Рассказ.
Полнный текст в двузх первых постах. коллкги - искренняя благодарность за правки и помощь.

Лесные люди. Экскурсия*

*изначально это слово означало вылазку в стан врага

Лес недаром сравнивают с морем. И вправду много похожего – как и море он разделен на «слои», обитатели которых смотрят друг на друга свысока, или наоборот – снизу-вверх, и так же, как и море – до самого донышка его пронизывает солнечный свет. Яркие пятна живут своей жизнью – скачут, играют, время от времени высвечивая и то, что совсем не стоит выставлять напоказ. Они очень любопытны, эти лучики, недаром их даже большие и серьезные взрослые называют «солнечные шмыги».
Вот и сейчас такой любопытный лучик, красиво подсветив заливающуюся на ветке пичугу, чей встопорщенный хохолок брызнул во все стороны искрами радуги, не удержался и скользнул дальше по коре древесного исполина. И выхватил торчащее из-за укрытия ухо. Вполне себе красивенькое ушко – треугольное, любопытное, покрытое короткой рыжей шерсткой. Данный орган азартно шевелился, будто стараясь не упустить ни единой из звучащих нот, но увы – пичуга мгновенно прервала свои рулады и с совсем не мелодичным воплем сорвалась с места, стараясь оказаться как можно дальше от такого соседства.
Заслышав хлопок крыльев, следом за ухом на свет выглянул и глаз – полюбоваться действительно изумительным зрелищем – переливающаяся всеми восемнадцатью цветами птаха «на просвет». Видно было даже тоненькие косточки птичьего скелета. Но увы – краткий миг красоты промелькнул, и певунья канула в листву как в воду. Зато на свет выбрался хозяин, точнее хозяйка, так испугавшего пичугу органа слуха.
Ну что сказать… Детская пятнистая шкурка, рыжая в белые и черные пятнышки, ну или черная – в рыжие и белые, кому как больше нравится. Ухи–лопоухи, ни на миг не остающиеся неподвижными, явно намекающие, что для их хозяйки не остается секретом ни единый звук чащи, органично дополнялись громадными, занимающими чуть не половину довольно милой мордочки глазищами. Тоже подсказка, что предки этой особки и ночью не были беспомощными. Остается только дополнить портрет антеннками усиков-вибрисс, которые не только позволяли хозяйке не знать, что такое потеря равновесия, даже во время самых головоломных прыжков, но и ловили целые пласты запахов, которыми так богат окружающий лес.
Если еще и догадаться о прячущихся сейчас внутри толстеньких «подушечек» ладошек загнутых коготках конструкции «из них еще никто не уходил». И в дополнении четко знать, что «межушное пространство» довольно большой головы совсем не кость… То перед нами предстаёт убер-хищник, гроза всего живого и царь зверей.
Очень расстроенный убер-хищник и владычица пищевой пирамиды, с горестным вздохом облизала длинным розовым язычком сначала левый глаз и без перерыва левое ушко, и еще раз горестно вздохнула. Совсем не над упущенной добычей – ей было жаль, что эти серенькие комочки перьев превращаются в красавцев только когда в небе рядом с Большой Рыбой повисает маленький серпик Лоцмана. Все остальное время им не до песен и красоты – детки, это такое счастье…
В чащу леса унесся еще один горестный вздох - когда еще придется взять в руки свой собственный, выросший в ней, «комочек счастья» хоть и было известно, но восемь лет ожидания – вечность. Заодно (ну не пропадать же настроению?)  была повторена процедура умывания для противоположного глаза и уха. Миг, и сверкнув светлыми пятнами, стремительное тело с торжествующим воплем вломилось в подлесок, разбрызгивая во все стороны яркие вспышки от стряхиваемой с листьев росы. Ведь, когда тебе пять лет, долго грустить не получается чисто физически.
Особенно принимая во внимание, что Пчелка (а ведь ее «детское» имя Р-ррр-рРр-Шш значащее: «девочка-у-которой-шило-в…» - это тоже-самое, что и «пчелка», верно?) совсем недавно, что называется, «налилась» маминым молочком и пребывала в самом тихом и благостном из своих состояний. Теперь же, носясь по подлеску, она не просто играла, но и время от времени делала остановки, чтобы полизать намокшую от росы шкурку – и красоту навести, и жажду утолить. Ведь после еды хочется пить, а к «журчащей воде» ей подходить нельзя. И даже думать об этом не стоит – с непослушными девочками случаются порой очень неприятные вещи.
У тех, кто живет в текущей воде (в отличие от тех, кто живет на твердой земле или вот как она с мамой – на земле и ветках деревьев), мозгов меньше, чем у улетевшей пичуги, а вот зубов и когтей – побольше чем у Пчелки, так что… договориться с ними не получится.
Зато можно поиграть, например, представив себя великой охотницей из бабушкиных песен. Как там ее… опять забыла, придется снова просить бабушку повторить, и выслушивать ее ворчание – «да сколько ж можно, все про Быстроногую Лань, да про Быстроногую Лань, в сотый раз...».
Увы, имя удачливой охотницы вспомнить так и не удалось, как и не заладилась охота. Лес в ответ смотрел десятками насмешливых глаз – ну какой охотник из сытого и довольного жизнью хищника? От нее и прятаться никто не думал, так – скользили мимо по своим делам. Вон парочка пушистохвостых чуть не на голове (на ветке где-то на высоте двадцати ее ростов) устроили визгливую разборку за найденную шишку. В другое время они-б шуметь не рискнули, а так нахалы чувствовали себя в полной безопасности. Хищник был сыт, но в тоже время отбирать добычу на глазах даже у сытого хищника… ищите дураков в другом месте.
