Пятая глава
В которой приходится  строить планы

Сёмка закинул руки за голову, потянулся. Этот безумный день отнял у него все силы.  Загадочная дверь в школьном коридоре, Порта -Артур, артобстрел, прогулка по чужому городу в обществе новой знакомой и наконец - смахивающий на допрос ужин в доме Топольских - по хорошему ему полагалось бы просалиться в сон, едва щека коснулась подушки. Но вот - не спалось; как только хозяйка, милейшая Татьяна Андреевна поправила напоследок ему подушку и со словами «Спите, Семён, приятных снов вам!» покинула комнату, мальчик испытал острое желание вскочить и забегать по комнате. Полоска желтоватого света под дверью -от керосиновой лампы, которую женщина унесла с собой - давно исчезла; по потолку гуляли отсветы белого электрического света, пробивавшиеся сквозь плотные гардины. Отсветы эти не были похож на привычные, вроде тех, что отбрасывал уличный фонарь под самым окном его комнаты. Там, дома, в двадцать первом веке... интересно, улица-то их ещё существует? Скорее всего нет; спальный район, где прошло детство Сёмки, застраивался наверное задолго после войны. Той, которая с фашистами разумеется... Мама тоже всегда заходила в комнату , целовала маленького Сёмку и заботливо задвигала плотные гардины - чтобы свет фонаря е мешал спать. Потом Сёмка вырос, и мама стала заходить реже...
К горлу вдруг подкатил комок - ещё чуть-чуть и отзовётся самыми что ни на есть банальными слезами. Комната.... мама... отсветы уличного фонаря...  Полосы света  на потолке чужой комнаты (его уложили в кабинете  Анатолия Алексеевичка, на пухлом, обтянутом кожей диване со смешными валиками)   - это, оказывается, от прожекторов военных кораблей на рейде. Японцы каждую ночь пробуют на зуб боевое охранение русской эскадры: забрасывают внешний рейд минами, пытаются в темноте прокрасться на рейд внутренний, чтобы снова, как в первую ночь войны, утопить торпедами русские броненосцы. Забавно, здесь торпеды называют почему-то тоже «минами», он даже не понял о чём речь, когда отец Галины стал рассказывать, как той страшной февральской ночью японцы незаметно проникли в гавань и подбили несколько  кораблей русской эскадры. Нападения тогда никто не ждал; война не была объявлена, и в городе решили даже что моряки устроили учения. С тех пор японские миноносцы еженощно рыскали по внешнему рейду, и корабли, обвешанные противоминными сетями, бдили, шаря по воде ярко-белыми лучами прожекторов. А торпеды здесь называют, оказывается, самодвижущимися минами» или вовсе уж мудрёно - «минами Уайтхеда»...
Чего только не узнаешь! Когда Галинин отец упомянул про эти самые сети, Сёмка ужасно удивился, и стал расспрашивать, как вылавливать ими мины, если корабли стоят на месте? Оказывается, «противоминные сети» - это и правда огромные, тяжеленные сетки, которые вывешивают вдоль борта корабля на стоянке.  В них должны запутаться торпеды, пущенные подкравшимся противником. В ту роковую ночь сети почему-то не поставили ...
С моря донеслась далёкие, приглушённые расстоянием хлопки - стрельба. Корабли на внешнем рейде. Татьяна Андреевна предупреждала, чтобы он не пугался - на внешнем рейде стреляют каждую ночь, и обычно - по воображаемым целям; мало ли что привидится матросу у орудия? Только спать людям  мешают... Сёмка хмыкнул про себя - вот они, женщины! Везде одинаковы - война, а им бы всё о домашнем уюте...
Кстати, вот интересно - а ведь девочкам, Галине и остальным, наверное эта стрельба уже стала привычной, и предупреждать их не надо? Значит, что - Топольские давным-давно раскусили странных гостей, только оставили серьёзный разговор на потом? Утро вечера мудренее, конечно... наивно было бы думать, что штабс-капитан, увлёкшись изумительной электронной игрушкой, позабудет и о Сёмкиных оговорках и о странной неосведомлённости гостей в самых обычных вещах. «Ещё за шпионов примут.. - тоскливо подумал мальчик. - Впрочем, если бы приняли, то уж, наверное, не стали бы укладывать спать, да ещё так заботливо? Тут же сдали бы жандармам.. или как у них тут называется контрразведка?»
Скрипнула дверь, и Сёмка вскинулся, садясь на постели. Тяжёлая, массивная створка слегка приоткрылась, в проёме мелькнула фигурка, закутанная во что-то вроде белой простыни. Шаги лёгкие, почт не слышные. Светка?
- Сём, ты не спишь? Галка как заснула - я на цыпочках выбралась из её комнаты и сюда... давай поговорим, а?
Девочка аккуратно, стараясь не скрипнуть петлями, прикрыла створку и присела на краешек Сёмкиного дивана. Она была одета в длинный, до пят, то ли халат, то ли платье, и поверх него закуталась во что-то типа пухового платка - у Сёмкиной мамы был точно такой. «Орловский платок» - так она, кажется, его называла? Сёмка недовольно поморщился, и уселся, укутавшись в одеяло и обхватив обеими руками колени. Поговорить и правда стоило, тут Светка права. Тем более, что сна ни в одном глазу - да и как заснёшь, когда за окном стреляют из самых настоящих пушек?

