Коллега! Спасибо! Вот же слероз проклятый. Немедленно выкладываю пропущенный кусок:

Глава 12. От американской биржи – к примусам

12.3.

Первую консультацию я проводил недолго, поэтому, позвонив из приемной Трилиссера в информационно-аналитический отдел, застаю там свою жену. Она обещает через полчаса освободиться, и, чуток подремав на диванчике в приемной, пробуждаюсь от ласкового подзатыльника:
– Вставай, соня-засоня, а то смотри – так меня и проспишь!
Оправдываться в такой ситуации – дело безнадежное, и потому ограничиваюсь тем, что нахально, никого не стесняясь, со вкусом целую Лиду.
– Ты не только соня, ты еще и бесстыдник! – довольно пылко ответив на мой поцелуй, гневно восклицает жена, когда, наконец, я отрываюсь от ее губ, чтобы перевести дыхание. Но глаза у нее довольные, как у кошки, которую гладят по пушистому пузечку. Моя мысль тут же сворачивает в сторону и я смотрю на заметно округлившуюся фигуру жены. Шестой месяц уже…
Мы неспешно идем домой по расчищенным тротуарам (в мое время дворники так не усердствовали!) и лишь кое-где можно заметить сугробы серого ноздреватого мартовского снега.
– Витя, – негромко говорит мне жена, – а не сменить ли нам керосинку на примус? Стоит он не так уж дорого, а готовить на нем куда быстрее. Да к тому же он не коптит и не воняет так керосиновой гарью.
– Завтра же и займусь, – отвечаю ей.
Интересное дело! Только позавчера ко мне в управление поступило письмо из Совнаркома. К ним, минуя непосредственное начальство, то есть руководство ВСНХ, поступила жалоба от имени треста Госпромцветмет, и как раз насчет примусов. Так что кое-какое представление об этом незаменимом хозяйственно-бытовом предмете уже мною получено. Почему незаменимом? Ну, как же! Керосина это чудо техники, изобретенное шведами, расходует очень мало, да и сам керосин крайне дешев (пятак за десять литров), так что примус гораздо экономнее дровяной печи, да и возни с ним несравненно меньше. Электрические плиты (хотя изобретены практически одновременно с примусами) даже для Москвы пока еще будущее, да и дороговато пока электричество для этих целей. Газ? Газификация Москвы, можно сказать, уже на носу, но все равно – на будущем газе сегодня обед  не сготовишь. Правда, примус, в отличие от керосинки, шумит довольно громко, и заметно сложнее в обращении, но это – единственные его недостатки. Так что нынче спрос на примусы о-го-го какой!
На следующий день после работы направляюсь прямо в ГУМ, – благо, Трилиссер на сегодня для меня никаких заданий не изобрел. Войдя под своды торговых рядов, обращаюсь к ближайшей продавщице:
– Гражданка, не подскажете, где тут примусами торгуют?
– А вот идите прямо, потом свернете налево, на вторую линию, и немного сдадите назад. Уж не пропустите: там такая толкучка сегодня, – шведские примусы завезли. Да поторопитесь, а то не достанется! – бросает она мне вдогонку.
Следуя ее указаниям, скоро и впрямь попадаю в возбужденно гудящую толпу. Во мне тут же просыпаются подзабытые навыки советского периода, и буквально через нескольких секунд устраиваюсь в хвосте очереди, не забыв разузнать, кто за кем впереди меня, и уже начиная отвечать на вопросы «кто крайний?». Потихоньку двигаюсь вместе с очередью, под выкрики еще невидимого мне продавца:
– Граждане, кто за шведскими примусами, очередь прошу не занимать – товар заканчивается!
Очередь отвечает разочарованным гулом, взлетающим под самые своды гумского пассажа, стеклянные перекрытия которого спроектированы инженером Шуховым. Затем гул понемногу стихает и на его фоне снова начинают проявляться отдельные выкрики:
– Эй, куда прешь без очереди?!
– Я только посмотреть…
– Знаем мы вас, таких борзых!
– А вы, гражданин, за кем занимали?
И, разумеется, сакраментальное:
– Вас тут не стояло!
Вожделенный прилавок все ближе и ближе. Уже можно разглядеть полку за спиной продавца, на которой выставлены образцы примусов, издали кажущихся близнецами, и один на всех ценник – 8 р. 75 коп.
– Эх, зараза! – шипит за моей спиной недовольный голос. – Опять, небось, не достанется, – все перекупщики расхватают! А потом будут на Сухаревке толкать по четвертному! И где, скажите на милость, простому человеку такие деньжищи взять? За что боролись, спрашивается?!
– Так вроде, кроме шведских, тут и другие примусы есть? – отзываюсь я на гневную тираду своего соседа.