Конечно среди скользящих мимо по своим делам теней были и такие, для которых детёныш, пусть и крупненький, но такой мягонький, с тоненькой шкуркой, под которой слой нагулянного к прохладному сезону жирка… В общем были и те, кому уже она вполне сойдет за добычу. Взгляды «этих» тоже чувствовались очень хорошо – будто ледяной ветер поднимал шёрстку вдоль позвоночника, заставляя выгибать спину и непроизвольно выпускать когти.
Но взгляды были равнодушными – может и похоже на добычу, но нападать на детёныша, от которого на весь лес расходятся волны запаха свежего молока… Может, звери и не слишком умны, но и они понимают, что мама этого беспечного создания (ага, «центнер с четвертью любви и нежности», как говорит старый Олаф), находится где-то рядом… Словом, самоубийц не нашлось. Естественным отбором это не поощряется.
Да и ближайшие окрестности логова их прайда были тщательно вычищены от всех звериных беспредельщиков. Совершенно естественным образом. Так что всякие вкусненькие-упитанные, вполне могли разгуливать по окрестностям, не опасаясь за целость своей шкурки. Если не лезть прямо в логово, то… Пчелка нервно почесала точку пониже спины – воспоминания о полученной трепке были не самыми приятными, но новорожденные котята Большой Кисы были так похожи… Словом, все мозги (и верхний, и… нижний) отключились моментально - пройти мимо такой забавы было выше всяческих сил.
Жаль только, что не случилось увидеть какое выражение было у хозяйки логова, когда припозднившаяся с охоты мама-Киса обнаружила этот «натюрморт» - четыре ее котенка разлёгшихся поверх чужого-пятого. Ну… так получилось, возится с малышами было так здорово, что когда сон сморил и не почувствовала. Наверняка кису просто переклинило – появление дополнительного «котенка» размером этак в полтора превышавшего «мамашу» - такое кого угодно с толку собьет.
В итоге, все обошлось благополучно, причем, даже когда Пчелка спросонья не оценив критичность ситуации, вместе с котятами сунулась к пахнущим молоком соскам, то всего лишь получила по уху жесткой лапой и, мигом проснувшись, что называется глаза в глаза встретилась с Большой Кисой.
Интересный был взгляд, мудрый и слегка насмешливый, он как бы говорил – «ты такая большая, а хотела маленьких объесть, шла бы ты от сюда, нахаба… подальше». Пчелка и пошла… потихонечку… и подальше-подальше, чувствуя этот взгляд собственным загривком. И вот еще в чем она была отчего-то уверенна – что будь она на самом деле голодная, то мама-Киса ее бы покормила. После своих котят, но почти наверняка – да.
Думаете, на этом все и благополучно закончилось? – да щас! Запах-то куда денешь? В итоге «приключательнице» даже рот открывать не пришлось – все встречные мигом просекли случившееся. Был Б-А-А-АЛ-Ь-Ш-О-Й переполох, а потом Пчелка познакомилась с Самим Главой Прайда. Ну что сказать… Суров-но-Справедлив. А поспать пару дней можно и на животе. Так, говорят, даже полезней. 
Зато ее популярность взлетела выше пиков далеких гор, и даже мальчишки из младшей стаи на полном серьезе позвали ее к себе. Дескать, для такой великой охотницы их забавы уже вполне по плечу. Отказалась, разумеется, ей мамина сиська как-то ближе сомнительных прелестей самостоятельной взрослой жизни. Ну не чувствует она в себе желание отказываться от молока и переходить на добытое охотой мясо. Да и охотница, как оказалось, из нее… Вон пушистохвосты только что шелухой на голову не кидаются.
В итоге несостоявшуюся добытчицу утешили очень даже вкусные сиреневые ягодки на весьма и весьма колючих кустиках. Выпущенные коготки поработали грабельками, а на мордашке не осталось белых пятнышек. Сменили они цвет на сиреневый. Заедать немытыми ягодами парное молоко далеко не самая лучшая идея, но молодой растущий организм желал немного перекусить, а живот… Ну побурчит, побурчит, и перестанет – в первый раз что ли?
Утрамбовав себе удобное гнездышко в прелой листве - попутно в топку отправилась шляпка подвернувшегося гриба - Пчелка нацелилась немного придавить ухо, заодно послушав Лес. Но, едва закрыв глаза и послав во все стороны волну сытости и довольства, в ответ получила тянущее чувство голода. Тоскливое такое, не так, как когда заиграешься и кормежку пропустишь, а будто… будто где-то совсем рядом кто-то умирал от голода. Не первый день умирал. Уже и смирился.
От такой новости любопытство взвыло похлеще Ветвистого Рогача во время гона - это ж кем надо быть, чтобы в Лесу перед холодным сезоном не найти себе пропитания? Тут могли самого съесть, это запросто, но вот умереть от голода сложнее только на берегу моря.
Моря Пчелка в своей жизни еще не видала. Но рассказы Старших про это царство изобилия, где еда плавает на расстоянии протянутой лапы, были более чем красочны.
Так что подхватилась как ужаленная и напрягла все свои чувства – и точно, на самом краю восприятия наблюдалось пятно тишины. Обитатели всей многоярусной верхотуры Леса редко когда сохраняют молчание. Даже если появляется сильный противник – соседи выше или ниже поднимут такой тарарам, предупреждая всех об опасности, что клапаны в ушах сами закрываются. А тут молчат. Значит, не опасное, а просто необычное. Тем более, что… явно ведь не звериный был голод. И тоска.
В итоге, издав переливчатый вой: «человек за бортом!» (прайд Пчелки давно не видел моря, но некоторые традиции - они и вовсе вечны), пятилетняя спасательница, даже не дождавшись ответа дежурного – с ее-то голоском уж точно кто-то да услышал - отправилась на поиски приключений.
Которые, разумеется, не замедлили воспоследовать.
