Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
- …я сам чуть не поседел, когда увидал! Оборачиваюсь - а он стоит и пялится своими буркалами. В холке – не поверишь, верных два метра!
Егерь привстал и потянулся к корчаге с сидром. Ещё две, уже пустые, сиротливо притулились между глиняным горшочком с тушёной олениной и тарелкой с кусками запечённого карпа.
Застолье намечалось основательное. Часа не прошло, как пострадавшего приволокли на самодельных носилках в трактир и бережно сгрузили на заранее облюбованную лавку.
- Вот я и говорю – страшилище какое-то, а не лось! - Егор шумно отхлебнул янтарного, с густым яблочным вкусом, напитка. – Раза в полтора больше обычных, зуб... то есть клык на холодец!
Егерь ухмыльнулся.
- Много ты обычных видел, салага! В Лесу без году неделя, а туда же, клык ему…
- Я-то? – молодой человек поперхнулся от возмущения сидром и закашлялся. – да я…кхе… в тай…кхе..ге с малых лет! Я… кхе… на заставе в Биро…кхе..биджане знаешь сколько сохатых завалил?
- Замкадные, не в счёт – пренебрежительно махнул рукой Бич. – Мелюзга это, и тот, которого ты видел – тоже мелюзга. Вот в Лосинке – те да!
- Чё, тоже альбиносы?
- Сам ты альбинос. Небось, с перепугу не заметил, какие у того лося глаза были?
- Ну… - Егор озадаченно поскрёб затылок. – кажись, обыкновенные. Чёрные такие, большие, как у лошади.
- То-то, что чёрные! - Бич назидательно поднял нож с наколотым на острие куском тушёного мяса. – А у альбиносов, что у людей, что у всяких зверей, они светлые или вообще красные, потому как лишены пигментации. Белые лоси - это, Студент, особая порода. Они, если хочешь знать, ещё до Зелёного Прилива были, хотя и не в этих краях.
- А в каких? – заинтересовался Егор. – Необычный зверь произвёл на него сильное впечатление.
- Хрен их знает, то ли в Финляндии, то ли в Швеции. А теперь вот и у нас. В Лосинке есть один – не твоему чета. Два метра в холке, гришь? А три не хочешь? Я видел как-то – мамонт, не лось! Недаром Пау-Вау считают его духом Леса, а остальных белых лосей – его детьми.
- Выходит, индейцы на них не охотятся? Типа священные животные, неприкосновенные?
Егор с трудом мог представить, что индейцы Измайлова подражают индийским браминам.
- Почему не охотятся? - Бич глянул на него озадаченно. – Ещё как охотятся! Белый Лось самая желанная добыча, стоит кому-нибудь его подстрелить – всем племенем квасят, празднуют. Потому как добрый знак, Дух Леса благословение шлёт.
Егерь нечасто рассказывало о легендах и поверьях лесовиков. «Хочешь послушать всякие небылицы – неизменно отвечал он на просьбу спутника – ступай к Мартину, благо он у вас в ГЗ обитает. Поставь ему полбанки и слушай, пока уши не завянут.»
Этот самый Мартин, загадочный тип неопределённого возраста, бездельник, пропойца и мастер задушевных бесед, жил в одной из бесчисленных подсобок на этаже кафедры Ксеноботаники. Он приблудился туда аж во времена Зелёного прилива, да так и остался – выполнял мелкие поручения, мыл полы, а заодно, спаивал нестойких студентов самогонкой собственного приготовления да развратничал с морально нестойкими первокурсницами, уверенными, что интим с ветеранами Леса наделит и их иммунитетом к вездесущей Эл-А. А ещё он славился поистине всеобъемлющим знанием местной мифологии и фольклора – от баек, которые травят у костра челноки и барахольщики, до мрачных преданий друидов.
Егерь снова наполнил кружки, потряс корчагу – пусто. Опрокинул над столом, зачем-то заглянул в неё, снизу, неловко выворачивая шею.
Егор с интересом наблюдал за этими манипуляциями. В голове шумело - здешний сидр не зря славился крепостью.
Бич, наконец, оставил корчагу в покое.
- Так что ты там хотел предложить, студент? Давай, излагай, пока мы не надрызгались. А то, клык на холодец, после такого дела насухую сидеть вроде как и не по понятиям…
Егор хотел, было переспросить, что напарник имеет в виду под «таким делом» - встречу с Белым Лосем или недавний третейский суд? – но не стал. Он не раз, ещё со встречи на мосту Кузнеца собирался побеседовать с егерем, но всякий раз случалась какая-нибудь помеха.
