В порядке черновика:
Тот же день,
Ленинград – Москва – Горки-9
Звонок из секретариата Председателя был ожидаем: Жора понимал, что его вот-вот выдернут на доклад в Москву. Вчерашняя вербовка русиста была крупным оперативным успехом, однако подробности в любом случае были «не телефонным разговором».
Понимал это и многоопытный Блеер, поэтому вчера, сразу после получения первого доклада, они устроили мозговой штурм, пытаясь вписать в и без того противоречивую картину новые фрагменты.
– В общем, или – или, – было уже полвторого ночи, когда уставший Владлен Николаевич подвел черту, – или это – подстава, и американцы старательно водят нас за нос, фальсифицируя признаки объекта, или вы, Георгий, ищите что-то настолько необычное, что мое любопытство аж зудит. Хотя… – генерал мечтательно посмотрел вдаль, – может быть и то и другое одновременно. Интересно будет распутывать, да…
Судя по всему, интересно было не только Блееру: на Московском проспекте перед «Волгой» Минцева раскатили «зеленую волну», и дорога от Большого Дома до трапа самолета заняла всего полчаса. Вторая «Волга» с порученцем Андропова ждала его прямо на взлетном поле в «Шереметьево». Взгляды заинтригованных пассажиров согревали Жоре спину, пока симпатичная стюардесса выводили его вперед всех из салона.
Когда машина ушла на кольцевую, и замелькали строевые сосны, Жора настроился на Ясенево. Но нет, внезапно свернули направо, и через десять минут остановились у небольшого деревянного домика в Горках.
Андропов был болен: с покрасневшими, слезящимися глазами и глухим голосом.
– Садитесь подальше, Георгий, – вяло махнул рукой, – чтоб не заразил. Борис Семенович в Женеве, обсудим вдвоем. Рассказывайте, что удалось узнать.
Слушал долго, не прерывая, потом глубоко задумался. Сидел в кресле нахохлившимся вороном, время от времени поводя головой из стороны в сторону, словно чему-то удивляясь. Когда заговорил, в надтреснутом голосе звучала усталость:
– Нет, Георгий, думаю, что это – не отвлекающая операция. Даже больше скажу – уверен в том. Наша резидентура в Кабуле смогла, наконец, выяснить подробности передачи информации о замыслах Халька, – он тяжело повернул голову к Минцеву: – Стрелой в окно посольства в Москве доставили. Стре-лой, Георгий.
– О как… – удивленно забормотал Минцев, – вот оно откуда вылезло… Это объясняет… Ну, тем лучше. В таком случае задача заметно упрощается.
– Да, – кивнул Юрий Владимирович и опять затеребил нос платком, – да. Дистанция выстрела, скорее всего, была около двадцати семи - тридцати метров. Это, Георгий, норматив КМСа или мастера. Лучники на соревнованиях с тридцати метров бьют по мишени диаметром в восемьдесят сантиметров. А тут форточка всего в двадцать восемь, да еще и с перепадом по высоте … Людей, способных так засадить стрелу, по всей стране несколько десятков. Поэтому я рассчитываю, что теперь вы быстро идентифицируете эту группу.
– Все же группу? – прищурился Минцев.
– Да, – твердо сказал Андропов, – группу. Посудите сами, Георгий: подросток мелькает и у нас, и у американцев, тут не может быть ошибки. С другой стороны, мы получаем не только качественно структурированные доклады, но теперь и толковую аналитику с рекомендациями. По плечу ли такой анализ подростку, пусть даже самому талантливому? Очевидно, что нет. Для этого нужен соответствующий жизненный опыт. Значит – группа. Кстати, точно так же очевидно, что такого глубокого погружения в наши реалии нельзя ждать от гипотетических пришельцев. Наши, это, наши. Причем не только «наши» в смысле земляне, но и «наши» в смысле «советские». Поэтому, да, это – группа наших граждан. По-другому не складывается.
Андропов наклонился вперед и доверительно произнес:
– Я теперь часто думаю о них, пытаюсь представить. Черт с тем, как они получают информацию – да пусть будет ясновиденье, – он энергично отмахнулся. – Но почему они действуют именно так? Не поняв этого, нельзя будет уверенно идти с ними на контакт после их выявления. Ладно, то, что они пытаются оставаться в тени – это мелочь, это можно понять. Но почему они сдали Хальк? Это ведь наши люди! Просто уму не постижимо… – он пристукнул кулаком по подлокотнику. – А теперь вот, помимо этого, признаки связи с ЦРУ… Ведь, если те фотографируют подростков в профиль, значит, где-то случился скоротечный визуальный контакт. Значит, что-то уходит и туда… В ЦРУ!
