При всем уважении, не первым рэпером, а первым СОВЕТСКИМ рэпером.   Это раз.
А во-вторых, Винни Пух все таки читал не рэп, а обычный стих только речитативом. У рэпа другая ритмика и структура стиха. )))) Это как рок и советский рок - вроде похоже, да не одно и тоже.))))

Похоже, коллега, Вы просто не общались с молодёжью образца начала 1980-х. 

Пока вот так пошел:

Пролог

Вторник, 21 февраля 1978, день
Ленинград, Исполком Ленинского района.

— Во мне горит 20 век!
И бьет набатом память павших,
Нас защищая — пеплом ставших…
Чистый девичий голос уходил, звеня, вверх. Взгляды зала скрестились на распахнувшейся над головой ладони и подрагивающих от напряжения тонких пальцах. Сквозь щелку кулисы мне был виден Женькин профиль с пятном горящего на скуле румянца. Одинокая хрупкая фигурка в черно-белой школьной форме, жесткий белый свет прожектора в лицо…
Все верно, так и задумывалось: никаких полутонов, победа или смерть.
Женя шла сразу за моим вступлением и задавала общий тон нашей программы. С трудом, не сразу, но мне удалось научить девушку входить в состояние контролируемой ярости – помогли старые фотографии из ее семейного альбома, да глуховатый рассказ седой как лунь прабабки о шевелящейся над расстрельным рвом земле.
На репетициях, перед выходом, взгляд Жени теперь проваливался на недоступную ей ранее  глубину, и что-то она там видела такое, отчего на сцену выходила уже незнакомкой, способной испугать исходящим от нее жаром.
Первый ряд в полутемном зале занимало жюри. За ними – уже выступившие агитбригады других школ, родители, педагоги. Рядком сидят внимательный военрук, застывшая лицом Тыблоко, и Мэри с по-детски приоткрытым ртом.
Все слушают и, кажется, слышат.
«Это хорошо», — подумал я и провел вспотевшие ладонями по штанинам, — «это обнадеживает».
Мы шли последними, и я счел это хорошим знаком – эмоциональный след от нашего выступления у жюри будет максимальным.
Было ли это подыгрышем нам? Подумав, я решил, что это несущественно. Все равно программа нашей агитбригады настолько резко выламывалась из бравурного ряда ей предшествующих, что очередность выступления была уже несущественна.
«Или пан, или пропал», – прошептал я, сжав кулаки на удачу, и повернулся к Паштету.
— Готов?
Он облизнул побелевшие губы и кивнул.
— Пошел, — я слегка подтолкнул его в спину, выпуская на сцену. Ему навстречу шагнула распаренная Женька, руки у нее тряслись. Ее тут же уволокли вглубь и вбок, к столу с водой.
— Поршень прогресса толкают горящие души! — начал Паштет. — Слушай!
У кулисы, нервно переминаясь, выстроилась следующая тройка, в форме РККА.
— Девочки! — я торопливо заглянул им в зрачки, — Вдохнули. Выдохнули. Расслабили горло. Все будет хорошо. Три. Два. Один. Пошли!

Отредактировано Oxygen (09-03-2016 10:31:17)

У девушек была тёмно-коричневые школьные платья с белыми кружевными воротниками, чёрный повседневный фартук и белый праздничный, но при ярком освещении как на сцене, действительно, создавалось впечатление как чёрно-белые.