Территория МГУ.
Егор Жалнин,
сильно уставший человек.
Егор устал. Устал так, как не уставал даже во время марш-бросков по дальневосточной тайге. Визит к ведунье выжал из него все соки, и теперь каждый шаг давался с огромным  трудом. В глазах плыли кровавые круги, воздух со свистом врывался в лёгкие через пересохшую гортань – но всё равно, его не хватало, чтобы питать энергией выпитый до донышка организм…
Но, стоило удалиться от дома со страшным подвалом – немочь начала отпускать.  Поначалу Гоша чуть ли не тащил напарника на себе – самого Егора едва хватало на то, чтобы перебирать ногами. Но вскоре он уже ковылял, опираясь на палку, а  когда миновали метро – бодро шагал, будто не изображал час назад полураздавленного червяка.
И сыпал вопросами, конечно.
- С телом-то что делать? Нехорошо, всё же человек… был.  В Университете его искать будут – что, так и промолчим?
- Рассказать, конечно, надо. - отозвался лешак. - А там пусть начальство решает. Пошлют людей, забрать и похоронить по-людски  – я отведу. Что ж не отвести-то?  Припрятал хорошо, никуда он не денется….
Перед тем, как пуститься в обратный путь, Гоша затащил труп в соседнюю пятиэтажку, отыскал в брошенной квартире шкаф покрепче и спрятал в него мертвеца - чтобы не добралась мелкая живность, способная за считанные часы оставить от тела одни косточки. 
- …и документики отдашь, пусть, значицца, решают…
Студбилет и пропуск в ГЗ на имя Алёши Конкина лежали в нагрудном кармане энцефалитки рядом с «сетуньским» медальоном.
- Давайте, присядем, отдохнём? – Егор кивнул на заросшую мхом скамейку. В сквере, тянущемся вдоль Ломоносовского до улицы Лебедева, многое уцелело – видны были остатки асфальтированных дорожек, и даже бетонные бордюры торчали из густой травы.
- А что, и присаживайся!  - лешак засуетился, расчищая Егору место. – Всего ничего осталось, через полчаса будем…
Егор откинулся на спинку и с наслаждением вытянул ноги.
- Вы обещали рассказать об этой… ведьме.
- О Наине-то? – Гоша с треском поскрёб подбородок. –Последняя она из клана Даждьбога. Когда их перерезали, бежала сюда, на Ленинский…
- Кланы? Даждьбог? Кажется, что-то из древних славян?
- Раньше в парке Музеон, там, где Центральный Дом художника, обитала община родноверов. Слыхал о таких?
Егор кивнул.  Движение неоязычников стало популярным  в конце прошлого, двадцатого века.  Родноверы обожали татуировки, носили обереги из дерева и разноцветных бусин,  устраивали ритуалы на природе и последними словами поносили христиан. В его родном Новосибирске  они прочно прописались в коллекции городских сумасшедших.
- Ну вот, жили они  своём Музеоне, пока не раскололись на две группы - кланы по-ихнему. И один клан, Чернобога, истребил других, которые поклонялись Даждьбогу.
- Что, прямо так взяли и истребили? Всех?
- Почти. – горестно вздохнул лешак. - Жуткая была история, никогда у нас такого смертоубийства не случалось...
- А за что?
Гоша пожал плечами.
-  Говорят, власть не поделили. Хотя, над кем властвовать в Лесу-то? Нет, сдаётся мне, в другом дело было…
Голос лешака, обычно скрипучий, звучащий несколько комично, приобрёл загадочность - словно тот собирался посвятить собеседника в некую тайну.
-  У каждого в Лесу есть предназначение. Не все, правда, о нём знают - но оно есть. И у отдельных людей и у общин. Предназначение родноверов было  - держать стражу на Калиновом Мосту. Для того их и призвали в Лес...
- Призвали? Кто?
- А ты что же думаешь - люди в Лес случайно приходят? Нет, он сам их призывает, и неважно, где находится человек – хоть на Аляске, хоть в Новой Зеландии. Всё равно - услышит и придёт.
Лешак уже не рассказывал, а вещал. Загадочность в его голосе сменилась торжественностью.
- Когда-то те, чьим духам поклонялись родноверы, знали, что такое Калинов Мост, какие берега он соединяет и кто живёт на той стороне...
«…Калинов Мост? Ну да, конечно: Иван-царевич побеждает Змея-Горыныча на Калиновом Мосту. Час от часу не легче!..»
- И где этот Мост?  - Егор осмелился перебить лешака.  - Или это так, символ?
К его удивлению Гоша не возмутился.
- И символ тоже. Но и мост есть -  последний уцелевший мост с замоскворецкого берега на Болотный остров, между Лесом и Чернолесом. Раньше его называли Третьяковским – узкий такой, пешеходный. Ещё замочки молодожёны вешали…
- И родноверы, значит, его не удержали?