----
Мелькнула, конечно, мысль проявить осмотрительность и осторожность… Но при виде спасаемых она была мигом позабыта. Пчелка ожидала увидеть кого угодно – больных, старых, потерявшихся сосунков, но реальная картина просто вгоняла в ступор. «Найденыши», если судить по размеру, были вполне себе взрослыми, да и запах их говорил вполне четко – самец и самочка, давненько «этим» не занимавшиеся, но еще не переставшие пахнуть друг другом.
А вот во всем остальном они напоминали новорожденных… нет, даже не котят, а пушистохвостов. Те тоже рождаются совершенно голенькие – шерсть у пришельцев была только на голове, да и то не на всей, большая часть мордочек розовело тонюсенькой, даже на взгляд нежной, кожицей, да и ушки… такие же розовенькие, нелепо прилепленные по краям головы, просвечивающие. И, кажется, это недоразумение даже не шевелилось?!
А ведь и верно – на специально топавшую как Рогач Пчелку они даже не повернулись, не заметили и ее вежливого приветствия, традиционное: «Доброй охоты, нужна ли помощь?» пропало втуне – глухие что ли? Значит и зрение у них под стать слуху – вон глазенки какие маленькие, да и усов не наблюдается – они что вообще «*слепые»? (* потеря вибрисс, которые отвечают одновременно за обоняние, улавливание вибрации и тока воздуха, да еще и за равновесие, делают соплеменников Пчелки более беспомощными, чем человека потеря зрения)
Ужас-то какой! Такое недоразумение надо сразу топить после рождения – просто из жалости, чтоб не мучились. Да и выглядели пришельцы отвратительно: там, где у всех, кроме пупырчатых прыгунов, тело покрыто шёрсткой у них были грубые складки более толстой кожи. Несуразные настолько, что казалось будто это не их собственная шкура, а так… с кого-то содрали и сверху напялили. И цвет как у прыгунов – зелено пятнистый, может они и противной слизью покрыты? Бэ-э-э.
Устыдившись последних мыслей, Пчелка смело шагнула на прогалину, где странная парочка тоскливо взирала на собранных на лист игмира восемь личинок короеда – вещь в принципе действительно вкусную, но уж точно никакую не еду. А чего ей бояться – у найденышей даже зубов толковых нет, а покрытые такой же нежной кожицей кисти рук не были (о ужас!) вооружены даже самыми несерьезными когтями. Чего боятся-то этих задохликов?
Но вежливость наше все – поэтому, в строгом соответствии с этикетом, вышла на полянку Пчелка «на четырех*» (*если подняться на задние, то, даже с ее ростом, она окажется выше бессильно прислонившихся к стволу лесного исполина найденышей – а это невежливо, смотреть на гостей сверху вниз), и остановилась в трех ее корпусах от замерших пришельцев. Оставалось только вывалить язык на бок – одновременно демонстрируя зубы и мирные намерения. Вот теперь все требования вежества соблюдены.   
Гости в ответ повели себя не слишком не слишком-то учтиво – самец, что-то успокоительно буркнув, поднялся во весь свой рост, отчего глаза Пчелки оказались на уровне первого сверху изгиба нижней лапы – ох и здоровый рогач! А ведь это он даже на пальчики не поднимался!  Или они не могут? Кисть нижней руки у пришельцев была какая-то неправильная, как искалеченная. Оставалось только недовольно дернуть ухом – в принципе, как старший по возрасту, гость имел право на такое поведение. Он взрослый охотник, а она всего лишь пушистик, но…
Тут пришелец из складок своей шкуры извлек длинный черный клык и, зажав его в верхней лапе, сделал по направлению к Пчелке два неверных шага, совсем уж нависнув над девочкой, как сребролистый остролист. Топал он при этом так, что уши сами прижимались к голове от треска сухих веток в подстилке («Вот неуклюжий! Но по крайней мере четко понятно, как они среди лесного изобилия умудрились остаться голодными – от них только личинки короеда и не сбегут!»), и между прочим, транслировал на весь Лес азарт и отчетливую мысль: «ЕДА!!!». От силы этого посыла Пчелка помимо воли обернулась через плечо – хоть и невежливо, но молодой растущий организм снова был не против перекусить перед обедом.
В итоге, («воспользовавшись тем, что кое-кто считал шипохвостов, ага!») пришелец банально рухнул сверху на не успевшую отскочить Пчелку и пребольно уколол ее своим клыком в то место что расположено пониже спины, и которое вечно страдает из-за придумок шибко умной головушки и проделок шустрых лапок. Как водится, мозги в этот момент были заняты совершенно посторонними вещами. А именно рассуждали – зачем держать клык в лапе? Во рту ведь ему намного удобней!
Но тут память напомнила давнюю историю, как старый Олаф, сцепился с Большим Рогачом. Рогача-то он добыл, но тяжелое копыто прилетевшее, хорошо хоть не в лоб, а ниже, напрочь лишило лучшего добытчика удовольствия от победы. А они, тогда еще совсем мелюзга, стайкой бегали смотреть как потерявший все передние зубы старик разрывал свою долю мяса на маленькие кусочки когтями. Точно! У найдёнышей-то зубов считай и нет, они видимо и поесть без таких «когтей» не в состоянии. Бедолаги.
Видимо по ассоциации с «поесть» в межушное пространство добралась наконец простая мысль: «Да это же я – «еда», это меня он жрать собрался!». Мысль эта была не то, чтобы откровением, но в сложившихся обстоятельствах несколько неожиданная – чем и выбила не к месту отвлекшуюся Пчелку в реальность.
