Глава 4.
04.
Капитан-лейтенант стоял, опершись о стену, и обозревал площадь. Хавьер и Самуэль, пристроившись рядом, подрёмывали, прикрыв лица полями шляп. Заметив Анри, дон Себастьян растолкал одного из солдат и тот, сняв шляпу, несколько раз махнул ею, привлекая внимание сеньора альмиранте.
— Ну что, капитан, удовлетворил сеньор Хакоб наши ожидания? – поинтересовался Анри, приблизившись.
— Лишь частично, адмирал, — ответил дон Себастьян и поведал другу о том, что бутылка английского стекла была лишь одна, потому он захватил и резную шкатулку красного дерева с сигарами, однако, посчитав этот гостинец недостаточно дамским, решил всё же достучаться к конфитеро.
— Оказалось, что младший сын сеньора Гильермо был секретарём айютанте крепости и героически защищал её вместе с солдатами. В бою был тяжело ранен и к утру умер, — при этих словах капитан-лейтенанта Анри, попросив у Господа милости для души погибшего, перекрестился и дон Себастьян продолжил:
— Узнав такое, я откланялся, дабы покинуть лавку, но сеньор Гильермо хотел знать, что заставило меня проявить такую настойчивость. Услышав причины, он наполнил две миски разной сладкой всячиной и передал их мне, отказавшись принять плату. «Если бы не сеньор Анри Верн, которого Небеса вовремя вернули в город, моего Луиса сейчас некому было бы оплакивать», — сказал он. Так что мне осталось лишь принять его дар с благодарностью. Кстати, на складской двор доставили немало тел солдат Победоносной армады, у которых нет в городе семей и их некому оплакивать. Все ваши плотники заняты изготовлением гробов. Пехотинцы, присланные идальго Редондо для охраны пленных, принудили доставленных англичан, умеющих справляться с топором, присоединиться к работе. 
Лицо Анри, и без того сосредоточенное, стало ещё серьёзней.
— Полагаю своим долгом по завершению обеда посетить склад и проститься с ними, тем более что меня не будет в городе во время погребения.
— Это достойное решение, адмирал. Я сочту за честь сопроводить вас, — склонив голову сказал дон Себастьян. — Надеюсь, однако, что сеньор управляющий не будет при этом докучать нам своими жалобами на количество пленных и недостаток провизии для их содержания, — добавил он несколько тише, чем обычно.
Анри, представив себе аристократа, вынужденного во время поиска подходящих гостинцев выслушивать непрерывно сетующего сеньора Хакоба, невольно улыбнулся:
— Думается мне, что старый марран должен поблагодарить Господа за то, что он наделил вас недюжинным самообладанием, не позволившим вам убить его.
— Господь был щедр, наделяя меня талантами, — скромно опустив глаза, ответил дон Себастьян.
«Интересно, он сейчас серьёзен или я просто не уловил шутливого тона?» — промелькнуло в голове Анри, но, взглянув на часы башни кабильдо, указывающих без пяти минут два, лишь предложил распределить между ними гостинцы.
Ровно в два часа, передав свою перевязь с оружием Хосе и приказав сделать тоже самое Хавьеру и Самуэлю, чтобы те могли исполнить роли слуг, Анри направился во дворец. Следом за ним с гордым видом шествовал Хавьер, торжественно неся подарки для губернатора и его жены. Дон Себастьян, выждав, когда торговец скроется в проёме распахнутых дверей, дал знак Самуэлю и направился туда же, зафиксировав при этом появление на площади алькальда и коменданта форта с жёнами под руку и в сопровождении слуг.
Во внутреннем дворике гостей ждали дворецкий и выстроившиеся шеренгой слуги. Один из них подскочил к Хавьеру и забрал у того дары. Отправив солдата на кухню, дворецкий повёл Анри в большую залу для приёмов, а позади пристроился слуга с гостинцами.
В самом её конце, под картиной с изображением величественного замка рода Альменара, стоял сам граф. По правую руку от него стояла графиня, а ещё правее – контессы Исабель, Луиса и Лаура.
