Ну раз замечаний больше нет, еду дальше:

Глава 2
10.
Анри спал сном праведника — крепко и спокойно. Ему снилось ласковое, залитое солнцем море, на которое он почему-то смотрел не со шканцев «Победоносца», а с балкона губернаторского дворца. Рядом стояла улыбающаяся контесса Исабель, а на её руке сидел большой красный попугай с длинным синим хвостом. Исабель подняла свободную руку и нежно погладила Анри по щеке. Её красивые, манящие губы были так близко, что он невольно поддался искушению и потянулся к девушке, но в этот момент на её лицо пала тень и послышался шорох со стороны дверей. Радостное выражение Исабель сменилось недоумением. Она повернулась на шум. Анри проследил за ней взглядом и в дверях увидел леди Энн Хэмптон. Девушка, которая уже долго будоражила его мысли, медленно двигалась к нему, протягивая руки и шурша белым платьем. Вдруг попугай на руке контессы Исабель захлопал крыльями, пронзительно закричал и полетел к леди Энн. Лицо любимой исказила гримаса. Анри попытался ухватить попугая за длинный ярко-синий хвост, но тот вырвался из его рук и продолжал угрожающе лететь к леди Энн. Тогда Анри привычным движением руки нащупал рукоять заткнутой за спину даги, рванулся к англичанке на помощь и…
Проснулся.
Ласковое утреннее солнце дотянулось до его лица, нежно касаясь щеки. Где-то далеко в лесу перекрикивались обезьяны, а небольшое облако москитов уже кружило над лицом, не решаясь, однако, испробовать его на вкус. «Пожалуй, надо бы у Хуана выпросить это его вонючее снадобье», — пришла в голову первая связная мысль, окончательно вернув его из мира грёз.
Вспомнив, что старик ушёл в ночь, Анри поднялся и сразу же увидел Хуана, сидевшего на корточках перед костром. Рядом с ним прислонённые к навесу стояли длинные бамбуковые стволы, а напротив растянутые на воткнутых в землю палках сушились шёлковая рубашка и колет. Увидев, что испанец проснулся, старик показал рукой на бамбук:
— Я принёс воду, сеньор!
Анри подошёл к индейцу и, присев рядом, заговорил:
— Твоё снадобье принесло мне облегчение. Я бы хотел купить его у тебя.
Старый охотник, сушивший свою маштлатль на вытянутых к огню руках, покачал головой:
— Я брал его для тебя, сеньор. Оно твоё, — с этими словами майя отложил на помост дымившуюся ткань и, вытащив из поясной сумки глиняный горшочек, протянул его Анри.
Взяв такой полезный подарок, Анри, подчиняясь порыву благодарности за заботу, проявленную индейцем, укладывая чудесное средство в мешок, вытащил из него баночку с солью и протянул её Хуану:
— Вот, возьми. Мне кажется, она для тебя значит намного больше, чем для меня.
Удивлённый такой невиданной щедростью, старик снова отложил свою маштлатль и с благоговением взял подарок.
— Когда я найду женщин, наш договор потеряет силу, — начал Анри разговор.
Старик кивнул.
— Ты уже решил, куда пойдёшь — к майя или ица? — продолжал Анри.
— Нет, сеньор. Духи моих предков пока не навели меня на новый путь.
— Может, это потому, что тебе незачем уходить?
Хуан внимательно посмотрел на Анри, стараясь понять, куда он клонит.
— Ты заслужил моё уважение, и я хочу предложить тебе работу.
— Нет, сеньор, я благодарен тебе, но, когда ты найдёшь своих женщин, я уйду, — решительно сказал индеец и поднялся. — Надо возвращаться. Нас ждёт ещё далёкий путь.
— Ты знаешь, где миссия, в которую повезут испанок? — спросил Анри, тоже вставая.
— Нет, но я помогу тебе найти правильный путь в любом направлении, которое ты укажешь.
— Ну что же, тогда для начала вернёмся в Белиз. Собирайся.
— Да, сеньор, но сначала мы должны наполнить твой деревянный сосуд водой, — с этими словами Хуан потянулся к бамбуковым стволам: — Прошу тебя, сеньор, руби здесь, — указал он место на бамбуке и крепко ухватил его руками.
Вытащив из земли свою саблю, Анри с размаху ударил клинком по указанному месту. Свиснув, сталь прошла сквозь ствол, почти не встретив сопротивления.
Откинув отрубленное, индеец наклонил оставшуюся часть ствола над анкерком и в бочонок потекла прозрачная желтоватая жидкость. Не прошло и получаса, как анкерок был заполнен.
