Ноги уже с трудом шли,потом Василий Ильич присел на скамеечку возле входа в дом. Но лучше бы шел дальше. Потому что молодка с волосами цвета красного дерева (это ж явно крашеные) так на него собаку спустила,что ой-ой-ой. Хорошо,что спустила фигурально,а не по  правде. Собака там тоже была и грозно рычала. Наверное,судя по мощному  рыку,с теленка величиной. Василий Ильич прошел дальше и пристроился на металлической скамейке явно для общественного транспорта. Потому что висела сверху табличка расписания автобусов. В ней  он ничего не понял, да и сильно потерлась она , чтоб легко понять можно было. Но раз это остановка автобусов,то значит он тоже может посидеть на ней,ожидая автобуса. И никто его не сгонит и бомжарой не обзовет и как еще там дальше эта фря выкрикивала. Кто такой этот «Бомжара»? А, не важно. Значит, такой, что ей не нравится.
Такие считали в его  молодое время, что они-это чистая публика, а все прочие пусть идут подальше.
Хотя…Одежда у него действительно того, грязная. В поход  ополченцы  пошли кто в чем был, то есть кто в рабочем, кто в каком затрапезе. А что еще надо надевать на поиски немецкого десанта? Если десантников этих, может,  придется лезть искать в самые хащи  или болота? Парашютистам гулять свободно нельзя, потому они прятаться должны.
Да и ,  когда стреляют по тебе,начинаешь земле кланяться, да на себя ее собирать. Ну,не брать же на это выходной костюм и белую сорочку? А вышло совсем не так. Хотя начало обнадеживало.
От воспоминаний остро заныло под левой лопаткой, потому Василий Ильич перевел взгляд на левый берег на встающий  над   рекою Кременчуг.

Сразу за  желтой полосой берегового песка  шла зеленая трава, а дальше-слева огромная стоянка лодок. А за ними высились многоэтажные дома.Вот этот,самый левый- восьми,нет, девятиэтажный! И какой длинный! А дальше еще такие,и рядом с ними поменьше,пятиэтажные. И явно из кирпича,но почему-то очень белого цвета. Такого цвета кирпича ему не приходилось видеть. Подумав, Василий Ильич решил,что  это потому,что здесь из этого кирпича строят более высокие дома,значит,этот белый кирпич должен быть прочнее привычного ему  красного и желтого. Но эти ж дома явно на Занасыпи! И пожалуй,уровень берега выше! И правильно, эти занасыпные кварталы частенько заливало в половодье. Наверное,в этом завтра уже нет проблем с жильем- воон сколько домов! И это только на Занасыпи,а видны они и дальше,и сзади тоже остались такие.
А правее-не то завод,не то порт- больно большие там краны видны.
Но куда идет он? С правого берега,ставшего его берегом смерти и воскрешения –на левый? А кто его там ждет? Кто он такой для этих жителей будущего? Кажется,что-то лишнее,как застрявший в теле с войны осколок или пуля.Он есть, но он не нужен. Вырвали бы, но ладно уж, пусть торчит…
И на душе было также неспокойно. Словно бы его душу разорвало, как того офицерика ,что вспомнился- часть души лежит в том самом противотанковом рву, а  другая-вот  здесь, смотрит на  белые стены средь зеленой листвы.
И стоит ли идти вообще? Может, проще вот так -  через перила и в зеленоватую  днепровскую воду? Она далеко- словно с горы вниз смотришь. Наверное, долетишь  и разобьешься о воду. Да,вода в реке-она такая. Войдешь в нее ,прыгнув  ногами вперед, как солдат по стойке «смирно»- и хорошо. А упадешь не так, плашмя- ой, какой твердой становишься, словно не на воду упал, а на  булыжную мостовую. Ну да ладно- хоть разобьешься, хоть утонешь- сове все едино.
А зеленая вода аж манит к себе, словно это не вода, а какая-то  колдунья с приманчивым зельем- подойди, шагни, приблизься…
Это прямо наваждение какое-то,  мара! Ну да, середина дня явно, мара полуденная! Так и недолго с жизнью расстаться. А кто тому рад будет- разве что днепровские рыбы.
Василий Ильич оторвался от перил и пошел вперед, на левый берег.  В ногах чувствовалась какая-то предательская слабость, непохожая на  обычную усталость. Такая вот слабость иногда случалась, когда страшно было. Так бы и подломились ноги под  таким впечатлением. Но прошел  десяток шагов, еще  и слабость ушла. Словно  бы она  осталась сзади, на правом берегу, в Крюкове и за ним.
И все же - камо грядеши? То есть-куда? Может, не просто в Кременчуг, а  к знакомым и родичам-вдруг кто-то из них жив? В Крюкове что-то сплошь не сохранились дома, где жили знакомые. Ну да-приходская школа,интендантский  склад у самого моста и десяток небольших домов. И , как на грех, в них он никого не знал. Даже вокзал-не тот. Старый крюковский вокзал был деревянным.
Этот же- какой-то не такой и цвета какого-то неестественно  синего.
Кто ж может остаться в Кременчуге из родичей?  Дядька Назар? Племянница Маринка?
А где жили Катя и ее муж Егор?
Катя с мужем жили на Ленина.  Дядько Назар – на Докторской. Нет, это он ошибся,улица  была  уже в Советскую переименована.  А как сейчас называется она?  Переименовали же  улицу Карла Либкнехта в честь какого-то Ивана Приходько. А кто этот Приходько-вспомнить не удалось. Может, он жил уже после Василия Ильича?
На какой же улице жила Маринка? На Большой Мещанской, а как же потом эту улицу называли? Новое название улицы не всплывало в памяти, хоть ты тресни.  Ага, рядом был штамповочный завод,на котором Маринка и работала в ОТК. Хотела пойти учиться в Харьков , но до войны так и  не успела.
А вот то что за новости-то? Мост теперь уже не туда выходит, не на  улицу Харчевую (ой, то есть Шевченко), а на другую, левее старого места.  Но  на какую же улицу? Вроде как должна быть Пролетарская. Гм, а остался ли на старом месте базар? Скоро станет ясно.
Справа под мостом остался заболоченный луг, огороженный колючей проволокой,  за ним железнодорожные пути (наверное, те , что выводят на мост).  Сквозь густые ветки стали видны новые дома ,начинавшие улицу- два пятиэтажных, дальше-девятиэтажный, а вот почти под мостом притаились два двухэтажника. И все из того самого белого кирпича.
А  вот слева,через улицу, точнее через въезд на мост, ничего не было. Только какой-то торговый павильон.Присмотревшись к нему, Василий Ильич обнаружил, что это не торговый павильон, а явно место, где машины себе бензин заливают в баки. Дальше- еще павильончики поменьше и стена зелени. Но ведь там же что –то другое было ?