Из глотки вырвался грозный (но отчего-то, тихий и даже какой-то придушенный) рык, вдоль хребта пробежал холодок, поднимая дыбом шерстку, а выскочившие из ладошечных подушек когти впились в дерн. Собирается она драться или драпать девочка еще решила, как вдруг обнаружился новый сюрприз: пока она осознавала особенности питания беззубых, собственные, оставленные без присмотра челюсти вцепились противнику чуть по ниже того-самого второго снизу сустава. И в данный момент как раз прогрызли отвратительную («но, хвала предкам, хоть не покрытую как у прыгунов ядовитой слизью!») и очень прочную шкуру («а запах у нее и на самом деле отвратительный – бэ!»). Еще миг усилий и «самая вкусная косточка» тоже с хрустом сдалась.
На чем собственно все и закончилось – придавившее сверху тело дернулось, обмякло и начало заваливаться набок, давая вздохнуть. В так и не выпустившую добычу пасть ударил тугой поток крови, да так энергично, что то, что не провалилось в желудок выплеснулось через нос наружу. Желудок, получивший нежданное пополнение, судорожно дернулся, глаза полезли на лоб, но на все эти мелочи некогда было обращать внимание – слева остро и холодно веяло опасностью.
Буквально с мясом выдирая непослушные зубы из чужой плоти Пчелка развернулась к новой беде. Самочка, поднявшись на задние лапы, протягивала в ее сторону непонятно (и неприятно!) пахнущий предмет. К счастью никаких умных мыслей голову в этот раз не посетило. Ну, не считать же за мысль одно слово, за которое Большие-взрослые вечно норовят оборвать ухи, напрочь отказываясь растолковать смысл, верно?
Нижние руки разом разогнулись в обеих своих суставах («это я удачно, перед тем на четыре кости встала, стоя только на нижних так резво шиш прыгнешь!»)  бросая тело навстречу опасности. А пятая точка, очень вовремя, напомнила голове, что стоит пригнутся пониже. И верно – что-то пронеслось между ушей (наверно, это была смерть), обдав жаром спину и наполнив воздух запахом паленой шерсти. Боли не было, да и если б была - не до нее теперь, когда весь мир застилает цель – бьющаяся под тонкой шкуркой жилка на шее противника.
А дальше все было просто. Весу в Пчелке не много, зато прыгучесть повышенная. Верхние лапы со всего маха жесткими ладошками ударили в полушария («ой какие мягонькие! И БОЛЬШИЕ! Это сколько там должно быть молочка, у-у-у-умереть от обжорства!»). Нижние вцепились намертво в колени противницы. 
Все как учили. Соперница, пусть и более сильная-тяжелая-рослая, беспомощно начала заваливаться на спину. А глаза ее еще миг назад бывшие жесткими и холодными заволокла пелена невыносимой боли. «Ох, и простите меня, котята, за столь подлый удар, но что-то не хочется, чтобы ваша мамка накрыла вас МОЕЙ шкурой!».
Приземление прошло штатно. Инстинкт и память требовали атаковать открывшееся горло, пока враг беспомощен, но разум внес свои коррективы. Резко бросив себя вперед («За подставленное под чужие зубы пузо можно не переживать – зубов как-таковых-то и нет… Ой! Да сколько ж можно - в тоже самое дупло и к тем же пчелам!») Пчелка вцепилась в так и не выпустившую оружие лапу. Вопреки всем страхам все проскользнуло по шерсти – клыки легко пробили тонкую шкурку на запястье (помня, как тяжело поддавалась шкура на первом пришельце, предусмотрительно целилась туда где защиты не было) и рефлекторно дернувшая конечность отбросила эту странную штуку в заросли колючек.
«Так, а теперь… блин, опять шипохвостов считала, пока другие слушали?! Думай башка... кажется… между ухом и глазом» - верхняя лапа Пчелки прочертила короткую дугу, вставшие в «боевое» положение когти удалось убрать только значительным волевым усилием в последний момент, и жесткая подушка ладони пришлась туда куда целилась. И наверно туда, куда надо, поскольку тело под Пчелкой обмякло, а глазки у него закатились.
Теперь оставалось только запрыгнуть на ветку повыше и оттуда оценить результаты побоища. Все было сработано чисто и желающих отобрать добычу пока тоже не наблюдается. Одна мелочь правда не давала расслабиться: «Где же эти…». Допустим охотников рядом могло и не оказаться, но мамочка-то уже давно должна была прискакать к месту событий. И, пожалуй, раньше ее самой. И тем не менее… нехорошее предчувствие заворочалось внизу живота, но надо было решать вопрос с разделкой добычи…
Срыгнув вниз Пчелка уже начала примериваться как половчее добить самого крупного противника («глазами ворочает, но взгляд бессмысленный - это… как его… а вспомнила – шок»), как вдруг дремучие инстинкты уступили место разуму. Внезапно. Оставалось только, хлопнув себя по лбу, начинать метаться в поисках нужного и необходимого. К счастью, среди сваленных под деревом вещей найденышей обнаружилось нечто похожее на выползень Безногой, то есть нечто длинное, плоское и прочное на разрыв – то что надо, а то пока лыка надерешь... помощь оказывать может стать уже некому.
В итоге, почти отгрызенная конечность Большого самца была два раза обернута этой странной штукой, а концы ее споро перевиты между собой. Пчелка ухватилась за один нижней лапой («она посильнее будет») двумя верхними за второй и поднатужившись рывком растянула концы в разные стороны перекрывая ток крови. Теперь завязать с другой стороны конечности двойным узлом и можно вздохнуть свободно. Перед тем как рвануть на рысях в поисках остального необходимого.