Одев колет, Анри уложил почти высохшую рубашку в мешок, оседлал жеребца, с помощью Хуана приторочил мешки и бочонок, надел шляпу и, взяв лошадь под уздцы, направился к мысу джунглей, разрезающему две прогалины.
Обогнув лес, он увидел лагерь. Там царило ленивое спокойствие. Первым его приближение заметил один из часовых.
— Эль альмиранте вернулся! — понеслось над прогалиной, распугивая птиц.
Когда Анри подошёл к укрытию, уже его ожидали дон Себастьян, Антонио и лейтенант Контрерас.
— Рад вас видеть живого и во здравии, сеньор Анри, — поприветствовал друга капитан-лейтенант. — Надеюсь, вы принесли нам приятные вести.
Анри кивнул:
— Да, капитан. Командуйте сборы, мы идём домой.
— И что же приятного в этой новости? — раздался язвительный голос лейтенанта. — Наше задание не выполнено!
— Вы знаете, где на реке Белиз находится старая миссия? — вместо ответа спросил его Анри.
— Нет, — угрюмо бросил идальго Контрерас. — А вы что, желаете исповедаться?
— Я намереваюсь забрать оттуда сеньору Паулу и остальных женщин, — не реагируя на язвительность молодого дворянина, спокойно сказал Анри.
— Женщины там? — тихий голос дона Себастьяна помешал лейтенанту снова проявить остроумие.
— Ещё нет, но будут через два дня. Кстати, доктор, — повернулся Анри к сеньору Антонио, — по словам касика одна из них больна чёрной рвотой.
Услышав это, доктор побледнел.
— Это очень опасно? — обеспокоился Анри, увидев реакцию доктора.
— Очень, друг мой, — взволновано ответил тот. — Похоже, у нас тоже есть заболевший. Пока что я не уверен, если это действительно чёрная рвота — признаки появились лишь вчера вечером и пока рано судить, но если мои опасения подтвердятся, то нам нельзя в город. Лишь один Господь знает, сколько из нас ещё заболеет, но, если мы принесём эту лихорадку в Белиз, он будет обречён!
Анри ещё никогда не видел Антонио таким удручённым.
— Но мы так же не можем оставаться здесь и ждать смерти! — в голосе Анри смешалось отчаяние и возмущение.
— Это не все плохие новости, сеньор Анри, — в голосе сеньора Антонию появилась какая-то обречённость. Анри ждал продолжения, как судебного приговора. — Одного из наших солдат укусила змея и ему очень худо, а один из солдат губернатора наелся тех ядовитых яблок и корчился в муках. Мне пришлось дать ему опиум.
Анри в отчаянии снял шляпу и кинул её оземь.
— Где эти люди? — вдруг вмешался Хуан.
— Ты умеешь лечить? — недоверчиво проворчал доктор.
— Нет, — спокойно ответил индеец, -- но я могу сказать тебе, кто из этих двоих останется жить, сеньор.
— Хорошо, пойдём, — махнул рукой доктор Антонио и вдруг замер, взглянув на Анри: — Что у вас с лицом, сеньор Анри?
Анри недоуменно провёл по лицу рукой, только после возгласа доктора обратив внимание на удивлённые взгляды офицеров и непонимающе взглянул на сеньора Антонио.
— Я сейчас, подождите, — бросил тот на бегу, скрываясь в хибаре, построенной для них Хуаном.
Спустя несколько минут доктор вернулся и протянул адмирала маленькое зеркальце. в Анри всмотрелся в сияющую гладь — его загорелое лицо стало ещё более тёмным и приобрело красноватый оттенок.
— Кажется, я знаю, отчего майя такие краснокожие, — вернув зеркало, он бросил взгляд на индейца, терпеливо ожидавшего, когда доктор покажет ему пострадавших солдат и повернулся к офицерам:
— Это от мази, которую подарил мне Хуан.
— Какой ещё мази? — недовольно поинтересовался доктор.
— Мази, которая спасла меня от зуда и новых укусов летающих бестий. Если хотите, она и ваши лица сделает красными, сеньоры, но избавит вас от мучений, — с этими словами Анри полез в один из мешков, куда он накануне бережно уложил подарок старого индейца.
Больше всех снадобьем заинтересовался доктор. Он первый протянул руку, когда увидел маленький сосуд.
Резкий запах заставил его поморщится.
— Нанесите это на лицо и разотрите, — посоветовал ему Анри.
Взяв на палец немного снадобья, доктор стал недоверчиво разминать его, время от времени принюхиваясь.
