Сознание пришло резко и наполнилось сотнями звуков и запахов. Сумрак отступил прорисовываясь отдельными предметами и Костя недоумённо огляделся вокруг:
– Ну, ничего себе абстракция. Видать неплохо меня по чугунку приложило.
Чуть поодаль, возле телеги, стояла лошадь и пофыркивая обмахивалась хвостом от слепней. Возле костров сидели группы бойцов и тихо переговариваясь стучали ложками. И всё бы было ничего, но смена руин Грозного, с рваными островками закопчённого от пожаров снега на поле возле лесного массива и явно летнего тепла не вписывались не в одно разумное объяснение. По спине Кости пробежал неприятный холодок:
– Это ещё что за прикол такой?
Он попытался ощупать себя руками и с удивлением понял, что он даже не представляет, как это сделать. Вернее механизм этого действия Костя осознавал, но привычных, мышечных сигналов от этого действия не ощущал. Ещё раз попытавшись почувствовать руки он услышал утробный рык:
– Да что это за хрень такая?
У костра поднялась фигура человека:
– Верный, ко мне.
Костя с удивлением ощутил, как его тело стремительно понеслось вперёд и остановилось возле парня лет двадцати пяти на которого он смотрел снизу в верх. Человек наклонился и Костя ощутил его прикосновение, после которого по телу пронеслась волна счастья. Да, именно то чувство из детства, которое могли подарить только руки матери, когда она подымала его и кружила по комнате, а он, обхватив её за шею заливался смехом. Тем временем парень присел и удерживая его голову в руках посмотрел ему в глаза:
– Ну что, лохматый, проголодался?
Костя с удивление почувствовал, как лизнул парня. В сознании пронеслась буря эмоций и, как не странно, все они были положительными:
– Ох, ну ничего себе! Видать сильно меня по голове приложило, не замечал раньше за собой таких наклонностей. Чур меня – чур.
Тем временем перед Костей появилась миска из которой пахнуло не совсем аппетитно. Он почувствовал, как голова его склонилась и в её содержимом он увидел отражение лохматой морды овчарки:
– Писец, приплыли, здравствуй Кащенко. Послушай, глюк, я это есть не стану.
Губа отражения приподнялась обнажая серьёзные клыки и раздался глухой рык. Возле костра послышался смех. Коренастый мужик хлопнул парня по плечу:
– Антон, не по нраву твоему зверю брюква наваристая.
Парень вновь присел перед Костей:
– Надо, лохматый, надо. Завтра день тяжёлый, так что силы понадобятся.
От прикосновения по телу Кости вновь пробежала приятная волна и заскулив он уткнулся в колени парня. За загривок потрепали и Антон подтолкнул Костю к миске:
– Не вредничай, я тебе потом у Кузьмича самую мясистую кость выпрошу, только вот выберемся от сюда.
Ну что же, глюк-глюком, а пузо действительно от голода сводит. Вздохнув про себя и мысленно прикрыв глаза, Костя отдал телу полную свободу. Вновь проведать свой глюк он решил после тщательного анализа операции в Грозном. До момента выстрела они были ясными и смазывались на моменте, когда тело снайпера в проёме окна откинулось назад, а Вадим упал на битый кирпич. Следующей картинкой уже было поле, звуки и запахи. Он лежал среди полыни положив голову на лапу, а второй прихлопывал стрекотавших возле него кузнечиков:
– Верный, как охота? Ух-ты!
Костя почувствовал, как тело взвилось в верх и застыло. Лишь чувствовалось, как подрагивает кончик хвоста, а шерсть на загривке встаёт дыбом.
– Ты кто?
Ну, нормально, я ещё и понимаю его. Так, в Кащенко мне будет отдельный кабинет и усиленная охрана:
– Человек.
– Я не чувствую твоего запаха.
– Так себя понюхай.
– Ты во мне?
– Ну наконец-то дубли сложил.
– Кого?
– Не обращай внимания. Сложил логическую цепочку из разрозненных фактов. Что такое факты, тебе объяснить?
– Не надо. Факты – это неопровержимые доказательства.
– Ого, продвинутый глюк.
– Глюк?
– Картинка несоответствующая реальности.
– Правильней будет иллюзия.
– Ну и так можно назвать. Вот мне интересно, откуда ты это знаешь?