- Хуже. Заигрались в свои ритуалы, а того не знали, что в Лесу любое слово может обрести силу – даже то, что было сказано понарошку, или, скажем, в шутку. Вот и получилось, что одни впустили  в себя Лес, а другие - Чернолес. И, конечно, ужиться не могли...
- И  сторонники Чернолеса победили?
- Да. Так была проиграна первая битва на Калиновом Мосту. Но будет ещё одна битва, последняя. И после этого Лес кончится, а вместе с ним – и весь мир.
Егор помолчал. Впереди, сквозь стену высоченных кустов просвечивали груды камня. Когда-то здесь стояло здание  Социологического факультета МГУ, разваленное до основания гигантскими липами, проросшими сквозь фундамент. От факультета осталась одна кафедра - два десятка упрямых социологов в ГЗ, пытающихся изучать сообщества обитателей Леса. Их ежемесячные открытые семинары служили в Универе предметом постоянных шуток.
«… тоже, кстати, социология. Интересно, они слышали эту сказку?..»
- Почему именно тот мост?
- Он один остался цел. Но это  тоже неспроста. В сказках за Калиновым мостом Баба-Яга жила - а она, доложу тебе, далеко не забавная старушка из мультиков…
- Хотите сказать, за тем мостом   тоже кто-то живёт?
Гоша посмотрел на собеседника с удивлением.
- Ты что, не знаешь, что находится на Болотном по ту сторону?
- Откуда? Я здесь меньше недели.
- Там скульптура – не одна, целая композиция. Называется - «Дети – жертвы пороков взрослых». Тринадцать жутких, отвратительных фигур. Неужели хотя бы  на картинках не видел?
- Не пришлось.
- По мне – так век бы их  не видеть.  Потому как, если Чернолес последнюю битву на Калиновом Мосту выиграет – они обретут силу и расползутся по всему свету, тысячекратно умножая несчастья, которые символизируют – война, разврат, алчность, садизм, насилие, ну и всё прочее…
Егору стало муторно. После всего, что он увидел  за эти часы - паренёк, в муках умирающий в облаке жгучих спор, старая ведьма с её кровавыми ритуалами, видение, подсмотренное в огоньках, плавающих в глазницах трупа  – после всей этой жути получить вместо объяснения детсадовскую страшилку? 
- Я так и знал, что не поверишь… - обиженно проскрипел Гоша. – Вы, замкадники, всегда так…
Похоже, лешак в очередной раз угадал его мысли.
- Так что с родноверами-то?
- Предатели-чернобожцы так и живут неподалёку. Только это уже не люди -  ходячие куклы, у которых вместо душ гнилые грибницы Чернолеса. А уцелевшие даждьбожцы бежали и скрылись. Наина – одна из них.
- Есть и другие?
-Были. Один из даждьбожцев основал Сетуньский Стан. Хотел создать что-то вроде рыцарского ордена для битвы на Калиновом Мосту -  и натаскивал своих приверженцев на чудовищах. Но когда погиб, они забыли о своём предназначении и теперь истребляют всё, что под руку попадётся. И, похоже, впутались в какую-то тёмную историю.
Теперь голос лешака был печальным. Он и сам сник – плечи опустились, руки-сучья безвольно повисли вдоль тела.
- А вы, значит, знали?
- Лешаки много чего знают, только людям  не всё рассказывают. Не готовы вы узнать правду …
Егор ждал продолжения – и не дождался. Гоша шумно встряхнулся всем своим замшелым телом – в точности, как собака, вылезшая из воды. Во все  стороны полетели кусочки коры и клочья мха. Егор даже отстранился от неожиданности
- Ну что, отдохнул? – лешак говорил прежним, скрипучим голосом. - Вставай, идти надо. Тебе ещё о выполнении задания отчитываться, и о погибшем докладывать, не забыл?
- Это точно… - вздохнул, поднимаясь с лавки, Егор. – Посадят писать бумажки, до ночи провожусь. А жрать, между прочим, хочется – обед-то мы давно пропустили…
- Вот и пошли.

Отредактировано Ромей (22-06-2019 18:36:18)

Поляна Серебряный Бор.
Сергей «Бич»,
отдыхающий.
Посреди пляжа пылал костёр. Языки пламени взмётывались к чёрному небу выше крон деревьев, подступающих к пляжу, бросали отсветы в воду  Южной Протоки, играли бликами в непроницаемой стене листьев на противоположном берегу. 
У Большого Костра, которым на Поляне встречали партии новичков,  царили благодушие, веселье и… любовь. В самом, что ни на есть, плотском воплощении.
