Незнакомцы ушли, а меня Иосиф Виссарионович усадил за писанину:
- Составьте техническое задание на разработку дизельного двигателя для ваших квадроциклов и этих маломерных тракторов. Заодно обрисуйте общий замысел нового класса задуманных технических средств – пусть выглядят они несерьёзно, зато легко транспортируются по воздуху. А это сейчас становится важно.
- Как я понимаю, затевается серьёзная операция с применением войск, доставляемых по воздуху к месту боевых действий? – полюбопытствовал я.
- Первая фаза этой операции уже началась. Наши части концентрируются в месте решительного наступления, а противник начинает подтягивать туда же резервы. По этим резервам и наносятся авиаудары. А потом команда на наступление просто не отдаётся. Войска начинают перемещаться к новому месту, где готовится ещё более решительное наступление. И снова немцы готовятся к противодействию – по их колоннам и работают бомбардировщики.
У нас потерь практически нет, зато фашисты терпят заметный урон. Одна беда – генштабисты проклинают меня за бесконечные изменения планов. Но я это как-нибудь переживу, - Иосиф Виссарионович коварно ухмыльнулся – да уж, настроение у него явно на подъёме.
- А когда начнётся вторая фаза?
- И сам не знаю. Это вообще не от меня зависит. Нужно дождаться момента, когда сложатся наиболее благоприятные условия.
- То есть это пока тайна ото всех, - констатировал я.
- Ото всех, - кивнул Сталин. – Хитрость с не начинающимися наступлениями фашисты уже разгадали. Мне кажется, даже раньше, чем это поняли наши военачальники. Думаю, что одно из наступлений ним всё-таки придётся начать. Приняв во внимание затраченные на его подготовку силы и средства. Не отвлекайтесь, Александр Трофимович, займитесь подготовкой задания.

***

Обстановка на улицах Москвы не выглядит нервной – обычные люди идут по своим делам. Военные патрули встречаются, время от времени, да репродукторов на столбах стало больше. Еда на витринах магазинов имеется, правда ассортимент стал скромнее, но даже конфеты продают. Вина грузинские и крымские, мясо, в основном, баранина. А баранина означает подготовку к зимнему наступлению, если я ничего не путаю. То есть овец забивают для заготовки овчины на полушубки.
И ещё на улицах много девушек в джинсах, которые называют брюки алмазниц. Они считаются исключительно женской одеждой, причем самой изысканной в этом сезоне. И правда – повсюду чувствуется индивидуальный пошив – лёгкая промышленность так быстро не реагирует.
Я захожу в главное управление ВВС и направляюсь в сторону кабинета командующего. Если его не на месте – загляну в управление заказа самолётов и в лётную подготовку. Если меня перестали посылать на инспекции, это не значит, что мне не интересно, как идут дела в нашей авиапромышленности. Хотя, знакомствами я здесь обрасти не успел но, наверное, совсем уж далеко меня с моими вопросами не пошлют. А то знаю только, что на части истребителей По-3 надписи делают по-английски. То есть эти машины идут заграницу.
- Трофимыч! Сто лет тебя не видел! А ну, заходи ко мне, - Валерий Павлович Чкалов тащит меня за руку прямиком... в кабинет командующего. Вот кого назначили главкомом вместо Жигарева!
- Так, Палыч! Я же вполне официально твой порученец. Позови и я приду.
- Да полно тебе. Ты же обычно под рукой у товарища Сталина.
- Вроде, разобрался со всем. Правда, теперь, вроде как отлучён от дел, связанных с авиацией. Хотя, сам напросился – сказал, что сделал всё, что смог. Вот даже по новой технике не в курсе – кто, где, что разрабатывает?!
- Да ладно тебе прибедняться! У Москалёва в Воронеже разбили два реактивных москита. Александр Сергеевич сказал, что грохнет ещё один, а потом будет ставить на машину треугольное крыло.
- А испытатели? – не понял я.
- Катапультировались. Аварии были предусмотрены планом полёта, так что всё прошло штатно.
- Не понял! Самолёт-то что? Не приняли?
- Приняли, но поставили автоматику, которая при семистах пятидесяти в час перекрывает заслонку и не отпускает, пока скорость не снизится до семисот сорока.
- Тогда зачем машины бьют?
- Исследуют режимы – а ты что думал? Если критическая скорость достигнута в пикировании, когда остановкой двигателя её не погасить, так что? Сразу покидать машину?
- А в войсках реактивный уже попробовали?
- Выпускали один поохотиться в районе Пскова. Его специально наводили на "рамы" – так он их все посбивал. Сам знаешь, какая трудная это цель.
- Демьяныч работал?
- Он самый.
- Может, и я на что сгожусь?
- Тебе дорожка на фронт заказана – меня об этом строго настрого предупредили. И испытывать новые самолёты запрещено.
- Реактивные с приводом на компрессор от поршневого мотора в отдельном конструктиве собирали?
- Да. Получилось громоздко. А что, в вашем варианте истории так делали?
- Не помню ничего подобного, Валерий Павлович. У нас даже на небольшом истребителе особого толку от подобной сборки не получилось, хотя, ставили её не на москит, а на машину массой под три тонны.
- И горючего эти реактивные жрут, просто жутко сколько! – вздохнул Чкалов.
Выйдя из кабинета командующего я почувствовал себя озадаченно – октябрь сорок второго, а опыт боевого применения реактивного истребителя уже появился. Штаны бы не порвать от таких широких шагов!

***

Странные дела творятся – судя по сообщениям радио и газет, на наших фронтах ничего существенного не происходит. Даже про бои местного значения не упоминают. Зато о сражениях в Югославии и Румынии повествуют красочно и многословно. Фашисты продолжают там наступать, но в сводках постоянно мелькают одни и те же географические названия – населённые пункты переходят из рук в руки с завидным постоянством. Вообще-то местность в тех краях гористая, сложная для ведения наступательных действий.
- Думаю, немцы рвутся к Варне, - заключает Мусенька, прочитав очередную сводку. – Ходили слухи, что через неё американцы поставляли Гитлеру ближневосточную нефть.
- А я читал, что Германия гнала бензин из угля.
- Раз читал, значит, гнала, - кивает моя славная. – Но, наверно, дело в мощностях заводов – они ведь не в одночасье строятся. Судя по всему как раз сейчас бензиновый голод в результате потери источников нефти в Румынии и отсечения поставок через Болгарию, достиг своего максимума.
- Хм! А не этот ли момент является самым подходящим для решительного наступления? – свой разговор с товарищем Сталиным я супруге пересказал, поэтому она прекрасно меня поняла.
- Октябрь на дворе. Дожди, дороги развезло. Разве что на юге сейчас более-менее сухо. Но там противника и нет, - разводит она руками.
Мы сидим в нашем доме под Горьким у тёплого бока протопленной печки и лепим пельмени, поджидая с работы маму и старшую из Мускиных сестёр. Младшая уже вернулась из школы и послушно делает уроки.
- Дороги развезло, - бурчу я себе под нос. – Грязи по уши. Но ведь танки грязи не боятся.
- Не боятся, - подтверждает моя замечательная. – Особенно, если к месту применения их доставят по воздуху.
В этот момент мой взгляд упёрся в неровность на боку печки и остановился.
- Ты этот сочень сам будешь защипывать, - буркнула Муська. – Ну, чего замер? Дошло до тебя?
Кусочек теста под моей скалкой достиг толщины папиросной бумаги – настолько обожгла меня догадка.
- Только ты никому не рассказывай, - подзудела супруга. – А сочень давай сюда, я его вчетверо сложу.