Вы знаете, сколько в стольном граде Санкт-Петербурге питейных заведений? Нет, не роскошных рестораций, знатные и богатые господа посещают с тем, чтобы, пообедав, поговорить о политике или делах с людьми своего круга. И не заведений попроще, где подгулявшие молодые гвардейские офицеры устраивают свои попойки, после чего едут к девицам нетяжелого поведения. И даже не те, завсегдатаями которых бывают чиновники средней руки или купцы. Нет, я спрашиваю о простых трактирах, кабаках и кухмистерских, где можно встретить кого угодно, от извозчиков и студентов до офицеров столичного гарнизона и жуликов всех мастей. Где можно не задорого взять миску жирных щей или студня, а к ним для аппетита чарку прозрачнейшего хлебного вина и, выпив его одним махом, закусить крепко посоленной корочкой. Потом хорошо пообедать и идти дальше по своим делам. Или же напротив – устроить попойку, заказав балалаечников или даже цыган, и выплясывать в пьяном угаре под разудалую музыку, а потом забыться, уткнувшись лицом в поднос, из которого давеча подмигивал запеченный поросенок, а теперь не осталось даже костей.
Десятки, а может сотни? Да кто же их считал, кроме чиновников акцизной палаты!
В одном из таких заведений и собрал свою тройку студент Григорий. Сегодня он был при деньгах, поэтому на столе отдельного кабинета стоял штоф полугара, большая миска жареной корюшки, а ещё грибочки, малосольные огурчики и ещё какая-то закуска, под которую так хорошо идет холодная водка.
- Угощайтесь, - тоном радушного хозяина предложил он Аркаше с Максимом. – Нынче мы, братцы, гуляем.
Мастеровой с удовольствием обвел взглядом раскинувшееся перед ним великолепие, особо отметив запотевшую бутыль и, плюхнувшись на продавленный диван, спросил:
- Что празднуем?
- А ничего! – беспечно отозвался Гришка. – Что я не могу с хорошими людьми выпить?
- И то верно. Ну, наливай тогда, что ли?
- О. Это по-нашему!
Самый младший из присутствующих – Аркадий с лёгким содроганием смотрел, как прозрачная жидкость с бульканьем наполняет чарки и внутренне поежился. Прежде ему не приходилось иметь дело с водкой и весь его куцый опыт в питейном деле, заключался в бокале шампанского, дозволенного ему родителями на помолвке сестры, да початой бутылкой мадеры, умыкнутой им из буфета, и распитой с приятелями – таким же безусыми мальчишками.
К тому же, гимназистам было строго настрого запрещено посещать подобные злачные места и если бы его застали, последствия были бы куда хуже, чем в тот злосчастный день, когда отец обнаружил пропажу вина и безжалостно выдрал его ремнём. Однако же отказаться, и навсегда потерять авторитет в глазах товарищей было куда ужаснее, и он безропотно протянул руку к протянутой ему чарке.
- Ну, товарищи, давайте выпьем за успех нашего благородного дела, - немного пафосно провозгласил Григорий и все дружно выпили.
Холодная водка поочередно обожгла глотку, затем пищевод и, проследовав вниз, разожгла пожар в желудке неофита. Аркаша с непривычки закашлялся, но заботливые друзья тут же пришли ему на помощь.
- Так-так, молодец, а теперь закуси… да, лучше всего грибочком…
Наконец, дыхание было восстановлено, и Аркаша с благодарностью посмотрел на приятелей.
- В первый раз? – участливо спросил Гриша.
Гимназист хотел было притвориться более опытным, чем был, но духу соврать не хватило, и он только кивнул головой.
- Ничего, дурное дело нехитрое, - поспешил успокоить его Максим, а затем взял за хвост жареную рыбину и целиком отправил себе в рот.
- Ещё? – спросил студент, разливая водку.
- Нет-нет…
- Да брось, дружище! Первая – колом, вторая – соколом, а третья – мелкой пташечкой, - засмеялись приятели на протест мальчишки.
