Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Продолжаю:
17.3.
Не успел я вернуться в Женеву, как из Москвы прилетела шифровка с новым вызовом. К счастью, немедленно собираться в дорогу было не нужно. Заседание Центрального военно-промышленного управления Совнаркома СССР с участием Военно-промышленного объединения ВСНХ должно было состояться в конце сентября. Это как раз был давно ожидаемый вызов. После скандала на заседании Военно-технического бюро Комиссии обороны при СНК СССР, где Ежов обвинил меня в обмане партии и правительства для проведения излишних закупок образцов зенитного вооружения, события повернулись весьма оригинальным образом. Когда дело было передано для разбирательства в ЦВПУ СНК СССР, черт меня дернул заявить:
- Ничего у нас с автоматической зенитной артиллерией не выйдет, если будем пытаться решить проблему наскоком. Тут нужна серьезная комплексная программа, рассчитанная по этапам и конкретным исполнителям, и включающая все необходимые для производства меры: начиная от подготовки переобучения и стажировки кадров и заканчивая переоборудованием заводов, вовлеченных в создание зениток.
Ведший заседание Алексей Иванович Рыков среагировал быстро:
- Вот вы, Виктор Валентинович, и займитесь такой программой!
- Извините, но из Женевы мне этим будет несколько трудно заниматься, - не скрывая иронии, парирую я.
- Полноте! – не принимает мои возражения заместитель председателя Совнаркома. – Неужели вы не найдете у себя в Главвоенпроме (так он по привычке именовал Всесоюзное военно-промышленное объединение, уже года три как переставшее быть Главным военно-промышленным управлением) толкового, ответственного работника, которого вы сможете сориентировать в нужном направлении?
- Дело не в том, чтобы кого-то назначить ответственным, - не соглашаюсь я. – Вы же понимаете, что организовать серьезную государственную программу без солидного финансирования невозможно. А для этого она должна быть включена в план. И в самом лучшем случае это произойдет в будущем году…
- Да бросьте вы этот формализм! – машет рукой Алексей Иванович. – У всех заводов и КБ, которые получили соответствующие задания, есть свое финансирование. Ваше дело будет состоять лишь в том, чтобы объединить их разрозненные усилия и строго контролировать исполнение всех необходимых мероприятий по подготовке производства.
И ведь не возразишь. Соображает Рыков! Можно же и подобным образом подойти к реализации программы. Вот так и повис у меня шее этот груз. Формально, конечно, не на мне, а на заместителе начальника артиллерийского отдела Всесоюзного военно-промышленного объединения ВСНХ (которое теперь именовали коротко – Военпром). Кстати, мне удалось отстоять позицию, что военно-промышленное объединение должно быть одно, а не два, как было в моей истории.
Ставший фактическим руководителем программы по созданию скорострельной зенитной артиллерии, бывший генерал-майор царской армии Николай Григорьевич Высочанский, имел большой опыт по части артиллерийской техники, долгое время работая в Брянском арсенале (с 1900 по 1918 год). Конечно, его технические знания вряд ли пригодились бы непосредственно для конструирования автоматических зенитных пушек, но организатором он был крепким, да и в конструкторских решениях способен был разобраться, на что я и рассчитывал, пробивая (с большим, надо сказать, трудом) его назначение моим заместителем по данной программе. Надо сказать, что борьба, начатая мною в свое время против шельмования старых технических кадров, и против карьеристов из ОГПУ, пытавшихся выдвинуться на фабрикации дел против «буржуазных специалистов» и «царских сатрапов» из числа генералов и офицеров императорской армии, позволила многих из них сохранить в деле, и уж точно – спасти жизнь тем, кто действительно не был замешан в явно контрреволюционной деятельности. Многие из них были очень ценными и опытными специалистами (тот же Владимир Николаевич Ипатьев, возглавлявший Химпром), и фактически только на них можно было опереться в формировании новых научных и конструкторских школ.
Впрочем, поскольку формально эти обязанности были возложены на меня, то и с меня никто (и я сам в первую очередь) ответственности не снимал. Однако отсутствие формальных полномочий сильно затрудняло работу с директорами артиллерийских заводов и заводов-поставщиков. Приходилось прибегать к торгу, ведя примерно такие диалоги:
- Вам новые фрезеровальные станки нужны? А чертежный инструмент?
- Конечно, нужны! Вы еще спрашиваете!
- Нужны? Тогда будьте добры оплатить переподготовку своих сотрудников для работы на новом оборудовании. На иных условиях вы его не получите.
По такой ж схеме приходилось разруливать и вопросы со смежниками. Если бы не мои возможности по организации спецзакупок через фирмы ИНО ОГПУ, вряд ли такую манеру управления проектом удалось бы реализовать. Хуже было с заводскими КБ. Торгом и нажимом получить технологичную конструкторскую разработку вряд ли возможно, если у исполнителей изначально нет соответствующих способностей. Впрочем, если такие способности есть, и торг, и нажим, правильно примененные, могут ускорить дело.
Мне было примерно известно состояние дел по этому проекту на настоящий момент, и уж точно оно серьезно не поменяется к моменту совещания. Хотя, конечно, надо будет прибыть в Москву заранее, чтобы ознакомиться в Военпроме с точными данными на последнюю дату. А пока можно заниматься текущими делами. И не только…
Теплые сентябрьские дни как нельзя лучше подходили для прогулок не только по живописным берегам Женевского озера, но и к близлежащим горам. Конечно, и Ленька, пятилетие которого мы справили в июне, и Надюшка, которой только в октябре исполнится четыре года, были еще маловаты для настоящего горного туризма. Поэтому мы заезжали повыше в какую-нибудь горную долину на арендованном автомобиле (и я, и Лида в Швейцарии обзавелись правами), и уже там устраивали небольшие прогулки по горным склонам, затем организовывали небольшой пикничок – и обратно домой.
Ленька в свои пять лет научился читать и стал разбираться во внешней и внутренней политике. Последнее – лишь наполовину шутка. Он очень внимательно прислушивался ко всем нашим с Лидой разговорам, - конечно, кроме тех, которые мы предусмотрительно вели вне достигаемости его ушей, - и частенько донимал нас своими вопросами. А с некоторых пор он и сам начал рассуждать на подобные темы с присущей столь юному возрасту прямолинейностью и бескомпромиссностью.
- Папа, ты говорил, что немецкие коммунисты с фашистами на улицах дерутся, да? И кто кого побил? – интересуется, например, сынишка.
- По-всякому бывает, - отвечаю ему.
- Почему же так? – удивляется Ленька. – За коммунистов же рабочие, а рабочих много. Если они вместе соберутся, то должны всех фашистов разогнать!
- В том-то и дело, что не собираются все рабочие вместе, - объясняю ему. – Кто за коммунистами идет, кто за социал-демократами, а есть и такие, кто фашистов поддерживает.
- Но ведь и коммунисты, и социал-демократы – против фашистов, да?
- Так, - киваю ему.
- Почему же они вместе им по шее не надают? – не без основания интересуется он.
- Очень уж они друг друга не любят, - вздыхаю.
- Почему? – опять удивляется сынишка.
- Хотя бы потому, что во время гражданской войны в Германии они частенько стреляли друг в друга. Или, во всяком случае, приказывали стрелять. Так что теперь подружиться им трудно. Даже для борьбы с общим врагом, - терпеливо объясняю Леньке ситуацию. И такие беседы возникают у нас все чаще.