В результате быстрых, но непродолжительных метаний, добыча была аккуратно упакована – к шее каждого была привязана палка, а сама палка – к вбитому в землю колышку. Хоть зубы найденышей и не впечатляли, но раз схватившись за камень из костра Пчелка предпочитала подуть и на орех с ветки. А так – палка помешает дотянутся до лыка возле колышка, а до петли на шее им зубами недостать. Лапы своей добычи она тоже связала. И верхние и нижние культяпки. Удивительно, но нижние конечности пришлых действительно больше напоминали ласты Усача Что-в-Море чем нормальные руки – как же они по деревьям лазят?
Размышляя об этом Пчелка как раз заканчивала привязывать к промытой мочой и обложенной найденными листиками конечности Большого последнюю палку. Под конец этой операции ею самой себе был дан самый строгий, сто первый зарок: впредь не считать шипохвостов даже на самых нудных занятиях.
«Ну, вроде ничего, главное теперь, чтобы эта конструкция не попалась на глаза Шептунье, а то выкрученным ухом тут не обойдешься, придется снова на брюхе спать», и тут как раз кусты расплеснулись и на полянку вывалилась дорогая, любимая, красивая, нежная и ласковая, словом самая-самая – мамочка. От желания кинутся на шею родительницы удержал ее несколько встрепанный вид и слабо сдерживаемое бешенство во взгляде.
К счастью для Пчелки ярость сменилась облегчением, а пятна тишины, в возобновившемся после драки гомоне Леса, сначала взявшие полянку в кольцо, а потом разошедшиеся от этого колечка лучиками, объяснили все остальное. «Это что же такое творится – «лапа» охотников приперлась ради двух доходяг? А мамочку выходит придержали… Ой, неужто эти заморыши на самом деле такие опасные?» - живот скрутило запоздалым… нет, конечно не страхом! Просто желудок решил наконец высказать своей хозяйке все, что он думает о диете, в которой молоко соседствует с ягодами и свежей кровью.
Воспользовавшись этим удачным поводом, Пчелка мигом осуществила тактический маневр спешной ретирады в кусты, оставив поле боя профессионалам.
---
Результаты нарушения режима питания… впечатляли. Лесу явно понадобится хороший дождь чтобы скрыть следы разбушевавшегося метаболизма. «С грозой!», - отчего-то мстительно подумала Пчелка и начала выбираться из кустиков. А то еще вдруг ветер переменится.
Место произошедшего побоища «порадовало» ее пустотой и тщательно затертыми следами схватки. От такой засады невольно всплыла абсолютно детская обида: «Вот наглые эти Большие, даже кусочка не оставили!». Но долго дуться не получилось – в голову тут же стукнула мысль, что охотники наверняка потащат добычу в логово, и значит ее доля, пусть и уменьшившись, от нее никуда не уйдет. Смущало только отсутствие на месте происшествия мамы. Хотя после случившегося о каком мелочном контроле такой великой охотницы может идти речь, верно? Верно, и теперь топать до логова придется самой-оденешенькой, а ведь так распирает желание рассказать о великом подвиге – не лопнуть бы!
Впрочем… может оно и к лучшему, а то правдивый рассказ о происшествии еще неизвестно чем закончится. Как говорится: «мама – это не только ласковый язык, но и тяжелая лапа», так что отложим встречу и с тем и с другим… хотя бы немного.
На этом месте размышления великой охотницы были прерваны – ее самым бесцеремонным образом ухватили за шкирку! К счастью трепка ограничилась парочкой «профилактических» встряхиваний, и сменилась лаской – широкий язык пригладил шерстку от загривка к пояснице. Стало очень хорошо, мягко и безопасно.
«Ой, папочка… эээ… точнее дядя Ингвар, я так тебя люблю!» - Пчелка всеми четырьмя лапами вцепилась в пахнущий свежим соком травы, кровью и мамой мех. «Ээээ… мамой? А ведь точно, именно мамой! Ну тогда все понятно – и почему мама сюда опоздала, и чем вы там без меня занимались…».
«Ну вот и здорово» - подумала девочка, удобно устраиваясь на мускулистом загривке, - «добираться к логову на чужом горбу и быстрее, и приятнее».
Даже великой охотнице, совершившей деяние, о котором точно будут петь по вечерам!
---
Некоторых людей очень хочется прибить. До дрожи, до стиснутых зубов и белых следов на ладонях от ногтей… И в тоже время бить их нельзя. Грешно. Но будь обстоятельства немного другими… Но тогда б и желания настучать в одну не в меру умную голову не возникло. Парадокс.
- Да брось, Джейн, - Дик с кряхтением распрямился, откинувшись на плетеную из лиан стену бунгало, отнятая от ноги перчатка медицинского диагноста предупредительно пискнула о начале обработки результатов сканирования, - все намного лучше, чем могло бы быть. Даже лучше, чем по плану.
М-да. Будь обстоятельства хоть немного другими то Джейн Миловски, рейнджер, второй контракт, более пятнадцати лет выслуги (это при том, что контракты пятилетние, что говорит очень много, но только тем, кто в курсе), отличный послужной список, хороший «иконостас», который нестыдно показывать и тем «кто понимает», позывной «Клио» и т.д. и т.п. Так вот – если б немного другие обстоятельства, то Джейн точно бы забыла, что бить убогих грешно, а нанимателя еще и глупо.  Ну, или хотя бы побегала немного из угла в угол… по потолку.
Но увы – обстоятельства. Вон как раз сидят в углу и глазищами размером с хорошую плошку зыркают. И ушами шевелят. И вылизываются. По схеме глаз-нос-ухо… лапа… Очень чистоплотные, надо сказать, обстоятельства. Думается, если б она могла себе до зада достать, она б и там вылизывалась. Уже правда не из чистоплотности, а чисто по медицинским показателям.
Увы и ах, но в этой забытой богом дыре не было предусмотрено отдельных палат интенсивной терапии. От слова «совсем». Так что все участники недавнего ограниченного конфликта снова оказались в одном месте. И Джейн вполне хватило одного раза, чтобы перестать недооценивать аборигенов. Так что теперь она старалась… не провоцировать. И смотреть в сторону. И дышать через раз.
