Дописал, выложил на СИ итоговую версию второй книги.

Прыгал я в том самом бассейне в Кирхе, год ходил в секцию прыжков в воду. За хорошее поведение:) тренеры нас иногда запускали на батуты - без всяких, насколько помню, инструктажей, просто побеситься. Никто не порывался делать там что-то, кроме обычных прыжков. Казалось, что взлетаем ну очень, очень высоко.

Точно так. И много не напрыгаешься - быстро устаешь.

Ну-с, начнем... Один из первых эпизодов третьей книги (не самый первый):
   
   Воскресенье, 05 марта 1978
   Ленинград, ул. Комсомола.

   - Что б следующий раз - в Тель-Авиве! - язык у Женечки Сланского уже чуть заплетался, но на две еще непочатые бутылки вина он поглядывал с приязнью. - Главное - в Вене сесть на правильный самолет!
   Стаканы встретились над столом, и разговор привычно рассыпался.
   - Да ты пойми, - продолжил, словно и не было перерыва, жарко втолковывать Алику в правое ухо Мишка Рогинский, - наша русская культура - вербальная! Слово у нас всегда главенствовало, и поэтому хороших живописцев мало. А иконопись - это все же работа с сакральным объектом, отдушиной художнику там служит цвет...
   - Мне вот что тревожно, - гудел откуда-то слева Славка Гурфель, - мы все ждем от тех, кто уехал, каких-то свершений. Но ведь ничего нет! А, может, и не будет?
   Голоса остающихся друзей звучали в опустевшей комнате как неродные. Взгляд Алика все притягивало пятно невыгоревших обоев напротив, оставшееся от ковра "два на три". Под ним стояла их рассохшаяся кровать. Здесь по ночам он, ворочаясь с боку на бок, грезил о Ленке, здесь же однажды ее глаза впервые со сладкой мукой посмотрели куда-то сквозь потолок. Не было для Алика места роднее, не было - и не будет.
   Внезапно захотелось побыть одному, и он вышел на кухню посмолить "Родопи". Желанный сигаретный дым унял непонятную маету, но на обратной дороге ноги сами занесли его в почти пустую комнату - перепроверить еще раз.
   В углу, на старом стуле повисли в ожидании завтрашнего вылета темно-синий пиджак из тех, что называют "клубными", и габардиновые брюки, на полу рядом - почти не ношенные португальские туфли. Алик прошелся взглядом по массивным металлическим пуговицам на пиджаке и успокоился - все на месте. Он чуть скривился, отгоняя навязчивую мысль, и тяжело опустился на сидение.
   Багаж всей их жизни уместился в трех видавших виды фибровых чемоданах, что встали в ряд напротив, вдоль оголившейся стены. Ленки пыталась собраться, словно на необитаемый остров, но Алик встал намертво, лично укладывая только самое необходимое. Лишь под самый конец, уступая почти безнадежной мольбе в янтаре ее глаз, он дал слабину, и в один из чемоданов прорвалась чугунная мясорубка.
   Вещи, что вдруг стали ненужными, растаскивали деловито снующие родственники. По вечерам Ленка сдавленно рыдала в разоренной квартире. Глухой этот плач рвал Алику душу. Он садился на пол, у кресла, обхватывал ее ноги и рассказывал, как хорошо им будет под Хайфой. Что там всегда тепло и плещет море. Что во дворе домика они посадят лимон и гранат. Что оливки там можно покупать на рынке и самим давить масло. А еще там очень, очень хорошая медицина, и у них там обязательно появится маленький, ведь для них еще не поздно.
   Под Аликом скрипнула ножка стула, и эхо гулко отдалось от стен пустой комнаты. Он шевельнулся, прислушался к веселым голосам из соседней комнаты. Посмотрел в угол, где валялись вещи, оказавшиеся совсем никому не нужными. Словно какая-то тяжелая тень упала на его лицо, и он нахмурился, вспоминая.
   Вот оранжевый шелковый абажур из далекого детства, что когда-то мама сшила своими руками. Абажур был огромным, но невесомым - материал был туго натянут на обычную проволоку. По вечерам, из постели, он казался ему маленьким домашним солнышком.
   А вот обычный зонт цвета спелой вишни - большой, с длинной ручкой. Несколько спиц сломано, а кончик деревянного стержня заметно стерся. Это его дед, опираясь на зонт как на трость, нес Алика в сорок втором через Баксанское ущелье и перевал Бечо.
   За спиной тихо приоткрылась дверь и просунулась Ленкина голова.
   - Грустишь? - она подошла и растрепала ему волосы. Потом приобняла сзади: - Сбегай в "Экспресс", развейся. Я что-то с закуской промахнулась, не хватит. Давай-давай, - поторопила она его, - скоро уже закроется. Быстро, туда и назад, чтоб я не волновалась.
   Он накинул пальто, схватил авоську и бросил взгляд на часы: действительно, полчаса до закрытия.
   - Схожу в последний раз, - криво усмехнулся Алик и вышел на лестницу.
   Он уже начал спускаться, когда откуда-то сверху внезапно донеслось:
   - Анатолий Ефимович? Прошу немного вашего внимания.
   Сердце у Алика екнуло - все неожиданное сейчас пугало. Он задрал голову, пытаясь разглядеть что-нибудь в щели между пролетами лестницы. Безуспешно, свет на площадках выше почему-то отсутствовал.