Отредактировано AD (21-02-2014 20:37:34)

Большое спасибо.

Да,было. Только отчего-то в голову лезет давно уже сгоревшая паровая мельница Любаровского, и ничего другого не вспоминается.
« Фу ты , ну  ты, ножки гнуты»-как высказывался Иван Коноваленко, когда какая-то девушка с ним танцевать не хотела.
Ага ,вот и наконец  знакомый дом- Сахарные казармы.  В них тоже пришлось некоторое время провести.Когда-то давно, а  кстати, какой сейчас год-то ? Явно не сорок второй.
Казармы выглядели как-то непривычно.Еще бы- это   был уже жилой дом. И  даже, наверное, часть здания не сохранилась.Но  Василий Ильич ни зуб, ни что другое на это не поставил бы.
Но вот с Пролетарской улицей он не ошибся- табличка   говорила именно о ней. И пересекала ее улица Артема. Василий Ильич попытался вспомнить, как эта улица называлась в его времена,но  это никак не получалось.
Куда же теперь идти сразу? Ленинская, Советская, Большая Мещанская. Если он не путает, то
два последних адреса относительно близки. А вот к Кате надо поворачивать направо, то есть в противоположную  от  двух других сторону. Значит, за базаром пройти вперед и  поворачивать направо. Первые две улицы пересечь было несложно, ибо машины  туда сворачивали нечасто, потому кое-как получилось. Квартал , пройденный затем, весь состоял из торговых павильонов. А за улицей базар продолжался. Вроде как это было уже знакомое место, только глазу зацепиться было не за что. Все новое- торговые здания относительно недавней постройке и кольцо пятиэтажек из того  самого белого кирпича. Нет, вот этот дома вроде как четырехэтажный. Ан  нет, обсчитался, это не этот  о четырех этажах, а воон тот.
По улице шел практически непрерывный поток автомобилей. А  на краях дороги ждала просто тьма-тьмущая народу.И , как только светофор показал нужный знак (э, у нас они тоже были),все прямо кинулись через дорогу. Василия Ильича аж потащил поток народу. Поворачивающий слева автомобиль чуть не въехал в бегущих, за что пара горластых теток охарактеризовали водителя не хуже , чем пьяные грузчики. Ну, бывали раньше бабы из уркаганского мира, которые могли так материться, что не хуже мужиков  выходило. А эти ж прямо – обычные бабы… Вот, приобрели же такую привычку!  Может, и мальчишки так  же выражаются?  И действительно- стоят у киоска два паренька, у которых в речи приличных слов только два-  «ты»  да «я» .
Ах, потомки, потомки! Ладно, не станет он ворчать, как замшелый дед на призьбе, в молодости которого даже навоз пах ядренее, чем сейчас. Куда теперь- прямо , наверное. До улицы Ленина вроде должно совсем недалеко быть.
Справа торговые павильоны. Слева пара таких самых дома из белого кирпича. В одном из них аж три аптеки. Рядом магазин  «Шериф».Что же это за название? Крутится оно где-то  и никак не находится. Следующий дом, пожалуй, мог быть в его молодости. Всего двухэтажный и привычных очертаний. Но в нем помещался аптечный склад! Экое скопление торговцев касторкой и ,как его, ага-ипекакуаной! Скажешь такое слово, а остальные подумают, что это так их обозвали и морду бить захотят. Вроде как раньше так много и близко не собирались одинаковых магазинов,  даже в минувшую пору  частного капитала.
