Глава 3
04.
Уханье одиннадцати девятилибровых орудий испанцев слилось с грохотом двадцати двух английских. Анри ощущал всем телом, как вздрагивает палуба «Победоносца» при каждом выстреле, и слышал, как от ударов роя ядер трещат лопавшиеся доски обшивки. По фальшборту сухим горохом застучала картечь. Дежуривший на шкафуте у ведра с водой матрос схватился за бок и стал медленно оседать. На его белой хлопковой рубахе проступило алое пятно.
Тяжёлые пушки гондека не заставили англичан долго ждать ответ и одна за другой, оглушая, изрыгали из себя густые клубы дыма и соединённые длинной цепью чугунные шары. На дистанции полутора кабельтовых цепные ядра свистнули, улетая в сторону врага. Треск разбиваемых досок и крики раненых тонули в громыхании пушек. Грот-мачта застонала и не сразу, словно выискивая место для падения, рухнула. Флаг Содружества, летя вниз, развернулся в последний раз, словно салютуя победителю. 
Развеивавшийся пороховой дым неспешно открывал поверхность моря между кораблями, усеянную обломками обшивки, рангоута и обрывками такелажа. Среди всего этого и плавающих в воде трупов барахтались живые и раненые. На шканцы поднялся офицер. Высоко подняв руки, он развернул белое полотнище и несколько раз взмахнул им. «Ну вот и всё. «Лев» повержен!» — удовлетворённо отметил про себя Анри и, взглянув на не изменившего положения «Ньюбери», повернувшись к лейтенанту де Брисуэла, сдержанно сказал:
— Дайте сигнал англичанам, чтобы прислали делегацию с капитуляцией. Я буду ждать их капитана в своей каюте. Предупредите капитан-лейтенанта и подберите наших людей из воды. Ваш доклад о потерях и повреждениях я ожидаю после допроса английского капитана.
— Да, адмирал! — ответил идальго и ушёл отдавать распоряжения.
Прежде, чем отправиться к себе, Анри сошёл на шкафут и направил зрительную трубу в сторону крепости. Никаких флагов над ней по-прежнему не было. Вновь наведя тубус на английский флагман, он бегло пролетел по мачтам и переместил взгляд на палубу. На шканцах блеснула линзой зрительная труба, направленная на «Победоносец». Пока офицер, возможно, сам Мингс, рассматривал флагман испанцев, матросы усердно крутили кабестаны/145/. «Ньюбери» поднимал якоря…
Анри стоял у окна и, глядя на море, представлял себе картину боя с английским флагманом. Его раздумья прервал скрип открывающейся двери. Заранее получивший указания Рафаэль, не дожидаясь разрешения, пропустил в каюту дона Себастьяна и следовавшего за ним под присмотром двух пехотинцев англичанина. В руках капитан-лейтенант держал офицерскую шпагу, полученную от капитана «Льва» при сдаче в плен. Подойдя к Анри, он церемонно передал ему оружие поверженного противника и отошёл в сторону. Осмотрев трофей, Анри обратил внимание, что это была весьма дорогая английская дворянская офицерская шпага. Удовлетворённый увиденным, он приблизился к письменному столу и сел, положив перед собой этот символ победы. Один из солдат слегка подтолкнул замешкавшегося пленника. Тот, оглядываясь, прошёл вперёд и остановился в шаге от стола. Скользнув взглядом по своей шпаге, пленник бегло осмотрелся и стал пристально разглядывать хозяина каюты. От Анри, не менее внимательно рассматривающего англичанина, не ускользнуло удивлённое выражение его лица, когда тот перевёл взгляд с расшитого золотом камзола дона Себастьяна на потёртый старенький колет человека, которому теперь предстояло решать его участь и судьбу команды «Льва». Рослый, крепко сложенный, на вид не старше сорока, одетый в добротный ярко-красный коут/146/ с перламутровыми пуговицами, украшенный серебряной вышивкой и чёрную французскую шляпу со страусовым пером, капитан фрегата изо всех сил старался выглядеть гордо и независимо. Однако обуревавшие его тяжёлые мысли не давали удержать на лице надменное выражение, сменяя его то недоумением, то удивлением, то тревогой.
Анри, наконец, нарушил тягостное молчание, обратившись к дону Себастьяну:
— Сколько офицеров прибыло с капитаном?
— Восемь, адмирал. Их взяли под стражу на мидельдеке вместе с двенадцатью матросами. Баркас, на котором они прибыли, я распорядился привязать к корме, полагая, что им не придётся возвращаться на фрегат.
— Вы правильно полагаете, капитан, — взяв в руки призовое оружие, ответил Анри.
Повытащив из стальных ножен двулезвийный клинок, он осмотрел нанесённый на нём орнамент, затем с интересом принялся рассматривать эфес с овальной решётчатой гардой, перекрестьем с двумя кольцами и обвитой стальной витой проволокой рукоятью с круглой головкой, богато украшенными рельефными серебряными фигурами.

