- …Накамура-сан! Накамура-сан, очнитесь!
С трудом разлепляю глаза, чувствуя, что голова буквально раскалывается от боли.
Где я? Что я… Какого вообще…
Сижу на земле, к чему-то привалившись спиной. Перед глазами всё плывёт, вижу лишь какие-то смутные тени. Но проходит пара минут, и я уже могу различить наклонившееся ко мне чьё-то лицо, перепачканное гарью и кровью.
- Накамура-сан, вы в порядке?
Айку. Механик-водитель. Мой.
- Порядок… - шепчу я. – Обстановка?
- Хреновая, господин капитан, - слегка кривится японец. – Наша техника – в хлам, пехоты мало. Мы к городу отошли и тут закрепились. Мятежники вроде бы взяли передышку.
- Мы – это кто?
- Наши все живы, - успокаивает меня механ.
Наши – это мой экипаж.
Наши… Какая злая ирония судьбы!
- …Десяток пехотинцев прибился. На ещё одну атаку нас хватит, - Айку невесело усмехается. – Но разве что на банзай-атаку.
Банзай-атака… Когда все выжившие поднимались для самоубийственного броска на врага, подчас с голыми руками или одним холодным оружием… И которые обычно кончались гибелью японцев и незначительными потерями со стороны врага.
Нет, так нельзя. Я так делать не буду, пока не исчерпаны все шансы на сопротивление. Учат наши их, учат так не делать, а всё равно нет-нет, да вспоминают япошки о «славных» традициях, черти.
- Что с оружием? – осторожно касаюсь аккуратной повязки на лбу. Наложена быстро, но добротно, так что кровью пока что, скорее всего, не истеку. И то радует.
- Автоматы и винтовки. Патронов мало. Есть базука, но к ней всего один заряд. Ещё пара противотанковых гранат есть и полдюжины пехотных, - вступает в диалог Имотоку – мой наводчик.
Чёрт, действительно негусто… И всё это на сколько там?.. Ага, на полтора десятка человек…
Вот же дрянь какая.
Буквально отдираю собственное тело от куска кирпичной стены, к которой меня прислонили, пока я был в беспамятстве. Мне в руки тут же суют тяжёлый МП-40, многими в моё время по ошибке называемый «шмайссером». Осторожно высовываюсь из-за стены, коротко осматриваюсь.
Нда, картина Репина – «Грачи оборзели»…
Повсюду валяются тела убитых и раненных, которых не удосужились эвакуировать в безопасное место. И в нашем сером фельдграу, и в зелёных мундирах южан – смерть уравняла всех. Чадным пламенем горят подбитые танки и бронемашины. За гребнем дороги на удалении примерно пары километров проскальзывает какое-то копошение – это, вероятнее всего, готовятся к новой атаке южане.
Чёрт.
Чёрт, чёрт, чёрт!..
И ведь нам её, по ходу, не пережить. С голой задницей на броню вражеских панцеров? Ага, сейчас – сразу три раза и без очереди. И на подход подкрепления можно даже и не рассчитывать…
Обидно, чёрт тебя дери. Пройти столько, повидать всякого, чтобы сдохнуть в бою за какой-то занюханный городишко? Да хрен вы угадали!
Чувствую, что начинаю кривить губы то ли в злой усмешке, то ли в, ну очень добром оскале.
- Кажется, нам выпал неплохой шанс умереть сегодня, воины. Надо только привести себя в порядок, чтобы встретить шинигами во всей красе.
Ответом мне стали немногочисленные ухмылки, на фоне абсолютно безжизненных лиц.
Вот что мне нравится в японцах, так их почти полное равнодушие к смерти.
* * *
Проклятые мятежники дали нам совсем немного времени на подготовку – буквально каких-то жалких полчаса. Как раз ровно столько, чтобы перегруппироваться и оценить внезапно изменившуюся обстановку.
Южанам перегруппироваться, разумеется. Нам этого времени ни хватило почти ни на что – мы не успели ни собрать боеприпасы и оружие у убитых, ни хотя бы даже попытаться отойти.
Хотя, куда бы мы, на хрен, делись с подводной лодки?..
Так что нам только и оставалось, что просто сидеть и ждать, глядя на приближающуюся смерть, что лязгала гусеницами и шелестела подошвами сапог.
Четырнадцать человек в обломках полуразрушенного дома на высоте второго этажа. Десять пехотинцев и три танкиста, плюс ваш покорный слуга. По идее в экипаже «четвёрки» всегда было пять человек, но в силу катастрофического выбытие личного состава Императорской армии в ходе непрекращающихся войн пришлось совмещать обязанности наводчика и командира танка. Но весь цимес был в том, что хоть формально мы и были старшими по званию не «под бронёй» нам всерьёз воевать никогда не приходилось. Мне… ну, и мне, в принципе, тоже. Несколько яростных прорывов к своим после подбития танков – не в счёт.
Три пистолета-пулемёта, дюжина винтовок и ручной пулемёт на всех. Девять гранат – две противотанковые и семь пехотных.
Отличный арсенал, чтобы героически подохнуть и обеспечить себе неплохой салют перед переходом в мир иной. Что-то большое? Вряд ли.
- Кажись, идут, - флегматично произнёс Имотоку, плотнее вжимая приклад старенькой потёртой «арисаки» в плечо.
- Надо бы встретить дорогих гостей, - хмыкнул Айку. – Как подобает гостеприимным хозяевам.
Звонко лязгнул затвор МП-40, досылая патрон в ствол.
- Ждём сигнала, - оборвал я лишние разговоры. – А потом героически помираем во славу Императора.
- И пусть он живёт десять тысяч лет, - пробормотал Имотоку.
- Десять тысяч лет … - эхом откликнулись остальные японцы.
Небо заволокло тяжёлой и низкой серой пеленой, на обломки стен прямо около моего лица упали первые капли мелкого промозглого дождя. Ветер сменился и в нашу сторону медленно поплыл удушливый смрад смерти, жжённого металла и горящего бензина.
Пластмассовая рукоять пистолета-пулемёта неприятно захолодила вспотевшую ладонь. Чуть поудобнее упёр в плечо рамочный металлический приклад, точнее ловя в кольцо намушника перепаханное поле перед городком.
Где-то на границе неба и земли – там, где гребень дороги почти упирался в низкие серые облака, родился и начал расти, будто чудовищный младенец, Звук.
Звук, в котором сливался лязг стальных траков и рычание мощных двигателей. В котором терялся шорох десятков солдатских подошв и щёлчки спускаемых предохранителей.
Мелкий дождь опустился с небес сплошной облачной пеленой, погребя под собой всё вокруг, насколько хватало глаз.
И где-то на самой границе видимого и невидимого появились силуэты.
Началось.
Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