— Вы позволите, адмирал? — тихий голос дона Себастьяна прервал раздумья сеньора Антонио. После кивка Анри доктор недовольно передал сосуд капитан-лейтенанту.
— Не пугайтесь, когда поначалу почувствуете жжение. Оно уйдёт вместе с зудом, — вспомнив свои первые ощущения, предупредил Эль Альмиранте.
Глядя на дона Себастьяна, доктор тоже стал размазывать по лицу индейское снадобье. Закончив, он снова махнул рукой старику, и они ушли в сторону большого костра, вокруг которого за прошлый день появилось немало навесов.
— Не желаете тоже попользоваться, ваша милость? — обратился Анри к лейтенанту Контрерасу, но тот лишь брезгливо поморщился и отправился вслед за доктором.

Отредактировано Agnes (16-10-2018 10:54:13)

Спасибо! Исправила.

Глава 2
12.
Когда солнце прошло половину пути от вершин деревьев до зенита, больные уже лежали на сплетённых умелыми руками старого индейца четырёх носилках, прикреплённых между мулами.
Отряд выстроился попарно, разместив в центре колоны солдат городского гарнизона. Возглавлял его Хуан, показывавший дорогу. За индейцем, задавая темп всем остальным, шли солдаты, ведущие мулов с носилками. Доктор пристроился к последнему из них, чтобы наблюдать за своими пациентами. Следом ехали Анри и дон Себастьян. За их спинами, время от времени осыпая проклятиями плебейское отродье, двигался идальго Мигель Контрерас и не спускающий с него глаз Сезар Пласа. Связанными руками лейтенант держался за седло, а поводья его лошади висели на правой руке старого вояки.
Когда жаркое юкатанское солнце, слегка спустившись к земле, удлинило тени, неспешно двигавшаяся кавалькада наконец-то вышла на хорошо знакомую Анри каменную дорогу всего лишь в полусотне пасо от развилки, ведущей к асьенде.
Узнал это место и лейтенант Контрерас:
— Дон Себастьян, прикажите своему человеку развязать меня и верните мне мою шпагу, — его повелительный тон диссонансом вмешался в пение цикад.
Ответа не последовало. Капитан-лейтенант продолжил движение, даже не оглянувшись. Идальго Контрерас пришпорил лошадь, видимо желая приблизиться к дону Себастьяну, но недремлющий Сезар натянул поводья его жеребца:
— Не балуйте, ваша милость, а то скинет вас лошадь невзначай, а мне отвечай!
Оглянувшись, Анри видел, как бессильная злоба перекосила лицо идальго.
Сплюнув и тихо выругавшись после непродолжительной борьбы с самим собой, он вдруг сменил тон на примирительный и обратился к Анри:
— Сеньор Анри, предлагаю вам компромисс — я готов забыть ваши угрозы взамен на свободу и шпагу. Если бы вы сразу же сказали мне, что не намерены оставаться в тех проклятых джунглях, конфликта бы не было. Как человек, отвечающий за своих людей, я должен был увести их оттуда, чтобы не допустить новых потерь.
— Не я назначен губернатором командовать экспедицией и не я принимал решение о вашем аресте, ваша милость, — спокойно ответил Анри, постаравшись придать голосу нотки смирения.
— Не прикидывайтесь агнцем, сеньор Анри! — с нескрываемым раздражением выговорил идальго. — Все знают, кто тут имеет власть. Но Белиз — не джунгли, а губернатор — не генерал, капитан. Вы не думали о том, что могут найтись влиятельные люди, пожелавшие проверить ваши торговые лицензии?
— А ваша милость, стало быть, за освобождение и- под ареста готова подтвердить их подлинность перед этими влиятельными людьми? — с нескрываемым сарказмом спросил Анри, обернувшись.
— Вашими стараниями я подвергаюсь унижению, но я готов простить вас и забыть и о вас, и о ваших делишках.
— Ради ущемлённого самолюбия вашей милости я не буду умалять авторитет дона Себастьяна и в последний раз довожу до вашей милости сведения, что не я командую отрядом и не мне решать в каком качестве ваша милость въедет в Белиз.
Идальго снова сплюнул и громко выругался.
— Да простят вас святые угодники, и да не услышит вас Пресвятая Дева! — раздался вдруг возмущённый незнакомый голос.
От неожиданности Анри остановил лошадь и повернулся на звук. Его спутники сделали то же самое.
Из тени придорожных кустов, словно большой серый гриб, вырос круглый клобук, потом показалась высокая худощавая фигура, одетая в тёмно-коричневую рясу, подпоясанную верёвкой. Вслед за первым из кустов поднялись ещё двое монахов.