Во время представления дворецким торговец, согласно правилам, опустил голову и, отвесив церемониальный низкий поклон, приблизившись к губернатору.
— Рад вновь лицезреть вас, сеньор Анри! –  губернатор радушно раскинул руки, словно желал обнять гостя.
Анри взял у слуги шкатулку с сигарами и, не поднимая головы, протянул её графу Альменара:
— Прошу ваше превосходительство принять от меня этот скромный дар!
— О-о-о, сеньор Анри, вы знаете, как меня потешить! – с искренним удовольствием принял гостинец губернатор. Передав его стоящему рядом слуге, он обратился к жене:
— Графиня, именно сеньору Анри наш город обязан своим спасением! – и, когда гость сделал шаг в сторону, чтобы предстать перед сеньорой Каталиной, переключился на входящего дона Себастьяна.
Всё так же глядя на носки своих туфель, Анри отвесил графине изящный поклон, за что был милостиво удостоен сухого:
— Приветствую вас в нашем доме, сеньор, — однако руки для поцелуя ему не подали и торговцу пришлось целовать край подола шёлкового платья, став на колени.
Когда Анри поднялся, сеньора Каталина проявила ещё одну милость, заговорив с ним:
— Говорят, вы применили некую хитрость, которая так испугала глупых пиратов, что повергла их в бегство, – в надменно-холодном голосе графини промелькнули едва заметные нотки любопытства.
«Говорят, в Риме кур доят» — вдруг прилетела дерзкая мысль, на краткий миг повергшая Анри в недоумение, однако, поскольку он глядел в пол, сеньора Каталина ничего не заметила. Не имея времени поразмыслить, где он мог получить такие познания о Риме, Анри лишь отогнал эту мысль на самый краешек сознания и, после короткого замешательства, стараясь подавить внезапно нахлынувшее раздражение и выглядеть почтительным, ответил:
— Господь надоумил нас обмазать лица глиной и направил врагам в тыл. Неожиданность и стремительность нашей атаки испугала их, ваша светлость. И лишь потом, увидев наши лица, они решили, что это слуги Преисподней пришли по их грешные души.
— Святая Дева! Кто бы мог подумать, что город спасёт грязь, нанесённая на лица солдат! – зашуршала шёлком графиня и Анри догадался, что она крестится.
Понимая, что разговор окончен, он обернулся к стоящему за спиной слуге и взял из его рук сладости.
— Ваша светлость позволит преподнести ей небольшой гостинец?
-— Вы весьма любезны, сеньор Анри, — снисходительно произнесла графиня и дала знак стоящему за ней слуге принять из рук гостя вазочку.
Поклонившись контессам, торговец получил в ответ реверанс от сеньориты Исабель и руку для поцелуя. Встав на колени, мужчина слегка коснулся губами кончиков её пальцев.
— Вы настоящий герой, сеньор Анри! Я уверена что именно поэтому Господь возложил на вас спасение города, — с неподдельным восторгом произнесла старшая графская дочь и отошла, уступая место младшей.
—  Как это должно быть отвратительно – обмазывать лицо грязью! – протягивая, по примеру сестры, руку для поцелуя, высказалась контесса Луиса.
— Ничто не может быть отвратительней смерти, дорогая, — назидательно сказала ей немолодая дуэнья, и также положила свои пальцы на облачённую в перчатку ладонь всё ещё стоящему на коленях Анри.
На этом церемония приветствия был окончена, и молодой человек отошёл в сторону дожидаться дона Себастьяна. Попивая поданный слугой в качестве густатио белый херес, он наблюдал, как представленный графине аристократ был ею благосклонно принят. Одарив гранда небольшим реверансом, графиня мило улыбнулась, протягивая руку.
— Как приятно встретить такого блистательного кабальеро в нашем захолустье, — проворковала она, лично принимая вазочку со сладостями. – Вы непременно должны чаще посещать нас, дон Себастьян!
— Мои обязанности не оставляют мне времени для визитов, графиня, — откланялся аристократ и отправился целовать ручки дочерям и сестре графа Альменара.
Завершив церемонию поклонов и реверансов, Себастьян присоединился к другу.