Пожалуй, напарник прав – сейчас самое время. Егор с сожалением отставил в сторону недопитую кружку и приготовился излагать.
***
Егерь грохнул по столу кулаком так, что трактирщик, перетирающий кружки за стойкой, нервно вскинулся – что там не поделили беспокойные клиенты?
- Ты, значит, другую нашёл, а она тебя и окрутила? Ты, Студент, по ходу, совсем лошара, ничему не учишься! Забыл, как стерва эта, Лина, тебя обвела вокруг пальца?
Егор пожал плечами. Что было, то было, к чему отрицать очевидное?
- Ну да ладно…. - сжалился егерь. – Пошла она, курва мать, к своим золотолесским свиньям, или что у них там. Только теперь непременно надо выпить, чтобы новая… эта… не как та… ну, ты понял!
И приложился к кружке. Егор последовал примеру и скривился - пока он издалека подкатывал к теме, пока Бич, изрядно к тому времени набравшийся, продирался сквозь подробности повествования, сидр успел степлиться и выдохнуться. Впрочем, Егору было не до дегустации.
- Я сам не знаю, как оно вышло. Зашёл в библиотеку, уточнить кое-что для Шапиро, а она там. Я здороваюсь – нас Лина познакомила, ещё до того… короче, ты понимаешь. Слово за слово, спустились в «шайбу» попить кофе, ну а дальше…
Что дальше – было ясно и без пояснений. Егор, пребывающий в состоянии некоторого раздрая после фиаско с предыдущей пассией, не заметил, как оказался сначала в её комнате, в университетской общаге, на седьмом этаже корпуса «Д», а потом – и в её постели.
Татьяна (так звали библиотекаршу), хоть и не могла похвастать броской красотой прежней его подруги, имела, как выяснилось, все положенные округлости вполне приятного наполнения. Да и прочие части тела, старательно скрываемые мешковатым нарядом, оказались вполне на уровне. Что до остального – Лина, как выяснилось, ничуть не шутила, намекнув на скрытый темперамент библиотекарши. Егор в прошлой своей жизни за МКАД не был обделён женским вниманием, и полагал, что неплохо разбирается в предмете – но это не помогло ему разглядеть вулкан, скрытый за невзрачной внешностью новой знакомой. За ночь они ни разу не сомкнули глаз, и наутро молодой человек чувствовал себя выжатым как лимон – чего никак нельзя было сказать о его партнёрше. Вчерашняя «серая мышка», «мымра», лучилась довольством и чуть ли не мурлыкала в ответ на мимолётное прикосновение любовника.
Разумеется, оба самым возмутительным образом не явились на работу и провели день вдвоём, в смятой постели, покинув её всего на полчаса, пополнить запасы съестного на рынке.
После наскоро состряпанного ужина Татьяна в одной ночнушке устроилась на подоконнике (Егора передёрнуло – точно так же сидела когда-то на подоконнике Лина) и потребовала рассказа о его недавнем путешествии. Отпираться было бессмысленно – о рейде в таинственную и опасную Щукинскую Чересполосицу, как и о конфликте с золотолесцами судачили и студенты и сотрудники – словом, все обитатели Главного Здания.
Татьяна, как и многие университетские, страдала Эл-А в средней форме и не могла углубляться в Лес (кратковременные прогулки и походы в Мичуринское и на смотровую площадку не в счёт) - а потому ловила каждое слово, то и дело требуя объяснений и подробностей. Егор, хоть и не без труда, сумел обойти самые деликатные моменты и, в свою очередь, постарался разговорить собеседницу. И не без успеха: выяснилось, к примеру, что при первом знакомстве он оказался прав, отпуская комплименты её музыкальным пальцам. Татьяна действительно оказалась скрипачкой – самой настоящей, профессиональной. В своё время она закончила консерваторию в Питере, преподавала в музыкальной школе по классу скрипки и даже концертировала в составе струнного квартета, пока затейница-судьба не забросила её в Московский Лес. Егор пытался выяснить обстоятельства этого, но добился лишь недовольной гримаски - и неохотно данного обещания рассказать как-нибудь потом.