– Слышал где-то.
– Слышал?! Понимаешь, мой друг блохастый, слышать мало – нужно ещё понимать.
– Я понимаю. Просто для моего мироощущения эти сведения избыточные, а потому не нужные. И почему блохастый? Я каждый день вычёсываюсь.
– Не знаю, кого ты там вычёсываешь, но я чувствую, как они там лазят.
– Остаётся только нужное количество.
– И зачем они тебе нужны?
– Стригут подшерсток, который потом легче удалять.
– Ладно, это твои дела, сам с ними и разбирайся. Что тут вообще происходит? Почему вы тут?
– Война.
– Германия напала на СССР.
– Стоп. Германия, СССР. Какой сейчас год?
– Сорок первый.
– Час от часу не легче. А месяц какой, где мы находимся?
– Конец июля, не далеко от Киева возле села Легедзино.
– Пипец котёнку.
– Причём здесь кошки?
– Не обращай внимание, это выражение такое, когда всё… плохо. Какая задача у вашего подразделения?
– Нашему батальону пограничного отряда охраны тыла поставлена задача прикрывать отступление штабных частей Уманской армейской группировки.
– Ох, ма… Крыс тыловых… Ладно, это не по теме. Пограничники, значит ты, блохастый, не один тут такой?
– Сто пятьдесят служебных собак и пятьсот человек личного состава.
– А кто командует?
– Майор Лопатин.
– Лопатин, Лопатин. Не слышал про такого. Как я понимаю ваш батальон недавно сформирован?
– Да, это сводный отряд из остатков нашего Коломейского погранотряда и специальной школы служебного собаководства капитана Козлова.
– Ясно. Плохи у нас дела, блохастый.
– Это почему?
– Потому что всё, что сейчас происходит – это история моей страны.
– То есть ты… А как?
– Понятия не имею. Я или погиб, или нахожусь в коме после событий на своей войне…
– У вас тоже война? Ты воин?
– Да. Я тоже воевал исполняя присягу родине. Только у нас враг другой, более коварный.
– Знаешь, человек. А к стати, как тебя зовут?
– Костя.
– Знаешь, Костя, в нашей родовой памяти есть упоминания о таких случаях, толка они относятся не к собакам, а нашим предкам – волкам. Если воина держала в этом мире клятва, то его душа вселялась в тело волка и находилась там пока он не выполнял обет.
– Это оборотни, что ли?
– Ну, то что они менялись в монстров, то вымысел. А то, что они были разумны – это сущая правда.
– Жаль, а то бы показали фашистам весь гнев древних пророчеств. До самого Берлина бы гнал убогих. Ладно, сказки побоку, здесь и реалий хватает.
Неожиданно в траве раздался шорох и тело овчарки замерло. Костя лишь хмыкнул:
– Мясо шуршит?
– Верный вздохнул:
– Её не поймать, близко не подпускает. А так да, хоть и противная, но добыча.
– Ты бы её съел?!
– Конечно, что за глупый вопрос.
Костю передёрнуло:
– Фу, гадость.
– Чтобы ты понимал в гадости. Вот когда от еды смердит так, что глаза слезятся, вот это гадость. А тут свеженькая, тёпленькая…
– Стоп, стоп, стоп. Давай без описаний, иначе то что давеча съел на земле будет. Ладно, покормить тебя нужно, иначе не выжить нам будет. Приманка есть какая ни будь?
Верный задумался:
– Сухарь у меня закопанный есть. Пойдёт?
– То, что доктор прописал.
– Доктор, чего?
– Не обращай внимания. Слушай тему с приманкой. Выкапываешь сухарь, только не сожри его, и кладёшь в самом мышином месте. У вас есть такая команда: «умри»?
– Есть.
– Значит замираешь и ждёшь добычу. Нет таких мышей, которые при запахе хлеба рассудок не теряют, потому тебе придётся только её прихлопнуть и съесть. Реакции хватит?
– Ну, за это не переживай, всё, что попадает в зону поражения лапы, можно считать едой.
– Ага, нормально. Я пока спрячусь в подсознании, чтобы тебе аппетит не портить, а потом вылезу, так сказать на сытый желудок и мыслится лучше.
Верный хмыкнул:
– Нежные вы – люди.
– Какие есть. Ладно, пока – мышелов.
– Сам ты…
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
