Снаряд - дурак, исторег - м...ак!

В книге Мейера–Детринга «137-я пехотная дивизия. 1940-1945», М., Центрполиграф, 2013 г., ISBN 978-5-227-04611-6, имеется нижеследующее приложение:

приложение 11
Приказ по 137-й пехотной дивизии о расходе боеприпасов
137-я пехотная дивизия Командный пункт дивизии, 19.08.1941 Оперативный отдел
Не хранить на передовой!
Впечатления от первых двух дней введения дивизии в действии на Ельнинском выступе побуждают меня внести ясность по следующим вопросам:
1. В настоящее время обеспечение дивизии боеприпасам выполнено в полном объеме, кроме того, у нас имеются некоторые сверхнормативные запасы. Но, само собой разумеется, что при удалении от исходной базы на тысячу километров подвоз боеприпасов с нее не может быть неограниченно большим. Поэтому разумное и продуманное использование боеприпасов (как в пехоте, так и в артиллерии) на сегодняшней позиции является трудной, но жизненно важной задачей всех командиров,
2. В последнее время резко возросло число вызовов артиллерийского огня (особенно заградительного) со стороны пехоты. Если при русских атаках численностью до роты и менее постоянно будет открываться артиллерийский огонь, то у нас не хватит боеприпасов для отражения действительно сильных атак противника. Такие атаки небольшими силами пехота вполне состоянии без труда отразить имеющимися у нее собственными средствами, если из каждого вида оружия не будет вестись (стрельба на слишком большом удалении, когда каждый вид оружия будет применяться на самом эффективном для него рас стоянии). Внезапный огонь из автоматов, пулеметов и тяжелого оружия, открытый с близкого расстояния, как в моральном, так  и во всех других отношениях будет гораздо эффективнее, чем неприцельный огонь по площадям.
3. Не каждое скопление или передвижение противника, а более противник, выполняющий земляные работы, являются достойной целью для нашей артиллерии. То, что командирам взвода по вполне понятным причинам кажется «крупным скоплением», еще долго не будет представлять серьезной опасности для его батальона. Поэтому я требую, чтобы уже командиры и батальонов критически подходили к донесениям подобного рода и чтобы их личный состав больше доверял собственному оружию батальона при отражении атак противника. Успехи дивизии, достигнутые в проведенных боях, в полной мере оправдывают это доверие.
4. Ответный огонь по каким-либо целям в ближнем тылу, по населенным пунктам и т. п. является бессмысленным, а в нашем положении даже преступным. Мы не можем оказать русским большую услугу, чем перед их крупномасштабным наступлением расстрелять весь свой боезапас.
5. Поэтому я приказываю:
а) из пехотного оружия всех видов следует открывать огонь только на таком расстоянии, которое является для каждого вида оружия самым благоприятным;
б) вызывать артиллерийский огонь имеют право только командиры батальонов. От них я требую, чтобы они вызывали артиллерийский огонь только в том случае, если убеждены, что не смогут собственными силами остановить противника до переднего края обороны;
в) я запрещаю вести любую ответную стрельбу.
Я ожидаю, что все офицеры с пониманием отнесутся к этим мерам, целью которых является только благо самих подразделений, и настоятельно и в полном объеме доведут их до личного состава.
Бергманн

