тест-драйв:
  
  ...
 От отца я вышел успокоенный: слава богу, и в этот раз операция прошла удачно. А вот коллега женского пола, что коротала этот вечер у его кровати, меня напрягла. Впрочем, маме я об этом, конечно, рассказывать не буду.
С этими мыслями я свернул к туалету.
В большом предбаннике, общем для мужской и женской секции, симпатичная санитарка колдовала над оцинкованным ведром, взбивая шваброй содержимое. Можно было не принюхиваться – характерная вонь лизола легко перебивала и табачный дым и запах сортира.
Я остановился, словно налетев на стену.
Девушка что-то почувствовала и вскинула на меня взгляд. В светло-карих глазах мелькнуло узнавание, удивление, потом их ожгло страхом.
– Кузя? – ошеломленно пробормотал я, – а ты что тут делаешь?
Впрочем, она уже собралась.
– Работаю я здесь, Соколов, работаю, – последнее слово она произнесла по слогам, как для идиота. Затем вернулась к взбиванию в пену красно-бурой жижи, – иди, куда шел, и не мешай.
– Ага… – я все никак не мог призвать к порядку разбежавшиеся мысли, – за маму?
– Тебе-то какое дело? – она перенесла ведро в раковину и включила воду.
Я подошел и взялся за ручку.
– Куда нести?
Она помолчала, потом криво усмехнулась:
– Никуда. Здесь, потом взлетную полосу.
Я припомнил уходящий вдаль широкий кафедральный коридор – от входа в туалет фигурка медсестры у выхода была совсем миниатюрной.
– Понятно, – сглотнул, прикинув, – понятно отчего ты по утрам в школе такая сонная.
– Соколов! – Кузя поправила тылом кисти свалившуюся на глаз прядь и прищурилась на меня с угрозой, – только попробуй в школе кому рассказать!
– Это ты меня так обидеть сейчас хотела, что ли? – я опустил тяжеленное ведро на пол
...

Отредактировано Oxygen (29-09-2016 21:10:04)