А как иначе может быть там,  где собралось две сотни молодых людей, не отягощённых особыми проблемами, ошалевших от близкой, рукой подать, свободы? Купаться можно хоть до конца октября; брага, которую здесь гонят из малины и смородины, да дурман-травка, поставляемая окрестными фермерами - всегда в достатке. Что ещё нужно для непрекращающегося праздника свободной любви?
Гости Поляны тоже вносили свою лепту. Челноки и речники Нагатинского затона искали необременительные романы с податливыми приезжими девицами – и нередко увозили  в своих лодках  подруг. Окрестные фермеры везли сюда сыновей-сильванов - в «лесных» семьях рождались по большей части, мальчики, невест катастрофически не хватало,  вот и приходилось припадать к живительному источнику, бьющему в Серебряном Бору…

Костёр пылал - весело, жарко, потрескивая смолистыми дровами, рассыпая во все стороны искры.  Давно сварились и съедены китайские крабы, опустела бутыль сетуньского эля и ещё две – с ягодной брагой. Коля-Эчемин притомился травить речные байки, осоловел от выпитого и съеденного и теперь восседал на чурбачке в окружении экономно одетых девиц, восхищающихся его «индейской» причёской, висящими на шее ножнами с «бобровым хвостом». Впрочем, интересовали их не только внешние атрибуту мужественности – вот одна, брюнетка, ничуть не скрываясь, полезла каякеру в штаны, другая, блондинка -  впилась ему в губы долгим, жадным поцелуем...
- Всё, пропал твой приятель… - тихонько хихикнула Лиска. – Затащат в кусты и до утра не отпустят. Эти овцы уверены, что, если трахаться с лесными обитателями – быстрее приобретёшь иммунитет.
В отличие от пленивших Колю девиц, соседка Сергея не относилась к новичкам. Она и была той пассажиркой, ради которой они завернули в Серебряный Бор. Лиска занималась переправкой новичков с Речвокзала на Поляну Коломенское и как раз отправлялась за очередной группой. По дороге случилась неприятность - нанятый лодочник пропорол днище своего каноэ и девушке, чтобы не застрять на Поляне надолго, пришлось посылать белку за старым знакомцем. Коля-Эчимин разыскал её возле домика биостанции, и предложил  присоединяться. Каякер планировал отправиться в путь с утра пораньше, и не собирался тратить время на поиски пассажирки.
Сейчас девушка оживлённо болтала с сидящим рядом парнем.
- …знаешь, чего мне больше всего не хватает? Зимы. Маленькой я ходила в парк, каталась на санках. А под Новый Год там ставили большущую ёлку с гирляндами. Я подумала – как было  красиво было раньше в Коломенском! Там ведь тоже устраивали новогодние гуляния, и ёлку наряжали перед дворцом…
Лискино  лицо, тонкое, с мелкими чертами, озаряли сполохами костра. Собеседник  - тощий, белобрысый молодой человек, представившийся челноком с Филей, как бы невзначай положил ей руку на коленку. Сергей нахмурился.
«… Чёрт, мне-то какое дело?  Девчонка как девчонка, вокруг полно и пособлазнительнее…»
- Так что вам, коломенским, мешает?  - проникновенно вещал белобрысый. - Украсьте ёлку гирляндами и пляшите вокруг неё!
- Да ну, что это будет за ёлка?   - Лиска забавно наморщила носик.
«…а ведь правда,  похожа на лисёнка. Только не рыжая, как Яська…
-…это хрень какая-то получится, а не ёлка! На ёлке снежок должен лежать, укутывать, блин! И чтоб "снежного ангела" делать, и чтоб снеговика лепить!  И чтоб…
«…а руку-то стряхнула! Нет, парень, здесь тебе не обломится…»
- Ну, извини.– белобрысый  понял намёк. - С зимой у нас, в Лесу напряги. А вот если…
Что «если» - Сергей так и не узнал.  Из костра с треском взметнулся столб искр – и сразу загудели барабаны. Трое полуголых парней, сидя на корточках, выстукивали руками ритм. Стоящая над ними девчонка в микроскопической набедренной повязке помогала им большим бубном, и ещё одна, в точно таком же наряде,  высвистывала мелодию на флейте.
В круг выскочили четыре девицы – обнажённые, украшенные разноцветными нитками бус и браслетами с колокольчиками на запястьях и лодыжках - и принялись извиваться, сгибаться, разгибаться, кружить  в такт барабанам в каком-то дикарском танце.  Отсветы пламени играли на влажной коже, тугих полушариях грудей, гладких животах и лобках…
Сидящие один за другим вскакивали и присоединялись к танцовщицам. Летели на песок футболки, шорты, кружевные трусики и боксеры; вокруг костра стало не протолкнуться от молодых, разгорячённых тел. А барабаны били, били, били,  тонко, пронзительно свистела флейта, и бубен добавлял к сумасшедшему ритму свой  рассыпчатый медный звон…
Белобрысый челнок принял у стоящей рядом девушки блестящую коробочку. Открыл, сыпанул на сгиб большого пальца бурого порошка,  шумно вдохнул, забав пальцем ноздрю.  Лиска, увидев это, фыркнула и демонстративно отодвинулась от собеседника.