19 августа 1941 года. 59-й день войны. Командир дивизии запрещает своим дойчезольдатам унд официрам стрелять дойче-снарядами по русским подразделениям численностью меньше роты (менее 90 человек), а так же запрещает стрелять из пулеметов и карабинов на больших дистанциях.
Зададимся вопросом почему? Боеприпасов у немцев выше крыши (смотри пункт 1 приказа). Экономия? Но ведь, как уверяют нас современные истореги немецкий солдат не может погибнуть пока не убьет 10 русских солдат, 5 партизан, и пока не изнасилует 3,14 русских женщин. «Все знают, что немецкую пехоту в отличии от советской готовили очень качественно и учили тому, что необходимо на войне». (С)
Все это кто? И где написано?
Все – это те, кто в этом уверяют читателей. Уверяют либо с коммерческой целью, получая гранты за фальсификацию истории, либо без мозгов пересказывая то, что сказали им первые, которые работают за деньги. Фактически же у столпов придуманной истории Вермахта – и у Гальдера и у Мюллера-Гиллебранда написано, что готовят пополнение 2-3 месяца. Многому ли можно научить за два-три месяца? Даже если речь идёт не об азиате-славянине, а об арийском сантехнике?
Любое обучение – процесс платный. Чем больше человек учится, тем больше на него затрачивается материальных средств. Если речь идёт о платном образовании, человек сам платит за свое обучение. Если же речь идёт о государственном обучении (совершенно неважно – птушников, студентов или призывников) платит государство. Государство деньги считать умеет. Да, можно при желании научить камерада-зольдата качать маятник, знать албанский язык, стрелять и по-македонски, и чинарики, и яйки-млеко. Но только за несколько лет. Быстрее не получится.
А потом этот мега-боец попадёт на безымянное русское поле, по которому долбят безымянные русские минометы, стреляют хреново обученные косоглазые русские пулеметчики и над которым бестолково рвется русская шрапнель. После первой же атаки обученная пехота обычно заканчивается, ибо той же шрапнели похрен цвет глаз, форма черепа и длина полового члена жертвы. Она просто тупо летит с соблюдением всех законов физики. Летит и не знает, что либераст-филолог Соколов снабдил каждого арийца из вермахта табличкой – «Меня невозможно убить, пока я не убью десять русских». Летит по баллистической траектории с определенной долей настильности и поражает цели совершенно игнорируя написанное Соколовым. Для шрапнели, осколков, пуль – дойче-зольдаты и унд-официры – не более чем преграда, биологического (органического) происхождения, обладающая вполне конкретной останавливающей способностью замедлять или полностью тормозить полёт шрапнели-осколков-пуль.
Немецкие же нацисты, несмотря на свои заявы на национал-социализм, были таки капиталистами. Вкладывать деньги в убыточное мероприятие? Увольте! Вот винтовка, вот форма, вот текст присяги. Вот Восток, на который нужно дранг. Полный вперед! И плевать, что нах!
Аккурат те самые два-три месяца и требуются на то, чтобы бойца научить наступать в нужную сторону. А там, как повезет – если добежит до окопов и выживет в рукопашной – сможет поучаствовать в следующей атаке. Если не добежит – готовим следующего.
Те, кто служил в армии, наверняка помнят тот факт, что выполнить норматив при стрельбе из «калаша» по грудной мишени – нужно попотеть, а вот завалить шестью пулями три ростовые мишени с 200 метров – как правило, получается у всех с первого раза. У стандартной магазинной винтовки – пять патронов, а не шесть, но ствол в несколько раз длиннее, чем у «калаша» - целиться удобнее и легче. Соответственно, прежде чем боец добежит до вражьих окопов, в него успеют выстрелить несколько раз, разрядив ту самую обойму в пять патронов.
Именно обученный боец знает, что хотя на винтовке или в инструкции к ней и написано, что можно стрелять на два километра, реально попасть можно со ста или двухсот метров. Дальше, если ты не якут, стрелять без толку! А вот со ста метров, аккурат можно успеть обойму расстрелять, и потом штыком и прикладом повоевать с теми, кто добежал. Поэтому, на той же винтовке Мосина постоянный прицел установлен на 100 метров, хотя стрелять она может и на два километра. Только вот фиг из нее на такой дистанции попадёшь.
Плохо обученный же боец этой тонкости не знает. Не знает, и начинает стрелять, как только увидит противника.