И впрямь, следующая чарка пошла значительно легче, на душе стало гораздо радостнее, вероятность того, что сюда занесет инспектора учебных заведений – крайне невелика, так что дальше молодой человек пил, не задумываясь о последствиях. Невпопад смеялся чужим шуткам, пытался рассказывать занимательные истории сам, не заботясь при этом, слушают его или нет.
Его старшие друзья были куда крепче на выпивку и потому, глядя на гимназиста, лишь снисходительно посмеивались, сами продолжая разговор.
- Что слышно от Ипполита? – тишком поинтересовался Максим.
- Ничего, - отмахнулся студент. – Всё требует найти этого… как его чёрта, Будищева! А где его найдешь? Ей богу, весь Питер обыскал, а даже следа не попалось!
- Так деньги тебе не Крашенинников дал?
- Какое там! Мамахен расщедрилась. Вспомнила, что у неё сын есть. Теперь гуляем.
- Что ж со своими не стал?
- С какими своими?
- Ну, со студентами, с господами…
- Брось! Какие они мне свои? Болтуны, позеры, дешевки! На словах все готовы хоть сейчас на алтарь революции, а как до дела, так никого не найдешь. Нет – вы мои единственные товарищи. С вами и погулять, с вами и на эшафот.
- И с ним тоже? – Максим с ухмылкой кивнул на всё более пьянеющего Аркашу.
- И с ним! Ты не смотри, что он ещё сопляк. Случится надобность и для него найдется дело.
- Ну-ну.
- Не веришь?! – вскипел студент.
- Ладно, поживем – увидим, - примирительно отозвался мастеровой. Затем, опрокинул ещё чарку, неожиданно подмигнул, подвинувшись вплотную к собеседнику, спросил: – А знаешь, отчего ты Будищева не нашел?
- Отчего?
- Не там искал!
- Как это? Объяснись!
- Да так! Вы его среди «чистой публики» искали, а он на фабрику господ Барановских поступил.
- Но кем же?
- Гальванёром.
- Простым рабочим?!
- Ну, да.
- Но как же это! Ведь Искра говорила, что видела его в костюме, покупающем галстук и с какой-то дамой…. Да не ошибся ли ты?
- Мудрено ошибиться с таким описанием. Суди сам. Мы знаем что он полный георгиевский кавалер. Отлично стреляет, ловко дерется, ведет себя независимо. Конечно, случая проверить, каков он в стрельбе не было, но в остальном – всё сходится. Думаешь, в столице много Будищевых с такими приметами?
- Но, чёрт возьми, почему же ты молчал? Ведь теперь надобно сообщить Ипполиту…
- А куда торопиться?
- Ну, мало ли, вдруг он опять исчезнет!
- Из околотка?
- В каком смысле? – не понял студент.
- В том самом. Куда ему, болезному, из тюрьмы деваться?
- Час от часу не легче! Но как же он там оказался?
- Мастеру тамошнему в морду дал.
- Но, за что?
- Да кто его разберет. Одни толкуют, просто не поладили, другие, что солдатик наш за избитого мальчишку-ученика вступился.
- И что же?
- Как что, известное дело, мастер хозяину завсегда ближе, потому как этого его – верный цепной пёс. Вызвали полицию, да и вся недолга!
- Потрясающая история.
- А то! За такое не грех и выпить, как считаешь?
- Поддерживаю, - все ещё не веря удаче, покачал головой Гриша и повернулся к гимназисту. – Аркаша ты как?
Оказалось, пока они с Максимом беседовали, молодой человек изливал им душу. Однако, не смотря на состояние, скоро сообразил, что его не слушают, после чего обиделся и затих. Но на прямой вопрос, все же развернулся и, пьяно всхлипнув, заявил:
- Я люблю Искру. Она такая… такая… эх вы!
Приятели на мгновение остолбенели от подобного признания, а потом дружно расхохотались. Выпив и закусив, они принялись подшучивать над незадачливым товарищем, вгоняя его во всё большую меланхолию. Наконец, увидев, что тот готов заплакать, насмешники угомонились, но тут за их занавеску заглянул половой и вполголоса спросил, не прикажут ли господа кликнуть девушку?
- Какую ещё девушку? – не понял Максим.
- Зови! – тут же отозвался Григорий, первым сообразивший, о чём речь и пока слуга ходил за проституткой, принялся что-то втолковывать приятелю.