Белобрысый ничего не заметил. Он подхватил хозяйку коробочки под,  и оба кинулись в круг, на ходу избавляясь от  одежды.  Сергей оглянулся – многие вокруг делали то же самое: втягивали понюшку и присоединялись к танцу.
Или к оргии?
Один из парней швырнул спутницу на песок, навалился и мощно заработал бёдрами, попадая в темп, заданный обезумевшими барабанами. Вокруг  сразу образовался круг – люди вскидывали руки и ухали  хором, иа  девица отвечала им отрывистыми, в такт бешеным толчкам партнёра, вскриками. Ещё одна парочка повалилась на песок, другая, третья… Первая пара  успела уже сменить  позу:  женщина  теперь скакала на бёдрах партнёра, одновременно прильнув лицом к паху другого. Ещё одна, бритая наголо, с замысловатой татуировкой на затылке, встала на пыталась поймать языком соски её подпрыгивающих грудей, а к её костлявому заду уже пристраивался другой кавалер…
Сергей вздрогнул – Лискина ладошка крепко обхватила его пальцы.
- Пойдём!..
- А? Что? Я не…
- Ты что, вообразил, что мне не терпится раздвинуть ноги?  Не люблю, когда вот так… обдолбаются, нанюхаются – вообще ничего не соображают, трахаются, как заведённые,  пока не свалятся без сил.
- Нанюхаются? А что это у них?
Лиска   фыркнула – на этот раз, не раздражённо, а насмешливо.
- Такой большой мальчик, а не знаешь? 
- Ну, извини, у меня слегка другие интересы.
- Кто бы сомневался! – её слова источали чистый, девяносто девятой пробы, кураре.  –  Герою-егерю не до женской любви!  Ему дай какую-нибудь тварь изловить, и чтобы вся в шипах и чешуе и, желательно, ядовитую…
«…ах ты, стеровочка!..»
- Почему - не до любви? То есть да,  я должен закончить одно дело…
- И что, одно другому мешает?
Лиска стояла перед ним, уперев кулачки в пояс. Сергей только сейчас заметил, что из одежды на ней – одна беленькая футболка, сквозь которую просвечивают почти невидимые трусики.
- Так что за порошок-то - расскажешь?
Девушка пожала плечами.
-  Говорят: какие-то грибы, вываренные в отваре из жуков. Недавно появился, челноки везут  из Сокольников.
«.. интересно, а ты-то сама пробовала? То-то со знанием дела излагаешь…»
- Но штука убойная – сам видишь, как от неё крышу сносит…
- Это точно… - пробормотал Сергей.  На пляже не осталось ни одной парочки, не занятой любовью. А так же тройки, четвёрки… Отовсюду неслись сладострастные стоны, крики, рычание, влажные шлепки совокупляющихся тел. А барабаны всё били, и флейта следовала за ними своим свистом...
- Я однажды видела, как одна парочка устроилась у самого костра, и парню угольком задницу подпалило. А он не чувствует, наяривает вовсю! Хорошо другие заметили, окатили водой…
- А он что? – заинтересовался Сергей.
- А ничего! Так и продолжал, пока не заснул прямо на ней. Под этим порошочком можно по двадцать раз подряд кончать – хоть мужики, хоть девки…
- Побочные эффекты есть?
- Какие мы деловитые! – расхохоталась Лиска. – «Побочные эффекты!» -  ну прям дядя доктор!
Они шли  к камышам, чернеющем в дальнем конце пляжа. Ладошка девушки  крепко сжимала его пальцы.
-…а если честно – понятия не имею. Наверное, как и у всех снадобий – ускоренное привыкание к лесу. Подсядешь на такой -   и Зов Леса обеспечен!
- А как же Эл-А? иммунитет-то через секс не передаётся, это они зря болтают…
- А мне плевать!  - девушка независимо вздёрнула острый подбородок. - У меня его отродясь не было!
- Секса? Сочувствую…
- Эл-А, дурак! – она больно ущипнула Сергея за руку. -  И вообще, сколько можно болтать? Пошли лучше купаться!
И, прежде, чем он ответил, скинула футболку, стащила  трусики и с разбегу кинулась в воду.

Отредактировано Ромей (24-06-2019 01:53:17)