   - Пуговицы у пиджака... - протянул тем временем невидимый собеседник с отчетливой усмешкой, и подошвы Алика словно приморозило к ступенькам. - Хорошо придумано. Таки не вздумайте что-то менять, пройдете таможню нормально. А вот Марик потом вас обязательно надурит. Не верьте. Лучше доберитесь до Антверпена, получите там за свои камешки нормальную цену - и будет вам счастье... Анатолий Ефимович? Голос-то подайте.
   - Д-да... - с трудом вытолкнул Алик из горла.
   "Они всё знают!" - билась в конвульсиях одна-единственная мысль.
   - Да не волнуйтесь вы так, я не из Комитета, - прозвучало, словно в ответ. - Сейчас скажу, что надо, и успеете еще до гастронома.
   Алик сглотнул, бледнея.
   "Совсем-совсем всё знают!"
   - Так, - словно подвел черту собеседник и заговорил уже серьезно: - В аэропорту Бен-Гуриона со всеми приехавшими будет беседовать офицер безопасности из Шин-Бет. Вам надо будет, интересах государства Израиль, передать ему послание. Вы готовы его запомнить, Анатолий Ефимович? Включайтесь.
   - Минуточку, молодой человек... - Алик почувствовал, как его отпускает. Сделка? Он категорически согласен. - Да, готов.
   - Итак, в предстоящую субботу, всего через пять дней, - голос начал размеренно диктовать, - четырнадцать боевиков ФАТХ планируют совершит высадку с надувных лодок на побережье Тель-Авива. Вооружение стандартное - автоматы, пистолеты, гранаты. Цель операции - захват отеля с заложниками наподобие того, что был проделан в семьдесят третьем, и выдвижение политических требований. Запомнили?
   - Да, - твердо сответил Алик, - эта суббота, боевики ФАТХ, высадка в Тель-Авиве с моря, захват отеля, семьдесят третий.
   - Хорошо... - говорящий чуть помедлил, потом, словно бы нехотя, добавил, - еще мы настойчиво рекомендуем при планировании операции учесть гидрологические особенности побережья, неизвестные десантирующимся. В это время года вполне вероятен шторм, низкая видимость и сильное течение вдоль берега на север. Пересадка в лодки с корабля-матки планируется вне видимости побережья, поэтому нужно быть готовым к тому, что десант может отнести заметно севернее, и встречать их надо на длинной полосе, что тянется аж до самой Хайфы. Запомнили?
   - Да, - Алик судорожно дернул головой.
   - Повторите, - повелительно сказал собеседник.
   Алик облизнул пересохшие губы, прикрыл глаза и старательно, слово в слово, процитировал сообщение.
   - Отлично, - похвалили его. - У вас и правда великолепная слуховая память. Даже интонации схватили... Собственно, это все, что мне надо было до вас донести.
   - А вы меня ведь обманули, да? - не иначе как какой-то ершистый черт дернул Алика за язык.
   - В смысле? - раздалось чуть недоуменно.
   - Сказали, что не из Комитата, - с укоризной ответил Алик. - Врать - нехорошо!
   - Анатолий Ефимович, - протянул голос с укоризной, - а продавать уворованные со строек материалы было хорошо, да? Запомните, многие знания - многие печали. И, нет, не обманул. Впрочем, думайте, что хотите. А теперь идите в свой гастроном.
   Наверху послышались легкие удаляющиеся шаги. Алик чуть слышно хмыкнул и пошел вниз. Он успел спуститься на несколько ступенек, когда сверху вдруг полетело торопливо:
   - Подождите... Постойте... - было слышно, что собеседник колеблется. Потом все же решился: - Я сказал, что был должен. Но осталось то, что хочу.
   - Я вас слушаю, - сухо проговорил Алик, мысленно приготовившись к привычным проклятиям в спину отъезжающего.
   - Только вот это никому передавать вы не будете, договорились? Это лично вам.
   Алик криво усмехнулся и промолчал.
   - Во-первых, Анатолий Ефимович, не вздумайте по привычке воровать там стройматериалы - вычислят в тот же день. И сразу попадете в черный список. Запомните: там вам не тут. Но это так, припевочка... - невнятно сказал собеседник и опять замялся. Потом неожиданно зачастил: - Когда приедете на место, сразу отведите свою Лену к хирургу, пусть внимательно посмотрит ей левую грудь. Я уверен, что еще не поздно. Если вдруг ничего не найдет - проверьтесь у другого хирурга, а потом ходите на прием каждые три месяца.
   Алик всхлипнул, втягивая вдруг загустевший воздух, и привалился плечом к стене. Перед глазами поплыли круги.
   - Удачи вам, - донеслось сверху и, следом, задумчиво, словно подводя итог: - Она вам понадобится.
   Где-то высоко над головой хлопнула дверь на чердак. Ноги у Алика ослабели, и он, не глядя, сполз на грязную ступеньку.
   - Сейчас, Лен, сейчас, - прошептали посиневшие губы, - вот отдышусь - и сразу в гастроном.

Отредактировано Oxygen (22-02-2016 19:37:30)

Ленка

Мр-р-ря... какое счастье!  Такой лакомый во всех смыслах кусочек, с интригою!