_{Рисунок 6 Английская дворянская офицерская шпага. XVII век.}

Вернув шпагу на стол, он обратился к англичанину на его родном языке:
— Представьтесь, капитан.
— Вы говорите по-английски? — вместо ответа подивился пленник.
— Я привык говорить с врагами на их языке, но, если вы предпочитаете испанский… — Анри сделал многозначительную паузу и англичанин ею воспользовался:
— Нет, сэр, я предпочитаю свой язык всем остальным. Я — виконт/147/ Чарльз Блаунт, капитан фрегата «Лев». А с кем я имею честь беседовать?
— С торговцем из Белиза, сеньором Генри Верном, владельцем этого славного корабля, не посрамившего своего гордого имени «Победоносец».
На длинном узком лице лорда Блаунта, которое жаркое карибское солнце ещё не успело покрыть загаром, удивление и недоверие слились в одну гримасу.
— Позвольте мне вам не поверить, сэр. Мне хорошо знаком этот корабль. Я помню день, когда он сошёл со стапелей Вулвича. Тогда он назывался «Нейсби» в честь места, у которого сэр Томас Файрфакс одержал решающую победу над роялистами. Я имел честь служить на нём лейтенантом, и я отлично знаю, на что способен этот корабль! — глаза англичанина гневно сверкнули, но тут же гнев сменился саркастической улыбкой: — Уж не торговым флейтом ли вы брали его на абордаж?
— Нет, не угадали, — стараясь придать лицу добродушное выражение и улыбнувшись, ответил Анри пленнику. — Я тогда был на фрегате, который, кстати, тоже когда-то был построен в Англии. Хочу отдать должное вашим корабелам, лорд Блаунт — они умеют строить отличные корабли!
— Этого не может быть! — закричал поражённый виконт.
— Не стоит так горячится, лорд Блаунт. Мои люди очень не любят, когда меня обвиняют во лжи, — с лица Анри исчезла улыбка, а голос стал серьёзным, — То, что я сказал вам — истинная правда. Само Провидение дало мне то, что отобрало у англичан. Полагаю, я удовлетворил ваше любопытство. Теперь я надеюсь, что вы удовлетворите моё.
То ли тон испанца облагоразумил пленника, то ли вид его капитанской шпаги, лежавшей перед владельцем корабля, но лорд Блаунт покорно кивнул и спросил, уже не повышая голоса:
— Что вы хотите знать, сэр?
— Прежде всего меня интересует общее количество людей на фрегате, сколько из них солдат и какой величины десант был высажен на берег. Те же самые вопросы у меня и по «Ньюбери».
Англичанин задумался, видимо, решая, как сильно может данный им ответ повредить его соплеменникам.
— Когда мы направились сюда, на борту «Льва» было пятьсот человек. Из ста десяти солдат на берег отправились восемьдесят. Однако из тех, кто остался на корабле, многие ранены. Ещё больше раненых среди матросов. Есть и убитые, но общее их число мне не известно. Кроме того, в трюме течь. Прежде, чем транспортировать корабль, его необходимо подлатать, а у меня уже не осталось плотников.
— Не волнуйтесь, я дам время вашим людям на ремонт. Но вы не назвали мне общее количество десанта. Вы ведь вне всяких сомнений, в отличие от приватиров, посвящены в планы вашего командования? — Анри заметил, как при упоминании пиратов брови виконта приподнялись, округлив глаза.
— Я не буду отвечать вам на вопросы о «Ньюбери», — сложив руки на груди ответил пленник.
— Учитывая, что вы прибыли на «Победоносец» не один, я не буду настаивать, — также сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула, сказал Анри. — Мы найдём более разговорчивого собеседника среди ваших офицеров. Но хочу вас предупредить, лорд Блаунт, что я привык получать желаемое и, поверьте мне на слово, у меня есть много способов развязать язык даже самым несговорчивым, — Анри пристально взглянул в глаза англичанина.
Тот намёк понял и побледнел:
— Я дворянин! Вы не посмеете пытать меня! Кроме того, моя семья даст вам хороший выкуп.
— Разве она будет на меня в большой обиде, если я верну вас живого, пусть и с некоторыми изъянами?

/145/ Кабестан — механизм для передвижения груза, состоящий из вертикально установленного вала, на который при вращении наматывается цепь или канат, прикреплённые другим концом к передвигаемому грузу, в данном случае, якорю.
/146/ Коут – куртка длиной до середины бедра, с рукавами до локтя, иногда с разрезами на спинке и в боковых швах. Часть английского мужского дворянского костюма второй половины XVII века.
/147/ В Англии, как и в остальных европейских государствах, титулы герцога, маркиза, графа и барона передавались по наследству только старшим сыновьям, но только после смерти отца и после оплаты соответствующего налога. До этого им полагался «титул уважения», который был на порядок ниже титула отца. Таким образом старший сын герцога был маркизом, маркиза – графом, графа виконтом, а виконта – бароном. Остальные сыновья английских аристократов становились всего лишь эсквайрами. При этом все сыновья герцогов и маркизов и старшие сыновья графов величались лордами. Испанская система наследования титулов имела свои особенности: старшие сыновья титулованных особ получали как «титул уважения» один из титулов своего отца, если же таковой имелся. В противном случае, как и младшие сыновья, до смерти отца и вступления в наследование родовым титулом именовался лишь идальго.

Отредактировано Agnes (11-11-2018 07:55:57)