- Вроде, тепло одели, - пробормотала Лариска. – Не застудится наша манюня.
- А мне опять кучу лодок делать, - огорчился Димка.
- Нельзя быть неблагодарной скотиной. Если бы не соль, что они нам отвалили прошлым летом, кто знает, как бы мы перезимовали! - отозвался Веник.
- А руда, которую отыскал Кып! – воскликнула Светка. - Да с ней мы вообще перепрыгнули через столетия, достигнув уровня раннего средневековья. А вот по сельскому хозяйству у нас отставание на многие тысячелетия.
- Ну, с корешками, которые показала Пуночка, мы уже с мая едим свежую растительную пищу, - отозвалась Любаша. Теперь кое-что заквасим – до Нового Года продержится. И на огороде в этом году всё это неплохо выросло, даже семян собрали.
- Овёс плохо родит, - признала Наташка. – И этот, плоский, похожий на горох - чуть живой. Сколько посеяли, столько и сняли.

***

Еще летом в самый разгар достройки дома, произошел случай, после которого Веника стали не на шутку бояться, хотя сам он ни в чём не виноват. Началось с того, что примчалась заполошная Ленка, что на неё совсем не похоже:
- Вень, сделай что-нибудь! Лунка кончается.
Лунка – это Лун, одна из недавно поступивших в клан женщин. Понятно, что Шеф сорвался и побежал следом за подругой. В сторонке от посёлка на уютной полянке лежала на спине эта самая Лун и корчилась от боли. Лицо залито потом и перекошено. А вокруг сидят все остальные «дикие» женщины и покачиваются в такт невнятному заунывному стону, который в унисон издают. Любаша, Галочка и Лариска тут-же – растерянные и нерешительные.   
Выступающий живот слегка подёргивается – рожает. Ну да, давно приметил, что эта женщина на сносях, хотя один мальчишка у неё уже есть. Года три или четыре.
Отчего же все в такой панике?
- Лен! Я прикола не понял.
- У Мэг матушка так же померла – она видела. Тут тоже схватки уже давно, а ребёнок не показывается.
- Ну так не стойте статуями! Пулей сюда воду холодную и горячую. Галкин нож прокипятить, еще мне горшок со щелоком или мыло, если есть.
- Что? Кесарить будешь?
- Не знаю я, что буду, но – бегом.
Встав на колени, Веник осторожно ощупал живот. Тугой, неровный. Попытался понять, что там и как, но ничего не сообразил – есть какие-то сопротивляющиеся места, но что они собой представляют – поди, разбери!
- Лен! А откуда оно вылезает.
- Оттуда, показала рукой.
- Фига се! Ну-ка, вымойте там, и мне на руки полейте. Теперь потихоньку раздвиньте ей ноги, - Веник наклонился и посмотрел. Жуть. Ничего не видно. – К свету поверните. И что, ребёнок должен пройти через эту маленькую дырочку? А как?
- Как, как! Головой вперёд, вот как!
В том, что в сторону прохода направлена именно голова, уверенности не было. А как узнать? Есть только один способ – потихоньку, преодолевая сопротивление, погрузил туда сначала пальцы, а потом и значительную часть кисти. Вот не голова это вовсе, а попа. Крошечная, но точно попа. Сосредоточился и стал толкать её от себя вниз, подталкивая ребёнка вперёд головой. Точно, вот и пятки. Осторожненько потянул и медленно, по миллиметру, чтобы ничего ненароком не порвать, вытянул их наружу. Помогая ему, Лунка напряглась, и весь остальной малыш стал медленно выползать – оставалось только поддерживать его за ножки и ни во что не вмешиваться. Вылезла девчонка – это сразу стало видно, потому что шла кверху пузом.
Веник посмотрел на мясного цвета жгут, соединяющий животик новорожденной с тем самым местом, из которого она появилась. Отдал кроху в заботливо протянутые руки одной из женщин и потерял сознание.

***

- Если ты, жопа с ручкой, ещё раз возьмёшь в руки хоть что-нибудь тяжелее ложки, я тебя убью, - заявила Ленка, вылив ему на голову горшок холодной воды. – Ты совсем охренел, скотина! Куда ты засунул свою заскорузлую мозолистую лапищу? Не мог сказать Галочке, что нужно делать? Она бы не хуже тебя справилась.
- Лен! – офыркался Веник. – Я и сам не знал. Просто решал частную задачу с недостаточными условиями.
- Задачу он решал – козёл недобитый! И кто тебя просил решать её, эту задачу? Да я просто не знаю, что с тобой сделаю!
- Поцелуй, я разрешаю, - ехидным голосом ответила Любаша.
Рядом противно кричал ребёнок, а вокруг роженицы суетились старшие женщины.