Следующий дом слева -двухэтажный, наполовину жилой, наполовину занятый магазинчиками.Что в них продается- непонятно. Но дом этот запомнился еще с его времени. Как все-таки немного осталось  домов его времени ! Словно «все сметено могучим ураганом».  А за ним- какой-то небольшой по площади,но четырехэтажный дом. Прямо пассаж какой-то. Этот  явно новенький, как недавно чеканенная копейка.
А что с этой стороны? Обычные такие дома белого кирпича, каких уже много видел. Из них что-полгорода построено? И в разрывах между ними- тоже пассажи, но меньшего размера.
Но  вот и улица Ленина. Ее открывают два красивых дома этажей в пять, но прямо таки украшающих улицу,  приятно смотреть на них.  Новые дома белого кирпича-  выглядят как голые стены дома, еще не беленые, не крашенные, не  оклеенные обои-просто стенки и все. А тут совсем другое дело. Хотя с этажами –пожалуй , они не одинаковые. Есть часть в четыре  этажа, есть в пять.
За углом –вывеска «Дом кофе». Его не хочется-пробовал и никак не нравилось. Ни с сахаром, ни с молоком. Лучше чай. Это он повернул направо на улицу Ленина, и осталось совсем недалеко. Вроде бы. На другой стороне улицы- библиотека, переговорный пункт. А о чем там переговариваются? Наверное, телефонная станция, раз на окнах намалевано что-то вроде телефонной трубки.
А нужного дома нет! Вместо него какой-то серый дом  с очень длинными балконами!
Вот следующий дом узнаю, был он тут. Стоп! Может, он обмишулился и дом, где жили родичи не здесь, а чуть дальше. Тогда надо пройти еще. В предвоенные годы были рассказы про то, что некоторые дома в Москве передвигали, если он чем-то мешал при новом строительстве. Может, эта мода дошла и сюда?
Ну вот, уже лучше, с этой стороны начинается 125 квартирный дом, это он помнит, хотя при нем дом  был, кажется, не такой украшенный. А вот тут форменное безобразие.  Дом окрашен  какой-то некачественной краской, которая светлее  прежней. Поэтому , когда верхний слой стал слезать, наружу глянула старая краска, из-за разницы в цвете и яркости резко бросающаяся в глаза. Как , прости господи, голое … тело в прореху.
Василий Ильич прошел по улице еще два квартала и улица кончилась, уткнувшись в Дворец Культуры с какими-то интересными картинками на фасаде. Он их поизучал, хотя понял, что это явно какие-то партизаны. Изображали их, правда, в не очень понятном виде, но кое-как осознать удалось. Но художники-они такие. Приходилось ему видеть разные труды на выставках в городе.
Дай им волю, они намалюют так, что родная мать не узнает, и скажут : «Я так вижу!» А что цвет лица у человека на портрете, как у подгнившего трупа и один глаз выше другого- их не колышет. Очки надевать надо,коль  так видит!
А вот теперь привет от нового времени- двухэтажное здание на фасаде несет дату 1947 год.
Приехали! И оно явно старое и резко выбивается из общего вида. Может, это старое здание, тогда пятиэтажки белого кирпича- это еще позже, а вот девятиэтажные - еще позже? Тогда сколько прошло времени после  последнего августа в его жизни?
Неужели пятьдесят? То, что годы прошли-это он уже понял, еще на том,  правом берегу смерти.
А вот сколько точно- еще нет, но их как-то подозрительно много.
Но что хуже всего- не было дома , где жили Катя и Егор.  Совсем. Ни на этой стороне, ни на той, ни в отходящих улицах. Все.

Отредактировано AD (26-02-2014 12:14:09)