Продолжение:

                                                   Глава 13

  Охренеть, подумал я, читая бумагу, полученную нашим МИД-ом из Форин Офис. Английская разведка сливает с таким трудом добытые сведения своим писателям-фантастам! А ведь как старались, раздобывая крупицы информации о нашем реактивном самолете с пульсирующими двигателями… Мы, кстати, намучились с ним не меньше. Гадское устройство летало не когда его мог видеть паксовский агент, а когда ему вздумается! Для определения, проработает очередной движок положенные ему пятнадцать минут или прогорит еще в момент запуска, требовались не инженеры, а астрологи. За все четырнадцать полетов этого чуда техники было только два случая, когда оно и взлетало, и приземлялось на всех своих четырех движках. Правда, при этом оно летало очень быстро, достигнув семисот пятидесяти километров в час, но уже при такой скорости начинались проблемы с управляемостью.
  Так вот, в английской бумаге спрашивалось, не примет ли Россия собирающегося туда известного фантаста Уэллса, а если примет, то не покажет ли ему тот реактивный самолет, ибо Уэллс сейчас пишет роман о будущих войнах в воздухе.
  В общем, я за три минуты прочел данную бумажку, потом минут пять офигевал над ней, а потом быстренько накарябал ответ за Гошиной подписью.
  «Мы будем счастливы показать достижения российской авиации великому английскому писателю», - колотил я по клавишам, - «и готовы не только дать ему возможность с земли понаблюдать за полетами наших новейших аэропланов, но и самому попилотировать реактивный самолет».
  В общем, три дня назад рейсовый дирижабль из Берлина привез в Питер, кроме очередной группы немецких офицеров, еще и Герберта Уэллса. Встречал его практикант из школы комиссаров, который в процессе поддержания светской беседы очень высоко оценил роман гостя «Война миров». Дальше, правда, образованность кандидата в комиссары показала дно, и он начал хвалить сначала «Из пушки на Луну», а потом и вовсе «Робинзона Крузо». Уэллс, как истинный джентльмен, даже не подал виду, что не имеет к написанию этих книжек ни малейшего отношения, а только благосклонно кивал. Впрочем, возможно, он просто не совсем понимал английский нашего курсанта, потому как тот учил язык всего пять месяцев и поэтому говорил отнюдь не на языке Диккенса.
  На следующий день гость улетел в Георгиевск, где им занимался уже Перельман (да-да, тот самый популяризатор), и три дня провел там. Вообще-то планировалось управиться за день, но проклятое реактивное чудо упорно не хотело взлетать! Так что Уэллса кормили фантастикой про то, что канцлер дико занят и принять его пока никак не может, так что не хотите ли еще, например, сходить на нашу киностудию… Наконец на третий день самолет удалось-таки поднять в воздух, и он, оглушительно ревя тремя движками (четвертый заглох сразу после взлета), пронесся чуть ли не над самой шляпой английского гостя. И тут же с узла связи явился курьер с депешей, что канцлер наконец выкроил полдня и надо срочно лететь в Питер.

Отредактировано Avel (25-03-2010 23:00:51)

Это потом будет в книге Уэллса "Просыпающаяся Россия".

Продолжение:

  Первое Уэллс съел в молчании, но затем набрался решимости задать давно созревший у него вопрос:
  - Господин Найденов, я не могу отделаться от мысли, что в глубине души вы социалист.
  - То есть как это в глубине? – даже слегка обиделся я. – И снаружи он же самый, просто пробы ставить негде! Неужели не видно?
  - Но ведь ваша безжалостная борьба с социалистическими партиями… - неуверенно начал Уэллс.
  - Простите, но это вас кто-то обманул – не борюсь я с ними. В России две легальных партии социалистической направленности, и с ними я не то что не воюю, а вовсе даже плодотворно сотрудничаю. Еще есть две нелегальных, и с ними, если они нарушают закон, поступают исключительно в рамках этого закона. Кстати, по российским законам образование нелегальной партии преследуется не уголовным, а административным порядком. А то, на что вы, скорее всего, намекаете – так это просто бандиты. Понимаете, у вас на Западе странная традиция – стоит только грабителю объявить о своих социалистических воззрениях, его тут же записывают в политические борцы.
  Я не стал уточнять, что такое происходит исключительно с зарубежными поборниками прогрессивных учений, а своих те же англичане всегда за милую душу сажали и вешали именно как бандитов. Вместо этого я продолжил:
  - Я считаю, что если грабеж или убийство имеют идеологическую подоплеку – то это отягчающее обстоятельство. А те, которых западная печать преподносит как невинных жертв злодея Найденова, были взяты на месте преступления и расстреляны в процессе оказания сопротивления.
  Действительно, тут я нисколько не кривил душой. После убийства комиссара в Киеве принадлежность к партии левых эсеров или ее финансирование были объявлены преступлениями против Империи, и у фигурантов имелись целые сутки, чтобы прибежать в ближайший полицейский участок и покаяться. Четверо, воспользовавшиеся этой возможностью, живы до сих  пор.
  - Однако то государственное устройство, которое вы пытаетесь построить в России, не очень похоже на социализм, - заметил Уэллс, делая перерыв в поедании макарон по-флотски, ибо на его европейский взгляд порция была явно велика.
  - Это смотря по какому классику социализм, - возразил я, - да вот хотя бы Ленина почитайте. Он ведь ясно и аргументировано пишет, что государственный капитализм является идеальной заготовкой для социализма, последним этапом перед переходом к нему! Так именно госкапитализм мы с его величеством императором и строим.

  После обеда я провел гостя в подвал и продемонстрировал ему свой лазер. Правда, случился небольшой конфуз – в этот раз шарик хлопнул не сразу, а секунды через полторы после того, как в него уперлась ослепительная красная точка, но Уэллс все равно впечатлился по самое дальше некуда. Он ведь был воспитан на механистических представлениях и считал, что если что-то работает в виде маленькой модельки, то только в средства упирается вопрос, насколько огромным и мощным может в ближайшее время стать это устройство. Ну, вроде как паровые машины – совсем недавно их мощность мерилась в лучшем случае десятками лошадиных сил, а сейчас – уже десятками тысяч! И воодушевленный показом столь секретной вещи Уэллс спросил меня про Тунгусское диво.
  - Это был метеорит, - сказал я, делая значительное лицо. – Я ценю доверительные отношения, вроде бы сложившиеся между нами, и, не желая их испортить, настоятельно советую – поверьте, что это был именно метеорит!