Но выговорится хотелось. Очень.
- Сэр, если мне будет позволено напомнить, - льда в этих словах хватило бы заморозить местные джунгли. На километр. Некоторые моменты в их знакомстве давали Джейн право на некоторую фамильярность. В рамках. – то по первоначальному плану предполагалась «небольшая экскурсия».
А именно: обнаружить в местных лесах антропоморфных аборигенов, исследовать их быт с помощью передовых достижений научной мысли, в идеале – втереться в доверие и «наблюдать жизнь первобытного стада изнутри».
На случай если что-то пойдет не так, у нас было: самые совершенные средства связи, оружие и лучшие из легких защитных костюмов. Как там – «у местных, деточка. просто нечем их пробить, а про зверье и говорить нечего, капрал Джейн. Армии нужен ваш бесценный опыт выживания мисс. Соглашайтесь!»
- М-да, – лицо мужчины приняло слегка виноватое выражение,- с костюмами вышло несколько нехорошо... но кто же мог подумать, что материал способный остановить крупнокалиберную пулю можно банально разгрызть? У нашей милашки похоже челюсть способна откидываться на девяносто градусов, если не больше, а уж сила сжатия…
Все дружно посмотрели на обсуждаемую особь, которая в ответ сложила лапки на пузике и скорчила самое умильное выражение, способное растопить сердце даже закаленного в своей ненависти к кошачьим собачника. Но Джейн сбить с курса можно было разве что ракетой поверхность-космос.
- Костюмы как раз отработали лучше чем ожидалось. А вот связь сдохла практически сразу и наглухо после свистопляски, устроенной местным солнышком. Запасы еды сожрала плесень, которой было плевать, что там производитель написал на упаковке про гарантированную устойчивость к агрессивным средам. А умные анализаторы химсостава орали «отрава» даже на чудом уцелевшую плитку стандартного пайка, и разве что в этом единственном случае не ошибались. Что до моих способностей…
Тут Джейн пришлось прервать свой спич от изумления и сосредоточится на попытке вернуть на место непроизвольно отвисшую челюсть – их молчаливая соседка таки решила дополнить усилия местного коновала народными средствами. Если по-простому, то откинулась назад так, что голова почти прошла между коленями и… дотянувшись языком до пострадавшего места принялась методично вылизываться. Два представителя передовой цивилизации в онемении взирали на происходящее.
- Офигеть! – с трудом прочистил горло Дик, - я такое только в цирке видел.
- Женщина-змея. – сипло дополнила его коллега по несчастью и тут же спохватилась, - В итоге этой «прогулки» мы оба ранены, связи как не было, так и нет, валяемся в этом бунгало на куче прелой травы посреди дикарей, которые ни слова не понимают на космолингве. И у них просто не хватит примитивных мозгов понять, что им говорят! Демоны гиппера, да тут просто воды никто не принесёт пока не сдохнешь!
Пока длилась эта эмоциональная тирада, Дик только кивал, в некотором обалдении взирая на результаты с анализатора. От того ответ вышел немного не в тему:
- Джейн, а вот эта штука мне говорит, что наши дикие друзья очень аккуратно собрали мне ногу…
- Ага, а перед этим ее очень аккуратно отгрызли! Силы небесные – надеюсь они не ядовитые и не заразные, хотя, о чем я… тут до первой зубной щетки миллион лет развития!  – Последняя мысль заставила все внутри женщины буквально заледенеть. Как умирают от ран, в которые попала всякая дрянь, ей видеть приходилось. И не раз.
- Надо же, фиксация перелома с помощью сыромятой кожи… И подкладка под нее из лекарственных трав… – собеседник явно пребывал в каком-то своем мире. - Хм, а ведь подстилка тоже далеко не прелая солома, она явно подобрана из разных растений так, чтобы обеспечивать нужные требования по гигиене и санитарии.
- Простите, но Вы с кем только что разговаривали?
- Ну если упростить, то эта «куча прелой соломы» мало чем уступит хорошим госпитальным койкам. Думаю, что заработать, скажем, пролежни на ней будет даже сложнее, и стоит она гораздо дешевле. А еще эта умная машинка, – в воздухе пару раз для убедительности махнули все еще неснятой перчаткой, - говорит, что за слюну наших хозяев фармацевтические гиганты сначала бы передрались, а потом втюхивали бы многократно разведенную вытяжку за бешенные деньги. Так что не бойся, заражение крови точно не грозит.
- Что, так хороша? – от проскочившей в тоне надежды Джейн стало самой не по себе.
- Ну, если уговоришь нашу знакомую изредка полизать пострадавшее место… то скорее всего подтвердить ранение будет нечем – даже шрамов не останется, там такие полипептиды…
На некоторое время воцарилась тишина. Двое пришельцев со звезд пытались переосмыслить новости, а их соседка чесала себя за левым ухом. Правой ногой. Зрелище завораживало.
Наконец ей это надоело, и не вовремя моргнувшая Джейн, вдруг обнаружила недавнего противника уже в другому углу хижины, вытаскивающей из вплетенного в стену кармана нечто здорово похожее на распиленную посередине ручки гантелю. Миг и из «гантели» в небольшую плошку зажурчала струйка влаги.
Некоторое время пара военнопленных, облизывая сухие губы, наблюдала за утолением жажды «по кошачьи».
- Интересно, она это специально? – поинтересовалась у потолка Джейн, когда их соседка закончила лакать воду и так же «моргнула» на свое место возле входа, чтобы по новой начать процедуру умывания-причесывания. Пить женщине хотелось просто неимоверно. Но даже едва обозначенное движение вызвало со стороны конвоя (теперь в этом не было никаких сомнений) глухое ворчание. Зная, насколько быстро и решительно может действовать этот комок меха, оставалось только молча проглотить тягучую слюну.
