Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
***
- Так и будете морочить мне голову? И вообще, Серёга, это уже слишком: занимаете мой кабинет, допрос в нём устраиваете, а потом ещё и выставляете вон, словно третьеразрядного лаборанта - не в обиду вам, молодой человек…
-Ничего-ничего, Яков Израилевич. – вежливо отозвался Егор. – Я ведь и есть лаборант, к тому же – младший.
Он числился на этой должности с того дня, как появился в МГУ. Правда, никто ещё не видел его с лабораторными принадлежностями в руках – разве что, с мензуркой, наполненной до третьего деления коньяком.
- А допрос ты сам устроил, скажешь, нет? – брюзгливо заметил егерь. Мне-то твой Вислогуз по барабану, хочешь – увольняй его, хочешь, отведи в подвал поглубже и пристукни…
- И без меня найдётся, кому пристукнуть. – отозвался Шапиро. – Сам ведь слышал – боится, что подручные этого друида его найдут и накажут. За неповиновение.
Они подошли к массивной, тронутой ржавчиной, железной двери, снабжённой колёсами-кремальерами. На полу виднелись свежие царапины – дверь недавно открывали, скребя стальными уголками по неровному бетону.
- Не понимаю, зачем тебе понадобилась эта нора? - Егерь ухватился за спицевое колесо и с натугой провернул. Вдвоём с завлабом они потянули его на себя. Дверь, протяжно скрежеща, отворилась.
– Своей лаборатории, что ли, мало? Так займи соседнюю, на вашем этаже половина помещений пустует!
- Как и во всём ГЗ. – Шапиро отряхнул ладони, достал из кармана пиджака платок и принялся их протирать. – Чёрт, всюду плесень… Что до помещений – здесь мне, знаешь ли, спокойнее. В иные подвалы годами никто не заглядывал.
- И к реактору тоже? - не сдержался Егор.
- Нет, там-то как раз народу хватает. Например - вооружённой охраны. Но это далеко, под другим крылом и на три уровня ниже.
Байки о древнем ядерном реакторе, питающем Главное Здание электричеством, ходили по мегаполису задолго до Зелёного Прилива. В соё время Егор был изрядно удивлён, узнав, что эти рассказы имеют под собой основание.
- Когда стало ясно, что за исследованиями некромицеллия стоит что-то зловещее, я позаботился о том, чтобы перенести лабораторию в потайное место.
Шапиро нашарил на стене выключатель. Под потолком, в обрешеченных плафонах из толстого стекла, вспыхнули лампы.
Лаборатория словно вышла из голливудских фильмов тридцатых годов о Франкенштейне, докторе Моро и прочих сумасшедших гениях от биологии. Столы, заставленные штативами, газовыми горелками и горами химической посуды; цинковые ванны с подведёнными к ним проводами, силовые шкафы с рукоятками рубильников и фарфоровыми изоляторами, жгуты кабелей в резиновой и клеёной изоляции. Вдоль стены выстроились стеклянные баки, покрытые изнутри слоем чего-то мутного, ссохшегося. Отдельно - паталогоанатомический стол со всеми полагающимися и инструментами, снабжённый зачем-то ремнями для рук и ног.
Оборудование определённо знавало лучшие времена: лабораторная посуда истёкла приборов пожелтели, латунные ободки шкал тронуты патиной, в уголках набилась пыль. Резиновые шланги ссохлись, потрескались, с вытяжных коробов под потолком свешивалась паутина.
И - витающий в воздухе едва уловимый аромат разложения.
- Солидно! – егерь уважительно присвистнул. – И ты это всё сам, в одиночку?
- Нет, конечно. Двое сотрудников в курсе.
- И ты им веришь? А если – как Вислогуз?..
- Как себе. – серьёзно ответил Шапиро. – Что до Михасся Вонгяновича, то он похитил образцы, когда мы только начинали с ними работать. Об этом месте ему известно не было.
- Как же вы без него обошлись? Всё же – кладовщик, материальные ценности – его епархия. Это ж сколько всего пришлось проводить по бумагам, списывать!
- И не говори… - завлаб махнул. – Так намаялись – и не передать! По винтику, собирали, по стекляшке. Выручило, что, многое уже было на месте. Уж не знаю, чем здесь занимались, но запечатали её ещё в семидесятых - и, надо сказать, основательно. Коридор, ведущий к её двери, был заложен кирпичом, пришлось расковыривать. Я нашёл упоминания об этой лаборатории в старых бумагах Биофака – между прочим, с пометкой «совершенно секретно»! Большая часть оборудования так и не пригодилась, но не вытаскивать же…
Он подошёл к двум одинаковым стеклянным бакам, щёлкнул тумблером. Вспыхнула подсветка – и Егор от неожиданности отшатнулся.
В мутноватой жидкости за пыльным стеклом висело нечто. Человеческий мозг с торчащими на толстых жгутах белых, с мутными радужками, глазных яблоках. Снизу свешивался длинный отросток, тоже желто-серый, с расходящимися в стороны ветвями, делящимися на тысячи толстых, тонких, тончайших нитей, образующих густую спутанную сеть, карикатурно повторяющую очертания человеческого тела.
Содержимое второго бака копировало первый, с одной лишь разницей: место изжелта-серых нервных и мозговых тканей занимал однородный черноватый, с белёсыми вкраплениями, губчатый материал. По цвету и консистенции он напомнил Егору раздавленные и успевшие почернеть подосиновики.
Бич нервно сглотнул.
- Видал пакость, но чтоб такое… Клык на холодец, Яша, шо это за халоймес?
Яков Израилевич глянул на егеря поверх очков, отчего взгляд у него сделался, как у старенького домашнего доктора – понимающий ласковый, слегка ироничный.
- Это, друг мой, препарат нервной системы человека. Слева – в своём, так сказать, первозданном виде, справа же – то, во что она превращается после замещения нервных тканей некромицеллием. Тем самым, который спёр поганец Вислогуз.
Отредактировано Ромей (20-04-2020 20:29:07)