— Похоже, вам удалось завоевать симпатии сеньоры Каталины, — встретил его Анри с лёгким сарказмом, потягивая сухое ароматное вино.
— Вы добиваетесь расположения графини, друг мой? – невозмутимо спросил аристократ, беря с подноса слуги пузатый нидерландский рёмер/186/ с хересом.   
— Бог с вами, капитан! Мне вполне достаточно внимания её старшей дочери. Просто, если Судьбе будет угодно сблизить меня с семейством Феррер, то было бы неплохо узнать, чем я так неугоден сеньоре Каталине. Неужели всему виной моё плебейское происхождение? – попивая вино и наблюдая за тем, как графская чета приветствует семейство Ревуэльта, ответил торговец.
— Неужели вы приняли близко к сердцу мои слова и решились присмотреться к контессе Исабель? –  в голосе дона Себастьяна послышалось лёгкое удивление.
— Я всегда прислушиваюсь к мудрым советам, однако в этом случае мне почему-то кажется, что от моего решения мало что зависит, — допив вино, Анри поставил кубок на поднос. Тоже самое сделал и Себастьян – к ним приближалась чета Ревуэльта.
— Позвольте представить вам мою жену, сеньоры, — обратился сразу к обоим комендант форта, — Люсия де Кастельви-и-Молине.
Немолодая невысокая женщина, зашуршав вишнёвым шёлком сделала лёгкий реверанс, изящно склонив черноволосую голову, покрытую полупрозрачной узорчатой мантильей над высокой украшенной перламутром пейнетой/187/.   
Идальго Ревуэльта представил супруге сперва дона Себастьяна, а затем Анри.
— Так это вам, сеньор Верн, мы обязаны своими жизнями? – протянула руку для поцелуя преклонившему колени и склонившему голову мужчине сеньора Люсия.
— Я всего лишь орудие в руках божьих, ваша милость, — скромно ответил тот и едва коснулся губами кончиков пальцев сеньоры.
— А вы, оказывается, не только отважны и богаты, но ещё и скромны, сеньор Анри! – в приятном мягком голосе сеньоры де Ревуэльта появилось восхищение. – Надеюсь, вы всенепременно посетите нас завтра же, сеньоры, — женщина обвела глазами дона Себастьяна и Анри, — дабы во всех подробностях рассказать нам о том, как вы спасли Белиз!
— Прошу простить мою неучтивость, сеньора Лусия, но неотложные дела не позволят мне посетить вас в ближайшие дни, — слегка поклонился аристократ.
— А вы, сеньор Анри? — повернулась к торговцу сеньора.
— К моему величайшему сожалению, я не смогу удовлетворить интерес вашей милости, так как на рассвете отбываю в новую экспедицию за сеньорой Паулой.
— Ах, бедняжка! Сколько ей всего пришлось пережить! – всплеснула руками сеньора Ревуэльта. – Надеюсь, вы, с божьей помощью, вскоре вернёте её домой, сеньор Анри, — добавила она, и семейная чета направилась приветствовать алькальда с супругой, только что завершившим принимательную церемонию.
— Нет ли случайно дочери на выданье у сеньора Франсиско? – спросил дон Себастьян у Анри, когда они снова остались одни.
— Такие вопросы надо задавать коммодору, капитан. Если кто и знает в лицо и поимённо всех сеньор и сеньорит нашего города, так это точно он, — ответил Эль Альмиранте и потянулся к слуге за новым кубком золотистого хереса.

/186/ Рёмер – кубок из прозрачного стекла для белого вина, состоящий из большого круглого или овального корпуса, полой цилиндрической украшенной налепами средней части и ножки из витой стеклянной нити. Особенно популярен был в XVI – XVII веках в Нидерландах и Германии.
/187/ Пейнета – крупный гребень, как правило из резного черепахового панциря, высотой до 20 см, который носится под мантильей. Замужние женщины носили пейнеты чёрного или коричневого цвета, а незамужние белого или кремового. Такое же цветовое различие соблюдалось и для мантильи.

Отредактировано Agnes (25-12-2018 22:12:02)