Отредактировано Ромей (03-06-2015 18:51:23)

- Ну давай, поговорим... - буркнул Сёмка. - Хотя чего там, говори не говори, вляпались мы по самые не могу...
Светка слегка поморщилась, недовольно дёрнув плечиком, и он тут же припомнил -  там, дома, девочка сторонилась не то что матерщины, но даже и сравнительно безобидных скабрёзностей, которыми так и сыпали одноклассники обоих полов. Многих злило Светкино «чистоплюйство»;  Сёмка и сам, бывало, проходился на эту тему, но потом перестал - его странным образом стала привлекать эта её привычка.
- Сём, что делать-то будем? - продолжала тем временем девочка. - Ну ты дал за столом - я думала,у  Галки глаза вылезут, когда ты начал про американцев плести - так она на тебя уставилась. А уж папаша её...
- А чего он?  - огрызнулся Сёмка. - я, если хочешь знать, вообще запутался, у меня всё в голове перемешалось. Порт-Артур там, Перл-Харбор... и вообще, мы этого ещё не проходили! - победно заявил он. Вон, мы с тобой даже на  эту презентацию не успели. А то бы знали, что тут творится!
Светка кивнула. Она, конечно, не забыла, что коварная дверь, забросившая их с Сёмкой в начало прошлого века, появилась в стене школьного коридора ровнёшенько в тот момент, когда они собирались зайти в класс, где ученики девятого «А» проводили «историческую» презентацию. Да, это бы им точно пригодилось...
- Так что делать-то будем?  - повторила Светка. Она сразу  сделалась какой то беспомощной, куталась в свой платок, будто замёрзла. - Сём, я ужас как боюсь! А если завтра японцы снова стрелять станут по городу, и в нас снаряд попадёт?
- Не будут. - неуверенно отозвался мальчик. - Анатолий Лексеич говорил, что флот больше не позволит обстреливать город как сегодня.
За ужином - ещё до того, как Сёмка увяз в своих выдумках, - отец Галины подробно изложил домашним последние артурские новости - и о гибели Стерегущего, и о том, сколько снарядов с батареи Электрического утёса угодило в японские броненосцы. Самую же главную новость - о разносе, устроенном адмиралом Макаровым, командующим Первой Тихоокеанской эскадрой (а что, есть ещё и вторая?) командирам броненосцев, не успевшим вовремя вывести боевые корабли из гавани,  - он пересказал целых два раза.
О геройской гибели «Стерегущего «ребята уже слышали от незабвенного Ивана Задрыги - о чем и не замедлили поведать заинтересованным слушателям. Нет, чтобы на этой теме тогда и остановиться - подумал с досадой Сёмка. - И надо было Галкиному отцу начать его расспрашивать? Ну кому, скажите на милость, интересно мнение восьмиклассника о причинах начала войны? Или въедливый штабс-капитан уже тогда что-то заподозрил? А что, вполне даже может быть...
- А ты тоже хорош! - Светка будто прочитала его мысли. - Вот кто, скажи пожалуйста, надоумил тебя ляпнуть, насчёт этого несчастного миноносца? Тоже мне, знаток нашёлся - всё-то он понимает, потому как в кораблики играл!
Мальчик  виновато втянул голову в плечи. Когда Анатолий Алексеевич рассказал, что «Стерегущий» погиб в бою с японскими истребителями, он тут же ощутил себя в своей тарелке. Ещё бы - не далее как вчера вечером Сёмка до двух ночи гонял кораблики в бета-тесте «Ворд оф варшипс» и отлично помнил, чем может закончиться атака вооружённых реактивными снарядами «Корсаров» на одиночный эсминец. Но он же понятия не имел, что здесь, в 1904-м году «истребителями» - точный перевод английского слова «дестроер» - называют миноносцы с сильным пушечным вооружением, особо предназначенные для борьбы с вражескими миноносцами и минными катерами?
Всё это объяснил ему даже не штабс-капитан, а Галина. Изрядно, надо сказать, удивлённая тем, что он, взрослый четырнадцатилетний юноша, не знает таких очевидных истин.  Это, наверное, и помешало ей зацепиться за странную реакцию Сёмки - а вот отец, услышав «точно, звено палубников запросто может с бреющего полёта «браунингами» и эрэсами всё на палубе расколотить», сразу насторожился. И принялся задавать вопросы, вопросы,  а Сёмка запутался в них  как муха в паутине. Он видел таких на даче - здоровенные, черно-зелёные, с тошнотворным металлическим блеском, они вязли в серой паутине и долго ещё жужжали в ней. А потом от мухи оставался ссохшийся в пыльный уголёк трупик....
Сёмка поёжился. И придёт же в голову такое... впрочем, очень даже уместно - если они сейчас расслабятся, то жужжи-не жужжи, из ловушки им не выбраться. Впрочем, им и так не выбраться - кто его знает, какие силы забросили их аж на сто десять лет назад, чей коварный ум измыслил эту дверь в коридоре? Стоп! Дверь.. ключ! 
И Сёмка, отбросив одеяло, - как был, в одних трусах, совершенно забыв о сидящей на диване однокласснице, - пошлёпал к висящим на стуле джинсам.
Слава богу, ключ оказался на месте - он так и лежал в кармане, там, куда мальчик сунул его, обалдев от неожиданного перемещения во времени.  Тяжёлый, массивный, он лёг в ладонь Сёмки успокаивающей тяжестью. Раз есть ключ - значит, найдётся и замок? В прошлый раз он, во всяком случае, нашёлся - так может, где-то прячется и дверь, ведущая из этого чужого и опасного города назад, домой, в мирный двадцать первый век?

Отредактировано Ромей (03-06-2015 22:01:17)

В восьмом классе её не проходят. 20-й век начинается с 9-го.
А так, конечно, нетрудно было бы

Отредактировано Ромей (04-06-2015 10:14:16)