- А знаешь, у нас ведь есть уникальная возможность проверить целых два тезиса: что ум не зависит от образования, и то, что главный критерий разумности – это способность договариваться!  - исследовательский зуд похоже может умереть только вместе с носителем, и Дик, поудобнее переложив ногу, кажется собирался поставить первую серию экспериментов. Джейн только закатила глаза к потолку, подумав, что кажется кому-то сейчас отгрызут вторую ногу. Для симметрии. Нельзя сказать, что эта мысль ее сильно расстроила. Но предостеречь нанимателя капрал все же сочла своим долгом:
- Сер, судя по размерам, вы собрались проверять свои гипотезы на ребенке. Ей же от силы лет шесть! И о чем вы намерены «договариваться»? У нас даже конфет нет… - два взгляда скрестились на аккуратной кучке сложенных в углу шалаша вещей. Видимо, чтобы подчеркнуть беспомощность пленников там было все, включая оружие. И если разрядники дикари могли не посчитать оружием по незнанию, то прислоненный к рюкзаку тесак пропустить не могли никак. Точно - издеваются.
- Хм, - видимо исследовательский зуд неспособен отступать даже перед очевидным, - не стоит преувеличивать ценность материального подкрепления. Есть и другие побудительные мотивы! Свойственные, кстати, не только разумным. И не менее сильные.
- Секс? – насмешливо поинтересовалась капрал, в очередной раз переводя взгляд на потолок. Кажется, ей предстоит выучить его в мельчайших деталях…
- К-хм, - аж поперхнулся от такой подколки Дик, - М-да… вообще-то я имел в виду любопытство и свойственную детям доброту…
Джейн от мысли о детской «доброте», не говоря уже о любопытстве, конкретно передернуло – ее личный опыт на этот счет был далеко не самый позитивный. Если честно, то она считала детей настоящими исчадиями с невинными рожицами. Но этого маньяка от науки было попросту не остановить.
- Милое создание, не могли бы Вы дать нам немного попить? – поинтересовался он у разом подобравшегося при первых звуках человеческого голоса демона воплоти.
- Сер, - полушепотом попробовала образумить соседа по больничной койке, - она вас не понимает. Ради всего святого вспомните – самая очевидная реакция на непонятное – агрессия.
- Да? – так же шепотом бросил в сторону профессор чего-то-там, - а мне показалось что она заинтересовалась.
Мелкое чудовище действительно активно шевелило ушами ловя звуки речи и даже несколько раз склонило голову набок, донельзя напоминая при этом кошку «любующуюся» поющей канарейкой.
- П-и-ть, - растягивая гласные, но почему-то не сопровождая свои слова жестом, продолжил свой безумный эксперимент Дик. Джейн только закусила кулак, молясь про себя чтобы пронесло.
- П-иии-ТЪ – неожиданно прозвучало в ответ.
- Да, да – пить! – Энергично кивая заявил сумасшедший ученый и выразительно посмотрел на карман где скрывалась «гантеля». Удивительно, но вскочивший с лежанки меховой коврик бросился не на кого-то из присутствующих, а к нише. И снова струйка воды полилась в плошку.
- Керамика, - пробурчал про себя профессор, - они знают керамику. Или все-таки это не она?  - Как и все ненормальные, он видимо не мог долго сосредотачиваться на чем-то одном.
Тем временем неожиданная собеседница закончила наливать воду и ухватила себя свободной лапой за шкуру под подбородком.
- Питъ! – произнесла она почти правильно, лишь заменив мягкий знак в конце слова на твердый.
- Пить. – подтвердил кивком свои слова Дик и в следующий момент плошка с водой оказалось прямо у него под носом. Перемещаться шагом их соседка, похоже, не умела от слова «вообще», но тем не менее ни капли воды не пролилось.
- Нет, все-таки не керамика, - опять завел свою шарманку этот маньяк, разглядывая плошку, - больше похоже на скорлупу какого-то ореха или твердую оболочку плода. Обработка края… непонятно что за инструмент… вообще нет следов… полировка? Непонятно…
- Питъ! – Кажется, караул устал. И начал терять терпение. А еще Джейн послышались некоторые вопросительные нотки. Не иначе померещилось.
- Да. Да – пить, - сказал Дик энергично кивая и забрав плошку с демонстративным удовольствием сделал глоток. Впрочем, удовольствие было явно настоящее, но силы оторваться от живительной влаги и продолжить урок языка тем не менее были найдены: «Вода!» – не слишком чистый палец показал внутрь плошки. «Пить!» - глоток. «Плошка» - и ноготь стучит по кожуре неизвестного науке ореха.
И по новой, но уже в другом порядке: «пить», «вода», «плошка». На третий раз воды уже не осталось и перед тем, как вернуть посуду Дик перевернув ее и повторил «плошка».
«Плоська», - равнодушно сказали ему в ответ, забирая емкость. Два шага и тонкая струя льется в посуду – «Вод-а», - прокомментировала свои действия этот от гений лингвистики. «Пит» - сопровождение соответствующим действием уже никакого удивления не вызвало – некуда дальше было удивляться.
И пока все пребывали в ступоре, причина культурошока спокойно вернулась на свою подстилку, застыв этакой живой статуей одной древнеегипетской богини. Вот же ж… так невольно в любую крипто-историческую хрень поверить можно.
- К-хм, наконец неуверенно прочистил горло Дик, - в общем-то такая обучаемость у маленьких детей неудивительна… Дети в процессе игры легко усваивают… но и так же легко забывают… А вот если такой же способностью будут обладать и взрослые…
- То тогда станет вопрос – если они такие умные, то чего строем не ходят? – Не удержалась от подколки большая противница армейского дубизма.  Благо у рейнджеров этой напасти было немного.