Именно Татьяна поведала ему о предстоящем визите её давнего знакомца по питерской альма матер, ныне мировой знаменитости, первой скрипки оркестра Ла Скала, обладателя бесчисленных международных премий и наград. Афиши с его портретами уже несколько дней украшали все колонны холла на первом этаже ГЗ, но Егор их не замечал – он вообще мало интересовался местной культурной жизнью. И уж точно на афишах не было ни слова о том, что заезжая знаменитость решилась на столь экзотический тур не просто так. Его дед, тоже известный музыкант, жил когда-то в Москве и, сорванный с места Зелёным Приливом, не сумел вывезти из обречённого города своё главное, бесценное сокровище.
Скрипку Страдивари. Настоящую.
Это был сюжет, достойный авантюрного романа: старый скрипач, умирая, открывает скрипачу-внуку тайну семейного сокровища и берёт с того слово отыскать пропажу, снабдив кое-какими указаниями. А внучек не придумал ничего лучше, как отправиться в Московский Лес, надеясь, по русскому обыкновению, исключительно «на авось» - и помощь сокурсницы по консерватории, с которой он все эти годы поддерживал связь.
Надо ли уточнять, к кому та обратилась за решением проблемы? Что ж, Егору теперь оставалось гадать, была ли их внезапно вспыхнувшая страсть в самом деле внезапной - или дело в точном расчёте «серой мышки»?
Но – слово дадено, как пуля стреляна, как говаривали их далёкие предки. Егор неосмотрительно (а кто, скажите на милость, проявляет осмотрительность в постели?) обещал «что-нибудь придумать» - и вот, пришло время обещание выполнять. Ну, или хотя бы попытаться. Правда, он собирался заняться этим на пару с егерем, но судьба в лице «бешеного корня» внесла в планы коррективы.
О том, чтобы обратиться к кому-то ещё, Егор даже не помышлял. Да и к кому? К Шапиро? К лешаку Гоше? К Шмулю? Может, к «партизанам»-барахольщикам?
Нет уж. Слишком дорого стоит подлинный Страдивари за МКАД, на такой куш всегда сыщутся претенденты. Конечно, скрипач заплатит за спасённую реликвию, и заплатит щедро – но кто знает, что могут выкинуть лесные старатели? Нет уж, если иметь дело, то с людьми надёжными, проверенными. А таких, кроме Бича, у Егора не имеется, а, стало быть, и выбора никакого нет.
Лишь бы егерь согласился взяться за дело в одиночку…
Входная дверь скрипнула. Бич обернулся - и скривился, словно откусил лимон.
В дверях стоял Трен. Трактирщик подскочил к столу, за которым устроились напарники, обмахнул столешницу полотенцем и резво приволок из подсобки стул высокой прямой спинкой. Красивый стул, целиком из резного дуба, и, несомненно, ручной работы. За МКАД, у ценителей, такое изделие стоило бы бешеных денег.
- А для других-прочих, значит, и простые лавки сойдут? – егерь недобро сощурился на трактирщика. - Это за что же нам столько счастья и сразу?
Друид сел. Язвительный пассаж егеря он демонстративно проигнорировал.
- Я здесь по поручению мастера Лугайда. Он хочет сделать тебе предложение…
-… от которого я не смогу отказаться? - хмыкнул егерь. – Да ты пей, у нас много. Надо будет – ещё закажем. Чего будешь - сидра, самогонки?
И пододвинул гостю кружку.
- Друиды выше ранга послушников, пьют только воду. – с достоинством ответил Трен. – Это входит в двадцать четыре правила жизни в Обителях.
- Хреново вам живётся. – посочувствовал егерь. - А мясо вы тоже не едите?
- Может, обсудим наши гастрономические порядки в другой раз? – осведомился друид. – Я пришёл по важному делу и не хотел бы терять времени.
- Что, крыша горит? - егерь продолжал валять дурака. – У нас, между прочим, тоже важное дело: задумали, понимаешь, нажраться по случаю успешного исхода процесса. Потому – право имеем!
- Имеете, конечно. – не стал спорить Трен. – Но, позволю себе заметить, вы находитесь на территории, подконтрольной Обители, и простая вежливость требует, чтобы вы меня выслушали.
- Вежливость… - насупился егерь. - Что-то вы не очень думали о вежливости, когда руки нам связывали…
- Таков обычай. – коротко ответил друид. – В конце концов, вы сами обратились в третейский суд Обители, никто вас не принуждал. Итак?