– Чтобы ты понимал! – с некоторой обидой в голосе отвечает тот. – Шведские хоть двадцать лет пользуй – сносу не будет. А наши… – он махнул рукой. – Тульского патронного завода лучше вообще не брать: чуть не сплошной брак гонят. Кольчугинского завода получше, но тоже не подарок. Говорят, те, что выделки питерской апрели «Примус», еще туда-сюда. Но в Москву их и не завозят вовсе, все на месте расхватывают. Сейчас еще и нэпманы приноровились делать, так мало их, и какого они качества – бог весть, – закончил свою познавательную лекцию мой сосед по очереди.
Но вот стоявший через одного передо мной в очереди покупатель отваливает от прилавка, со счастливым выражением на лице прижимая к себе картонную коробку с вожделенным примусом. Добрался-таки, следующая очередь – моя. Однако тут, по закону зловредности, продавец громко провозглашает:
– Все, товарищи, шведских примусов больше нет! Кончились!
– Как же так! – в сердцах восклицает гражданин, у которого из-под носа вспорхнула блестящая бронзовая птица счастья с огненным хвостом. – Столько стоял, и все, выходит, зря!? Может, остался еще хоть один?
– Из подсобки весь товар сюда принесли, – качает головой продавец.
– Ну, может, завалялся где? – с тающей на глазах надеждой в голосе канючит покупатель.
Продавец мнется, потом негромко произносит:
– Есть только некондиция. Коробка вся рваная в хлам, инструкция и игла для прочистки утеряны, одна стойка сильно погнута, на боку вмятина…
Разочарованный гражданин в сердцах выпаливает:
– Да на кой мне этот битый товар! Тьфу на вас! – он резко разворачивается и начинает пробиваться сквозь толпу, окружающую прилавок. Чтобы не упустить своего призрачного шанса, быстренько занимаю его место и торопливо прошу служителя прилавка:
– Покажите-ка мне этот некондиционный примус!
Продавец достает блестящий агрегат из-под прилавка. Да, вмятина налицо. Но герметичность корпуса вроде бы не нарушена, на горловине бачка, воздушном кранике и насосе никаких повреждений нет. Горелка тоже в порядке. Одна из стоек здорово сворочена набок, но приварена к корпусу прочно – трещин и следов разрыва в месте спайки не заметно. Мужик я или не мужик в конце концов? Уж такую малость своими руками поправлю.
– Беру! – решительно восклицаю я, и протягиваю червонец. Затем, спохватившись, вспоминаю об утерянной игле для чистки примуса и спрашиваю:
– А запасные иглы для чистки горелки у вас есть?
Служитель прилавка кивает.
– Дайте две! – и я получаю в свои руки две – нет, вовсе не иголки, а металлические пластинки, постепенно суживающиеся к одному концу…
Дома агрегат, сияющий бронзовыми боками с надписями Sweden и OPTIMUS №1 на резервуаре, подвергается скоротечным ремонтным работам, для чего хватает нескольких сильных ударов молотком, и торжественно водружается на свое законное место. Дождавшись прихода супруги, провожу с ней начальный курс обращения с примусом:
– Заливаем керосин примерно на ¾ объема бачка, никак не больше! Затем завинчиваем крышку горловины и закрываем расположенный на ней воздушный кран. Вот в эту чашечку, тут, под самой горелкой, надо плеснуть немного спирта и поджечь. Можно, конечно, и керосин, но он вонять будет. Когда спирт почти прогорит и горелка прогреется, беремся вот за эту ручку воздушного насоса и качаем ею туда-сюда два-три раза. Вот, смотри, пламя уже пошло! Чтобы сделать его сильнее, можно качнуть еще три-четыре раза, – примус довольно загудел, а горелка опоясалась голубым факелом сгорающих паров керосина.
– Чтобы погасить пламя, – заканчиваю свой инструктаж, – достаточно повернуть воздушный кран, давление воздуха в резервуаре упадет, подача керосина прекратится, и горелка потухнет. А теперь, давай-ка, проделай все это самостоятельно.
Пока жена старательно повторяет мои операции с примусом, я снова позволяю себе полюбоваться ее фигурой. Уже заметно выпуклый живот и налитая грудь, пусть и облаченные в скромный домашний халатик, придают ей неизъяснимое очарование. Вот с кого бы надо лепить статую богини плодородия!
Кажется, увлекшись, я произношу последние слова вслух, потому что Лида фыркает и заявляет:
– Вот еще! Очень надо, чтобы всякие там скульпторы на меня пялились!
– Ты права, солнышко! – тут же спешу согласиться с ней. – Богиня плодородия из тебя вышла бы прелестнейшая. Но я тоже не хочу, чтобы на тебя пялились посторонние мужики. Так что ты будешь только моей персональной богиней. Такой вот я законченный эгоист и индивидуалист.
В этот момент над примусом снова загудело синеватое пламя. Лида, удовлетворенная, отступает на шаг, чтобы полюбоваться делом рук своих, и не предпринимает ни малейшей попытки высвободиться, когда я осторожно обнимаю ее сзади.

Галерею примусов смотри здесь: Примусы