— Негоже католику сотрясать воздух такими недостойными словами, брат! — обратился подошедший к ним францисканец.
— Простите, брат, — смиренно склонив голову и перекрестившись связанными руками, сказал лейтенант.
— Я вижу, на вас лежит не только вина сквернословия, сеньор! — с печалью в голосе произнёс священник и, не дожидаясь ответа, повернулся к дону Себастьяну: — Полагаю, ваш путь лежит в Белиз?
— Нет, брат, — ответил дон Себастьян, соскочил с коня и подошёл к монаху. — Мы направляемся к Святому Бонавентуре. А как вы оказались здесь, и куда направляет вас Господь?
— Похоже, нам сейчас по пути, брат. Мы возвращаемся в монастырь из недалёкой асьенды. Нам сообщили о нападении на её обитателей, и мы шли предать земле невинно убиенных, однако ни живых, ни мёртвых там не было. К счастью, брат Варфоломей нашёл свежие могилы, и мы провели над ними обряд поминовения. А что вас ведёт в нашу скромную обитель, сеньоры?
— Мы хотим поручить вашим заботам наших больных, — вступил в разговор Анри, спешившись. — А погибших на асьенде похоронили мои люди ещё в четверг. Они ждали вас, пока это было возможно, но…
— Увы, не мы распоряжаемся своим временем, а Господь. Он привёл нас туда вчера, и мы потратили немало времени в поисках тел. Благородство ваших людей, сеньор, достойно похвалы, но им не стоило торопиться с погребением. Католическая традиция предавать земле усопших на третий день должна быть соблюдена при любых условиях. Лишь на поле боя не позволительно нарушать её, — назидательно, но мягко пожурил францисканец торговца.
— Простите их, брат. Они не хотели, чтобы тело сеньора Эухенио и его людей обглодали дикие звери. Надеюсь, их души, уже нашедшие упокоение, простили нас за самовольство, — сняв шляпу и склонив голову, смиренно попросил Анри.
— Господь милосерден, брат. Я помолюсь за тебя и твоих слуг. Нынче же, думаю, мы можем продолжить путь в обитель совместно. Не зря же Господь привёл сюда вас, когда, направляясь обратно в монастырь, мы присели для отдыха. А чем больны ваши солдаты, брат? — закончил вопросом францисканец.
— Думаю, что у них чёрная рвота, — вмешался доктор.
Лица францисканцев заметно побледнели. Тот, что беседовал с Анри, видимо, будучи старшим, повернулся к одному из стоявших рядом братьев и кивнул в сторону носилок. Выбранный монах поклонился и отправился осматривать больных.
Над кавалькадой повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь беззаботным треском цикад. Закончив осмотр, монах вернулся к пославшему его.
— Я видел лишь двоих с пожелтевшими глазами, брат Максимилиан! — разрезал тишину его сиплый голос. — Что с остальными — не могу сказать, но не вижу у них боевых ран.
— Что с ними? — обратился брат Максимилиан к подошедшему сеньору Антонио.
— Одного укусила змея, а другой отравлен ядовитыми плодами, — с готовностью пояснил тот.
Францисканец склонил голову, молитвенно сложил руки и на некоторое время затих. Затем перекрестился и, глядя в глаза дону Себастьяну, произнёс голосом, наполненным грустью и смирением:
— Вы приняли правильное решение, сеньоры, избрав для своих больных солдат сень нашего монастыря. Но не было бы благоразумней доставить их в госпиталь Белиза под попечительство лекарей? Чем мы, монахи, можем помочь им, кроме молитв?
От неожиданности ни Анри, ни доктор не нашлись, что ответить на такой завуалированный отказ. Но дон Себастьян, увидев выражения лиц своих спутников, учтиво склонив перед францисканцем обнажённую голову, как всегда тихо, даже, как показалось Анри, ласково, сказал:
— Что может быть более целительным для больного, чем молитва благочестивых братьев Ордена святого Франциска Ассизского, передавшего своим верным францисканцам не только завет заботиться о душах и телах паствы, но и умение исцелять искренней молитвой? Или я не прав, брат?
Монах снова опустил голову, но на этот раз чтобы скрыть эмоции.
— Вы правы, брат! Раз Господь надоумил вас отправиться под кров Святого Бонавентуры, значит, братья позаботятся о вас и ваших людях. Пойдём же, не будем терять время! — с этими словами брат Максимилиан махнул рукой монахам и все трое ушли вперёд, опираясь на посохи.

Отредактировано Agnes (19-10-2018 00:16:02)