонимный - мне ли не знать...»
- ну, будем надеяться, Вильгельм Евграфыч что-нибудь придумает. - ответил Алисин ухажёр. - А дядюшка ваш ему поможет - господин доцент, сами видите, немного не от мира сего, за ним глаз да глаз...
«Ещё и доцент? Вильгельм Евграфыч... наверное, очередной ватник с каким-нибудь голимым "заслуженно-народным званием? - Глеб, подобно большинству людей «своего круга» гордился либерализмом и  приверженностью к европейскому стилю жизни. - Лучше б уж с уголовниками связалась...»
Голоса смолкли, хлопнула дверь - те двое вошли в подъезд.
Глеб шумно выдохнул -  оказывается, всё это время он вслушивался, задержав дыхание, - и осторожно выглянул из-за угла дома.
Никого. Только вывеска над неприметной железной дверью:
«Ломбард».
"Вот, значит, как? Ломбард? Всё интереснее и интереснее.. ну теперь-то вы, мои дорогие, не отвертитесь..." - И Глеб торопливо полез в карман за айфоном.

Отредактировано Ромей (19-02-2015 14:56:44)