Выполняю ваше пожелание:

Глава 19. Интрига раскручивается

19.1.
Карл Бернгардович Радек завершал свое турне по Польше, вернувшись в Варшаву из поездки в Тарнув, город своего детства. Сегодня он имел важную встречу со специальным представителем Юзефа Пилсудского, Богуславом Медзиньским. На прогулке в Лазенковском парке тот предоставил гарантии, что ранее заявленная им позиция отказа от направленного против СССР сотрудничества с Германией – это позиция самого маршала.
Прихлебывая кофе со сливками в фойе гостиницы, Радек обдумывал свой доклад Сталину об итогах визита, как вдруг к нему за столик подсел незнакомец с гладко зачесанными назад реденькими волосами, и на хорошем немецком языке тихонько окликнул по имени.
- Что вам угодно? – так же по-немецки ответил Радек, внутренне насторожившись. Неужели немецкая агентура уже пронюхала про его дела с поляками?
- Я член коммунистической партии Австрийской республики,   произнес рослый сухопарый незнакомец, вперив в Радека пристальный взгляд своих почти бесцветных, то ли бледно-серых, то ли бледно-голубых глаз. – Сюда был вынужден бежать после Венского восстания. Наши товарищи поручили мне передать вам важную информацию.
«Провокатор?» – мелькнула мысль у Радека. – «Но даже если и так, поляки мне сейчас не будут делать пакостей. Рискнем…»
- Какого рода информация? – спросил он у австрийца.
- Вам знакома такая организация, как «Лига Обера»? – ответил тот вопросом на вопрос.
- Вы имеете в виду швейцарских антикоминтерновцев?
- Да, именно их, - кивнул незнакомец. – Они собрали большое досье на видных деятелей Советского Союза, намереваясь пустить его в ход для шантажа. Нашим товарищам с большим риском для жизни удалось изъять это досье. Здесь содержится множество компрометирующих материалов, требующих проверки – мы не можем дать гарантий, что тут не подмешаны фальшивки. Сами мы такую проверку провести не можем, но, думаю ваша комиссия по чистке партии обязательно должна ознакомиться с этими документами. Если хотя бы половина из этого правда… - австриец замолчал, выложив на стол весьма пухлую папку с завязками и похлопав по ней ладонью.
- А почему вы не передали материалы в советское посольство? – задал Карл Бернгардович закономерный вопрос.
- Среди лиц, на которых имеются компрометирующие материалы, есть и дипломаты. Поэтому мы опасались, что они могут придержать это досье. Надеюсь, вы сумеете им распорядиться правильно, - с этими словами незнакомец коротко кивнул, давая понять, что беседа окончена, поднялся со стула и неторопливо покинул фойе.
Карл, разумеется, внимательно ознакомился с содержимым папки. Жаль, конечно, что там не оказалось ничего на ответственного секретаря «Известий» Ивана Гронского, с которым у него были жесткие трения по работе в международном отделе газеты. Но, с другой стороны, на кое-кого из работников НКИДА компромат имелся, и это давало дополнительные шансы в перетягивании каната между его Бюро международной информации и официальным дипломатическим ведомством. А вот сам Радек в материалах папки не упоминался. Так что папочку стоит пустить в ход. Фальшивки там, или не фальшивки, - дело десятое. Даже если и так, пусть потрепыхаются, отмываясь от компромата…
Вернувшись 23 июля в Москву, Радек был вызван на доклад в Кремль лишь в конце недели, на 29 июля. Его принимал сам Сталин, в прямом подчинении которого находилось Бюро международной информации при ЦК ВКП(б), возглавлявшееся Радеком. В беседе участвовали также Молотов И Ворошилов. После того, как обстоятельное обсуждение перспектив советско-польских отношений завершилось, Радек обратился с Сталину:
- Иосиф Виссарионович, хотелось бы с вами обсудить одно конфиденциальное дело, внезапно возникшее во время моего визита в Польшу.
  Что еще за дело? - не слишком довольно буркнул Сталин.
- Очень щекотливое дело,   многозначительно произнес Карл Бернгардович.
Сталин на мгновение чуть сморщился, а затем махнул рукой Климу и Вячеславу, давая понять, чтобы они покинули кабинет.
- Так что это за дело? – повторил он вопрос, когда дверь в кабинет закрылась.
- Человек, назвавшийся австрийским коммунистом, передал мне весьма пухлую папку с компрометирующими материалами на ряд наших товарищей… - и Карл добросовестно пересказал разговор, состоявшийся в фойе варшавской гостиницы, под конец выложив папку из своего портфеля на стол.
- Хорошо,   кивнул Иосиф Виссарионович, когда Радек замолчал, - мы найдем, как распорядиться этими материалами. Вы свободны.
Сталин устроился за своим рабочим столом и снял трубку телефона внутренней связи:
- Товарищ Поскребышев, вызовите мне Ежова. Срочно!
Отдав распоряжение, Сталин развязал тесемки папки.
Когда начальник Оргаспредотдела ЦК и председатель комиссии по чистке явился в кабинет фактического руководителя партии, Сталин уже успел бегло просмотреть почти все документы. Ответив на приветствие Ежова, он указал рукой на папку, лежавшую на зеленом сукне стола для совещаний:
- Тебе, Николай Иванович, предстоит разобраться с этим делом. Тут нам подкинули горячий материал на некоторых наших товарищей. Посмотри, что там на них накопали и прими необходимые меры. Но все требует серьезной проверки. Полного доверия к источнику у нас нет. Да, и придется привлечь к этому делу надежных людей, владеющих иностранными языками. Многие документы требуют перевода на русский.
- Разрешите исполнять?
Сталин кивнул:
- Забирай и работай!
Вернувшись в свой кабинет в здании ЦК на Старой площади, Ежов лихорадочно размышлял, кому можно доверить работу по переводу полученных от вождя документов. Людям из Наркоминдела? Из Коминтерна? Из Бюро международной информации ЦК? К товарищам из этих контор Ежов испытывал стойкую неприязнь и недоверие. Наконец, его осенило: ОГПУ! Вот где есть проверенные кадры, владеющие языками.
Николай Иванович полистал свою потрепанную записную книжку и нашел нужный номер:
- Товарищ Агранов? Здравствуйте. Хотелось бы к вам заглянуть по очень важному и очень секретному делу.
…
- Сегодня? Это было бы отлично. Во сколько?
…
- Договорились. Ну, до встречи!
Повесив трубку, Ежов довольно улыбнулся. Уж Агранов-то должен раскопать всю подноготную. По правилам, не следовало обращаться к заместителю Секретно-политического отдела через голову его начальника, Георгия Молчанова. Не то, чтобы у Николая Ивановича было к нему какое-то недоверие, но тот, с точки зрения Ежова, подчас проявлял ненужную осторожность. В деле же, которое ему доверено, надо действовать без излишней щепетильности, и уж в этом-то на Якова Сауловича можно положиться.