ГГ ведь  мысленно  моделирует  и просчитывает.  Не слишком-ли смело и  не адекватно  для  школьника,  это выглядит в  глазах  преподавательского состава - отказаться  от такого роскошного предложения

Отредактировано Член кружка (16-03-2016 20:05:37)

М.б. *что я даже заподозрил*?

И как всегда - на самом интересном месте...

Отредактировано Domini canis (17-03-2016 00:28:45)

Глава 1

Суббота 25 февраля 1978, день
Ленинград, Красноармейская улица
Отклик системы последовал неожиданно быстро. Меня сдернули прямо с литературы:
– Соколов! – зайдя в класс после звонка, сказала русичка, – к Татьяне Анатольевне шагом марш!
– С вещами? – почему-то вырвалось у меня.
Видимо, подсознание жаждало перемен, но учительница только торопливо взмахнула рукой:
– Давай быстрей, там тебя люди ждут.
Это загадочное «люди» занимали меня, пока я продвигался затихшими школьными коридорами к директорскому кабинету. Действительность за дверью превзошла мои ожидания.
Щурилась за своим столом Тыблоко, точно Дед Мороз, уже рассупонивший свой мешок с подарками – это было и понятно, и приятно. Скромно притулившаяся на стуле классная была к месту. Даже незнакомый крепыш, оказавшийся старшим инструктором райкома комсомола, не вызывал вопросов, а лишь дал понять направление предстоящей беседы.
Ладно, ладно, даже эту новенькую, что «завуч по внеклассной», я мог понять. Она настолько быстро настроилась с Тыблоко на одну волну, что я даже как-то заподозрил в закрытой части биографии нашей директрисы неизведанные глубины. Перепроверил – таковых не оказалось, и вздохнул с облегчением.
А вот присутствие Мэри меня поразило. В конце концов – где русистка из Америки и где намечающаяся партийно-комсомольская работа?
Да, эта контрастная парочка: брюнетка из КГБ и рыжая с нестершимися до конца повадками хиппи, все время теперь таскаются вместе и, похоже, получают от этого какое-то удовольствие. Хихикают о чем-то своем в столовой, оживленно размахивая надкушенными ватрушками, порой срываются куда-то из школы сразу после последнего звонка. А один раз даже вылезли с чердака, словно две лисы из удачного загула по курятнику – в пыли, паутине, но с одинаково довольными улыбками на мордочках, только и разница, что одна была огненно-рыжей, а другая чернобуркой. Потом, как-то очень быстро, в заброшенной астрономической башне зашевелилась ремонтники, пошел слушок о найденном в глухом углу школьном телескопе времен чуть ли не мироведческих кружков конца двадцатых годов, и теперь я с огромным удивлением наблюдал за совершенно неожиданным отклонением истории – на глазах оживающей школьной астрономической обсерваторией…
Но это все равно не объясняло присутствие Мэри в директорской, и в голову мне лезли предположения одно фантастичнее другого.
– Андрей, – как только я сел за стол, Тыблоко сразу решительно взяла быка за рога, – решено, что ты достоин быть делегатом от нашего района на предстоящем съезде ВЛКСМ.
– Ох! – вырвалось из меня от неожиданности, и я озабоченно нахмурился. Потом побарабанил пальцами по столешнице и задумчиво уставился в окно.
На лице у директрисы нарисовалось то кислое выражение, что иногда появляется у людей при первых признаках подступающей хронической зубной боли – этакая сложная смесь из недобрых ожиданий и обреченности.
– Ну? – попробовала она рыкнуть на меня, – что надо сказать, Андрей?
Нет, поехать на съезд хотелось, по рассказам там удалось создать удивительную атмосферу. И ветер в спину – вписываться в систему мне надо. Но вот только…
