…Первые двадцать секунд спуск шел штатно. Я чуть подтормаживал штычком и корректировал направление движения рантами тяжелых ботинок. А потом стало весело. Желоб пошел чуть круче, скорость резко возросла, и меня начало подбрасывать, словно мешок с картошкой в кузове грузовика без рессор на ухабистом бездорожье. (подобрать бы сравнение получше) Откинувшись назад, навалился что было сил на древко ледоруба. А вот хрен Вам, а не восьмое марта! Это тебе, Андрей Батькович, не в Парамоновском овраге на мягком снежку тренироваться! Штычок по льду, конечно, царапал, только ни тормозил ну ни капельки! Складывалось ощущение, что наоборот, разгонял, исполняя обязанности коньков. Ощущениям я воли не давал и продолжал жать на тяпку, понимая, что на самом деле хоть и немного, но ускорение уменьшаю. Кто физику в школе учил, помнит, наверное, чем скорость от ускорения отличается? Ключевой момент: даже если ускорение падает – скорость все равно растет. Вот она росла себе, росла... И выросла, что та репка, большая-пребольшая! Свистел ветер в ушах, летели брызги фонтанами, да подпрыгивала на ухабах задница. Моя собственная, на приключения напросившаяся.
Еще через пару минут воды в ложбине заметно прибавилось – видимо, откуда-то сбоку притоки в общее русло вливались, формируя полноценный ручей. Постепенно конечно, но тем не менее. Мелькнула шальная мысль, что стоило всё же по берегу путь проложить, как любой нормальный человек бы поступил. И желобок там неплохой имелся, и сырость отсутствовала условно относительно, и фирн присутствовал. А что не так близко выводил к конечной цели… Впрочем, мысль мелькнула и тут же пропала. Бог, как говорится, не выдаст, свинья не съест. Прорвемся.
Однако ошибся я. Опять ошибся. Фатально.
Очередной поворот чуть было не стал и последним – еще немного, и вынесло бы меня с дистанции. А может, и к лучшему – зарубился бы на фирне, как и положено порядочному альпинисту. Но я с упрямством, достойным истинного раздолбая, резко наклонил тело вправо, заодно разгружая древко, да еще оттолкнулся штычком от боковой стенки, через которую уже почти перелетел. В общем, почти – не в счет. Ручеек, больше напоминающий приличную речку, принял меня, как родного, и понес дальше. Ледоруб теперь цеплял за дно лишь изредка. Водный поток всё убыстрялся и убыстрялся. Я, соответственно, вместе с ним. И поначалу типичное, а потом и не типичное глиссирование как-то очень быстро сменилось почти баллистическим спуском.
И в итоге мое бренное тело представляло собой нечто среднее между мешком с костями (пока целыми, но это пока) и неуправляемой ракетой «Андрюша» класса «Ледник – Река», прижимаемое центробежной силой в несколько «же» к скользкому бортику «водно-бобслейной» трассы. Мы с ручьем уверенно обогнули лесок, и моему слегка расфокусированному взгляду открылся совершенно обалденный вид. Настолько, что даже временное уменьшение уклона русла не обрадовало. Потому что дальше ледник обрывался. Совсем. В пропасть. Какой глубины - неизвестно, но и того, что удалось разглядеть, хватало с гарантией, чтобы задуматься о белых тапочках. Метров за сто до края ледяной желоб резко уходил вниз, словно бы предлагая (очень так ненавязчиво) «герою-бобслеисту» испытать на собственной шкуре все прелести крутого пикирования, плавно переходящего в совсем уж неуправляемый штопор. «Ага. Последнее желание приговоренного». В общем, чтобы не оказаться одним из главных претендентов на «премию Дарвина», мне следовало поторопиться. И озаботиться, наконец, спасением своей драгоценной тушки.
Резко перевернулся на брюхо, одновременно вгоняя клюв ледоруба в донную подложку и наваливаясь на древко всем телом. Удалось это на удивление легко – вода и лед весьма поспособствовали. Вот только лед, даже согретый водичкой с температурой ноль градусов, – не фирн. И вместо того, чтобы надежно заякорить меня в месте удара или, на худой конец, со скрежещущим звуком пробороздить дно, резко замедлив движение (в идеале – до полной остановки), клюв глухо стукнул, вошел в гладкую поверхность на пару сантиметров, и в следующее мгновение ледоруб вывернулся сначала из зацепа, а потом и у меня из внезапно ослабших пальцев. Я даже вторую попытку зарубания сделать не успел.
Слава богу, что он хоть не потерялся совсем – на темляке удержался. Впрочем, это всё равно не спасало – подтянуть его к себе, чтобы еще поупражняться в самозадержании, я уже не успевал. Так что в «последний путь» мы отправились в связке: я впереди - как буксир, мордой вниз, ногами к судьбе, а ледоруб сзади – изображая не то якорь, не то будущий памятник на могиле.

Отредактировано ВВГ (22-10-2013 20:50:57)