А как же опытные камерады-товарищи? Как же дойче-унтера? Почему они не остановят новичков от ведения бестолкового огня? Ведь у них, у ветеранов, есть опыт войны во Франции! Уж они-то знают, когда и с какого расстояния оптимально вести огонь! Знают-то знают, но имеемая в итоге картина с бестолковой стрельбой по площадям указывает на то, что опытные дойче унтер-официры отсутствуют, равно как отсутствуют и опытные командиры взводов и рот – дойче-официры. Те же, которые имеются в наличии – зелёная необстрелянная молодёжь, которая не в состоянии грамотно управлять вверенным личным составом и соответственно ведёт неприцельный огонь по любой замеченной цели с безопасной для этой цели дистанции.
Ну и требования артиллерийского заградительного огня по каждой наступающей роте или взводу русских – это из этой же оперы. Что Вагнера, что Дирлевагнера. По небольшой группе атакующих вызывают артиллерийский огонь лишь зелёные новички. Им с перепугу кажется, что на них движется вся Красная Армия!
Так откуда взялись все эти новички? Куда исчезли все ветераны? А ведь появление данного приказа обусловлено именно исчезновением ветеранов – личный состав вермахта ведёт себя практически неуправляемо!
Ответ очень прост – закончились. И дойче-зольдаты, и унд-официры. Превратились в мясо. В то мясо, которое именуют «пушечным». Дохнут сучьи арийские выкормыши! Что характерно, дохнут как мухи! Дохнут по двум причинам – во-первых, от воздействия огневых средств РККА, во-вторых, от отсутствия своевременной медицинской помощи.
Плотность и сила огня подразделений РККА как правило, не ниже, чем плотность огня в Первую мировую войну, соответственно и темпы потерь противника должны быть соответствующие.
При быстром наступлении армии, как известно, отстают тыловые подразделения, отвечающие за снабжение и обеспечение действий. При ограниченном количестве и ограниченной пропускной способности дорог, ограниченном количестве авторанспорта перед командованием наступающей стороны возникает проблема – какое снабжение приоритетно – боеприпасы и продовольствие, необходимые для продолжения наступления, или ремонтные службы и медицина. И если ящики с патронами или снарядами требуют простой погрузки, то для организации ремонта или медицинского обслуживания, требуется не только перевозка оборудования, но ещё  перевозка специалистов, и разворачивание этими специалистами пункта ремонта, или санитарного обеспечения.
Рассмотрим простой пример. Дивизия начала наступление. Потери за первый день – 100 убитыми, 400 раненными, повреждено 50 автомобилей.
Автомобили разумеется начинают чинить, раненых лечить, для чего развертывают реммастерскую и госпиталь. Треть раненых, как правило тяжелая и нетранспортабельная, две трети – почти ходячие и транспортабельные. Идёт блицкриг. И предположим, что  дивизия за 3 дня прошла 120 км. Реммастерская и госпиталь остались в тылу. Снова бой. Ещё раненые и поврежденные автомобили. Предположим, почти столько же. Что делать? Везти 120 километров раненных в тыл, и туда же тащить поврежденные авто, или подтаскивать госпиталь и реммастерскую к новой линии фронта? Если везти в тыл, то многих не довезут, а машины могут окончательно прийти в негодность. А если наоборот, то что делать с тяжелоранеными и поврежденными авто на первом пункте базирования?
Оставить часть медицинского и ремонтного персонала? Тогда и возможности лечения и возможности ремонта снизятся от запланированной величины. Причем и на первой базе, и на второй. Если наступление развивается дальше и возникает третья точка – «линия медпомощи» и «линия ремонта» ещё больше растягиваются, что создает проблемы и для служб снабжения медиков и ремонтников всяким барахлом – бинтами, таблетками, гайками и прочим. Всё это усугубляется ещё и тем, что речь идёт о захватнической войне с истреблением части местного населения – соответственно, ни о каком сотрудничестве с местными жителями речи идти во многих случаях не может. Разумеется, во всяком государстве найдется своя мразь, свои Резуны-Сролонины-Соколовы, которые будут встречать оккупантов с хлебом-солью. Но арийцам ржаной хлеб противопоказан – их от этого пучит, и диарея разыгрывается, а солью можно только дороги посыпать. Зимой. От чего, кстати, автомобили активно ржавеют.
Исходя из вышесказанного, арийский пипл дох быстрее, чем в Первую мировую войну. Как итог – появление на 59-й день войны приказов, аналогичных вышеприведенному, а также тотальная мобилизация уже в 1942 году. Соответственно, заявленные цифирки немецких потерь – величина отвлеченная, имеющая больше отношения к министерству пропаганды Геббельса, чем к реальному положению вещей.

Небольшая статья :

Тайна сдвоенных рун СС. Гриф секретности снят.