– Есть проблема, Татьяна Анатольевна, – признался я.
Ее глаза сверкнули, пообещав мне сразу и глад, мор и, даже, нехарактерное для города на Неве нашествие саранчи.
– Сейчас… – пробормотал я, – сейчас сформулирую.
Проклятье! Мне бы хоть пять минут подумать… По сути, все, что меня останавливало – это ощущение неправильности. А вдруг я перебарщиваю?!
– Понимаете, – я поднял взгляд на Тыблоко, – не хотелось бы, чтобы за этим решением кто-то разглядел родственные связи.
– Какие еще, мать твою, – выдохнула она прочувствованно, – родственные связи?!   
– Потенциальные, – твердо сказал я. Посмотрел в окно и пошевелил неопределенно пальцами, – такие… Планируемые.
– Андрей, – решила вмешаться Зиночка, – да ты о чем вообще сейчас?! Какие «планируемые»? Девятый класс…
– Меня, меня просветите, – оживился старший инструктор.
Тыблоко тяжело стянула с носа очки и с силой помяла ладонями щеки. Потом подперла голову кулаком и, глядя куда-то поверх наших голов, пояснила ему задушевным голосом:
– Подружка у него по фамилии Афанасьева.
– О! – на лице райкомовского работника не сразу, но отразилось понимание. Он сразу ожил: – Андрей, да ты что?! Ты думаешь, что это Вадим Антонович распорядился? Да он об этом и знать не знает. Вообще не его вопрос. Мы сами решали.
– Это вам известно, – отрезал я. – Теперь это нам известно. Но раздуть из мухи слона можно за день.
Комсомолец собрался было что-то мне возразить, но я остановил его движением руки:
– Но, даже, не в этом даже дело, – я еще чуть-чуть помялся, подбирая слова, – в общем, так: во-первых, я очень благодарен за доверие. Правда. Во-вторых, я бы очень хотел попасть на этот съезд. И мне очень, очень жаль, что я туда не попаду. Но я чувствую, что так будет правильно, в первую очередь для самого меня. Благодарю за понимание.
Какое-то время в кабинете царила тишина.
– Соколов… – пробормотала потом Тыблоко тоскливо, – как же с тобой тяжело бывает… Ты хоть понимаешь, что тебе сейчас предлагают поступление в любой ВУЗ? Вне зависимости от иных твоих планов?
– ВУЗ? – тихим шепотом переспросила Мэри у брюнетки.
– Any university, – так же тихо ответила та, поглядывая на меня с непонятным одобрением.
Глаза у Мэри округлились. «Завуч» склонилась к ее уху:
– Потом объясню, – она аж светилась удовольствием, словно неожиданно четвертак на полу нашла.
– Понимаю, Татьяна Анатольевна, понимаю… – кивнул я. Потом грустно вздохнул: – я пойду, да?
Тыблоко тяжело сверзлась со стула и подхватила меня за локоть.
– Пойдем, Соколов, пойдем, – просвистела шепотом и поволокла меня за дверь, в пустой коридор.
– Ты идиот, – без обидняков заявила она мне, как только мы остались одни, – ты думаешь, что делаешь кому-то лучше? Школе, Афанасьевым, себе?
– Себе, – кивнул я.
– Дурак, – удовлетворенно кивнула она, – молодой неопытный дурак. Думаешь, что если будешь казаться белее снега, то быстрее вверх пойдешь? Да таких боятся!
– А… – протянул я, – это я в курсе. Не в этом дело.
– А в чем? – нетерпеливо дернула она меня за локоть.
– Так, Татьяна Анатольевна, казаться-то я и не собираюсь.
Тыблоко беззвучно пошевелила губами. Потом как-то разом потускнела, махнула рукой и молча покосалапила в свой кабинет.
Я посмотрел ей в спину в некотором недоумении – ожидал от нее большей экспрессии.
«Дурак… Ну, может, и дурак», – прищурился вдаль, – «но мне сейчас долги не нужны, даже воображаемые. Хм… Надеюсь, дядя Вадим меня правильно поймет».

Заслуги есть и очевидны - но решение верное.