Георгий покивал с грустью.
– Идеалисты, – бросил пробный камень.
– Да! – с неожиданным жаром откликнулся Андропов и резко наклонился вперед, – да, черт возьми! Теоретики гуманизма! – это невинное определение вырвалось из него грязным ругательством. Потом он мечтательно процедил: – Поставить бы их на поток, выбирать между плохими и очень плохими вариантами…
Прозвучало как-то очень лично, и Минцев неуютно поежился. Такая близость к Председателю комитета не только тешила самолюбие, но и заставляла задумываться о собственном будущем.
Андропов откинулся на спинку кресла, подышал, успокаиваясь, потом взмахнул рукой:
– В общем, я думаю, что это, скорее всего, семья, в которой у одного из членов появилась такая способность. Ленинградская интеллигенция… Нам не доверяют, хотят сами сделать мир лучше. Худший вариант: обезьяна с гранатой… – он поморщился и отпил из стакана темный отвар. – Подросток – очевидный связной; отец, скорее всего, мозг предприятия. Хотя могут быть и иные варианты, конечно. С оперативной точки зрения – не всеведущи, так как минимум дважды не смогли предотвратить засветку связного. Район в городе вы оконтурили… Скорее, им просто пока везет. Ищите, Георгий, ищите. Теперь вам все карты в руки.
Минцев чуть помялся.
– Спрашивайте, не стесняйтесь, – понял Юрий Владимирович.
– Я предполагаю, что после обнаружения мы какое-то время будем их изучать – чтобы понять на чем склонить к добровольному сотрудничеству… – Андропов одобрительно кивнули, и Жора продолжил: – Если в этот период мы увидим контакт «Сенатора» с ЦРУ – рвать или допускать? И, вообще, что с этими американцами в Ленинграде делать? Сворачивать их?
Председатель задумчиво покусал нижнюю губу, потом отдал распоряжение:
– В период между уверенной идентификацией группы «Сенатор» и получением согласия на работу с нами, город надо будет максимально очистить от иностранцев. Русистов, определенно, гнать досрочно поганой метлой под каким-нибудь благовидным предлогом – пусть Владлен Николаевич заранее продумает. Сотрудников западных консульств в городе дальше, чем на десять метров от наших оперативников не отпускать. И, Георгий, – он, сощурившись, внимательно посмотрел на Минцева, – жизненно важно не допустить даже малейшей возможности вывоза членов этой группы за пределы страны. Делайте что хотите, берите усиление, но такой вариант должен быть категорически исключен. Любыми мерами, – Андропов постучал пальцем по подлокотнику и наставительно проговорил, – лю-бы-ми.
Жора понимающе кивнул и уточнил:
– А сейчас, пока еще не нашли? Прессовать американцев или, как задумали, играть дальше?
– Пока играйте. Кто знает, может еще какую важную подсказку получим – они по-любому знают что-то, чего не знаем мы. Перепроверить полученную вчера информацию тоже не помешает. И, конечно, с оперативниками ЦРУ из консульства продолжайте работать. Предложенную вами операцию нахожу разумной. Когда планируете выйти по ней на завершающие этапы?
– В целом, Юрий Владимирович, нам удалось оконтурить область интереса Джорджа Рогоффа: подросток с высокопоставленным отцом, переведенным из Москвы. Собственно, этот интерес повторен и в задании русистам. Как подставить такого под контакт – вопрос техники. Осталось подобрать умеренно наглого и способного к импровизации подростка. Ищем среди моложаво выглядящих курсантов наших училищ. Думаю, недели через три-четыре будем готовы.
– Хорошо, – одобрил Андропов и повторил задумчиво, – хорошо. Надо обязательно понять характер передаваемой «Сенатором» ЦРУ информации. От этого очень, очень много зависит, – он снял очки и устало потер глаза. – Через шесть недель состоится закрытое совещание руководства ряда братских компартий по польскому вопросу. Очень важно закрыть вопрос со связью «Сенатора» с ЦРУ до этого события.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