- Ты думаешь? – недоверчиво переспросил тот.
- Конечно! Подобное должно лечиться подобным.
Жрицей любви оказалась плотная белокурая девица, довольно привлекательной наружности. Впечатление немного портил нос картошкой, но после выпитого этот изъян не казался таким уж значимым. Мастеровой уже был готов и сам воспользоваться оказией, но у студента были свои планы.
- Как тебе зовут, любезная? – осведомился он.
- Ирма, - с легким акцентом отозвалась та.
- Чухонка?
- Да.
- Видишь ли, Ирма… - начал Григорий, осторожно подбирая слова.
- Вас двое? – перебила его жрица любви. – Это будет стоить дороже.
- Не совсем так, - ухмыльнулся он. – Нашему товарищу нужна, некоторым образом, помощь…
- Этому мальчику?
- А тебе его возраст – помеха?
- Нет, но он сильно пьян. Может не получиться. Деньги вперед.
- Сколько?
- Рубль.
- Сколько?!
- Я сказала – рубль!
- Полтину, да и то, пожалуй, много!
- За полтину вы можете любить его сами.
- Восьмигивенный!
- Ладно. Мальчик совсем юн и много выпил. Хватит и восемьдесят копеек.
- Вот и отлично, - усмехнулся студент и собрался кликнуть полового.
- Зачем? – остановила его жрица любви.
- Так надо же номер…
- Зачем вам тратить деньги еще и за номер? Лучше добавьте до рубля, а я все сделаю здесь.
- Как, здесь?
- Очень просто. Вы выйдете на недолго. Ну, или заплатите.
- Э, нет, - замотал головой Максим. – Я снаружи постою.
- Я тоже, - с лёгким сожалением в голосе отозвался Гриша.
- Как хотите, - пожала плечами Ирма и задернула за друзьями занавеску.
Некоторое время они молча курили, внимательно прислушиваясь к происходящему внутри кабинета. А вокруг них жизнь кипела ключом. Совсем рядом, за стенкой, надрывалась гармошка. В другом кабинете кто-то визжал, будто его резали. Мимо несколько раз проносились, понимающе улыбавшиеся половые с заказами. Вскоре всё закончилось, и приятели вернулись на свои места. Протрезвевший Аркаша с выпученными глазами сидел в уголке, а жрица любви, деловито поправив корсаж, налила себе полную чарку и, одним махом опрокинув её в рот, закусывала жареной рыбкой.
- Красивая ты девка – Ирма, - не то, хваля, не то, осуждая, заметил Максим. – Как же тебя угораздило-то?
- Приданое надо, - философски отвечала проститутка, не переставая жевать.
- Какое ещё приданое? – изумился мастеровой. – Кто же тебя замуж такую возьмет, али дома не знают, чем ты тут промышляешь?
- Почему не возьмут? – невозмутимо пожала плечами потенциальная невеста. – Вот скоплю на две коровы, вернусь домой и выйду замуж. У нас все девушки так себе на приданое зарабатывают.
- И женихи, что же знают?
- Конечно, знают.
- И не попрекают потом?
- За что? – искренне удивилась Ирма. – За то, что корову заработала?
Не выдержав последнего пассажа, Григорий согнулся от хохота и, упав на диван, от полноты чувств, хлопнул себя по ляжкам. Максим, какое-то время потрясенно молчал, пытаясь осмыслить услышанное, а затем махнул рукой и присоединился к смеху товарища.
- Если господа больше ничего не желают, я пойду? – осведомилась проститутка, обнаружив, что еда на столе закончилась.
- Ступай, голубушка, - хихикая, замахал руками жизнерадостный студент. – Мы тебя более не задерживаем!
Мастеровой тоже покачал головой, видимо, решив, что не желает вкладываться в будущее крепкое чухонское хозяйство.
- А ты, Аркаша?
Только что лишившийся невинности гимназист, проводил первую в своей жизни женщину мутным взглядом, после чего, видимо припомнив подробности произошедшего, выскочил из-за стола и опорожнил на пол желудок.
- Славно погуляли, - покачал головой Максим.