- Хм, это мы решим потом. А вот ты заметила, что малышка совершенно точно поняла, что я от нее хочу, и слова для нее были всего лишь как подкрепление? Я ведь специально не пользовался жестами. Выходит, что смысл глагола «пить» ей был понятен интуитивно или…
«А вот это уже ППЦ…» - не сдержала крепкого словца Дженйн, но – про себя: «Мохнатые телепаты. Военные в них вцепятся мертвой хваткой!». Будущая судьба милых тварюшек склонных отгрызать конечности пришельцам вызывала искреннее сочувствие. Заранее. При более близком размышлении все же удалось найти альтернативное объяснение.
- Ага, проф – как собаки. Те тоже человека понимают лучше его самого. – В ответ работодатель со всего размаха треснул себя ладонью по лбу:
- Точно! Малышка вполне может ориентироваться на запах, но… - Напарники переглянулись, - «хрен редьки не слаще» было подумано практически хором, но не озвучено. От греха. Пусть индивидуальные регистраторы и скопытились вместе с остальной аппаратурой, но береженого как известно страховщики реже обманывают.
И тут Джейн кольнула мысль – не иначе как мозговое бешенство исследователя передается воздушно-капельным путем. Или половым. Тем не менее удержать язык за зубами не получилось и, поймав взглядом внимательно шевелящиеся ушки, она раздельно и с ударениями произнесла:
- Плошка, пить, ЕДА! – ничего умнее составить из двух слов ей в голову не пришло.
Увы, но к разочарованию профа, малышка направилась в тот же самый угол с плетеным коробом и из тыквы точно также полилась струя в плошку. Ну что ж – отрицательный результат, тоже результат. А говорить может и попугай, но совсем не факт, что он понимает то, что говорит. Вот только… то, что было налито в плошку водой никак не являлось. От волнения рука, принимающая посуду, заметно дрогнула, а нос мигом подтвердил – да, действительно, никакой ошибки.
- Что там? – напряженным шепотом поинтересовался Дик, смешно вытягивая шею в попытке разглядеть содержимое.
Напарница в ответ опасливо покатала на языке капельку:
- Молоко, никаких сомнений, это – молоко. – Анализатор токсинов пискнул, совершенно неожиданно выдав «добро». Что, пожалуй, было ещё подозрительнее после всех его прошлых заявлений. Здравый смысл пытался что-то кричать об опасности и проявляемой неосмотрительности, неизвестный белок — это не шутка. И даже если само по себе молоко не отрава, то в нем запросто могут быть в наличии сильные аллергены, но увы голос разума услышан не был. Рука сама, без участия органа принятия решений, потащила посуду ко рту.
- Хм, - задумчиво поинтересовался у потолка профессор, - кажется наше внедрение в среду аборигенов начинает идти прямо-таки пугающими темпами… 
- В смысле? – еле оторвалась от забытого вкуса детства Джейн. Натуральное молоко она себе позволить не могла даже «с боевых».
- В том смысле, что я не знаю в местном биоценозе коров… да и вообще крупных млекопитающих, годных на эту роль… За одним исключением…
Рука невольно дернулась, чуть не отправив плошку в полет раньше, чем голова успела задумается о последствиях столь демонстративного шага. К счастью, даже капели драгоценной жидкости пролито не было – мохнатая мелочь выхватила посудину прямо из воздуха – ей бы фокусы в цирке показывать.
Особенно, принимая во внимание, что проделан сей кунштюк был одной лапой. Вторая в это время «напомнила» капралу о том, с кем она имеет дело – скорость удара можно было сравнить разве что с броском кобры. Джейн успела только засечь начало движения, а потом жесткий мозоль на ладошке ткнулся ей в кончик носа. Почти не больно, но от понимания что, не сдержи этот мелкий монстр удар, и обломки переносицы запросто бы вошли в мозг – внутри отчетливо екнуло.
- Ну вот тебе и замечание по застольным манерам от молочной сестрички… То ли еще будет.
Мелочь же демонстративно в три приема дохлебав молоко и слизав остатки с усов «тушканчиком» доскакала до выхода и, показав напоследок розовый язычок, умелась наружу по своим делам.
Вовремя. А то еще немного такого общения и бедным миссионерам, принесшим свет цивилизации в тьму и дикость, грозил натуральный культурный шок.
Увы, но оказалось, что на этом сегодняшние испытания еще не закончились. Едва удалось прийти в себя и перебросится парой фраз, как в дверном проеме нарисовалась массивная фигура уже вполне взрослого экземпляра аборигена. То есть аборигенши. Сердце сжалось от тревожного предчувствия. И предчувствия их не обманули.
Продемонстрировав пациентам белозубую улыбку (от количества и качества жевательно-кусательного инструментария вдоль спины мимо воли пробежал предательский холодок, а сердце дало перебой), местная докторша сунула каждому под нос по плошке с разваренными злаками и кусочками фруктов и решительно заявила:
- Плошка, ЕДА!
Джейн про себя решила, что еще пара таких сюрпризов и ее станет не отличить от местных. По размеру глаз – так точно. Профессор, тем не менее, сумел подтвердить высокий класс, выдавив на лицо вымученную улыбку:
- Кажется мы здорово недооценили скорость передачи и усвоения информации в первобытном стаде… И индекс интеллекта отдельных индивидуумов.
«Это точно» - добавила про себя Джейн, - «ставлю сто галактов против пивной крышки, что такими темпами местные уже через пять недель начнут вести на лингве философские дискуссии. А матерится, так уже завтра».
---

Отредактировано AL1618 (06-03-2015 22:26:44)