Егерь пожал плечами.
- Ну хорошо, говори, зачем пришёл. Только не обессудь, Студент останется здесь – ежели он на суде сошёл за свидетеля, то пусть и тут того, свидетельствует. Мы, знаешь ли, напарники работаем вместе, у меня от него секретов нет.
Егор едва не поперхнулся от неожиданности. Ни о чём таком они не договаривались. К тому же - куда он сейчас с переломанными рёбрами?
Бич, словно угадав его мысли, чувствительно придавил под столом носок башмака – «молчи, мол, Студент, когда старшие говорят!»
Трена заявление егеря явно не порадовало.
- Ладно, пусть остаётся, раз напарник... А дело моё довольно простое. Несколько недель назад один из самых талантливых учеников мастера Лугайда покинул Обитель, прихватив с собой нечто очень ценное. Нужно найти и вернуть беглеца вместе с похищенным.
Хмель и ирония разом слетели с Бича. Он выпрямился на скамейке и ошеломлённо уставился на собеседника.
- Кхм… ваш друид? Ограбил и сбежал? И ты вот так просто сообщаешь об этом мне, постороннему?
- Да. И рассчитываю на вашу скромность. Тебе, несомненно, известно, что будет, если вы нас разочаруете…
- Вот только не надо угрожать! – набычился егерь. – Всё сказанное останется между нами, неважно, договоримся мы, или нет. Это называется профессиональная этика – может, слыхал?
- Слыхал. – кивнул друид. – Так мы договоримся?
- Нет. Я не полиция и не охотник за головами. И не наёмный убийца, это вы к родноверам обращайтесь. Или к Сердрику. Он, конечно, в бегах, но вам ведь не составит труда его отыскать, верно? А к егерям – даже не пробуйте. Ни один из нас не примет заказ, связанный с охотой на человека.
К удивлению Егора, друид не ответил – замолчал, опустив голову так, что складки капюшона совершенно скрыли лицо. Молчал долго, а когда заговорил, голос его звучал глухо, как из бочки.
- Эреман, называемый Чёрным Друидом, совершил запретное и больше не является человеком. Во всяком случае, в вашем понимании этого слова. Так что твоя совесть может быть спокойна. К тому же, мастер Лугайд не просит убивать Эремана, надо всего лишь найти и вернуть его в Обитель.
- Всего лишь… - хмыкнул Бич. – как у вас всё просто… так что он спёр-то?
Друид молчал.
- Предлагаешь нам, как в сказке – «принеси то, не знаю что?» так мы недавно в эту игру уже играли, спасибо. Либо ты говоришь, что он у вас там попятил и что учинил такое запретное, либо до свидания. Котов в мешке продавай кому-нибудь другому.
- Ты получишь ответ только когда дашь согласие. – отрезал друид. Егору показалось, что он хотел для убедительности стукнуть об пол посохом, и не сделал этого только потому, что сидел на стуле. – Это не обсуждается.
Бич развёл руками: мол, хозяин-барин, хочет – живёт, хочет – удавится.
- Как полагаешь, Студент, соглашаться нам или не стоит?
Егор пожал плечами. Вся его сущность прямо-таки вопила, призывая держаться подальше от этого дела. Впрочем, предложение адресовано не ему, и вопрос егеря сугубо риторический, на публику. В смысле - на Трена, поскольку других зрителей что-то не видно.
- Видишь, уважаемый, мой напарник тоже сомневается. – к Бичу возвращалась его прежняя ироническая манера. - как я могу за него решать?
- А к нему предложение и не относилось. – буркнул Трен. – Мастер Лугайд обратился только к тебе, и ни к кому другому.
Трен был раздосадован, и не собирался этого скрывать. Егор недоумевал - зачем егерь устраивает этот цирк? Ведь, как ни крути, в иных делах помощь Петровской Обители неоценима, и ссориться с ними не стоит.
Ясно, что браться за заказ Бич не собирается. И правильно - даже Егору с его мизерным опытом в делах Леса было очевидно, что от этой истории попахивает.
Если не сказать - смердит. Чёрный Друид, надо же…
- Передай мастеру Лугайду мои глубокие и искренние извинения. – заговорил Бич, на этот раз без тени ёрничества. - К сожалению, я уже принял другой заказ, а он подразумевает весьма сжатые сроки. Так что планы свои я изменить не могу - деловая репутация, сам понимаешь… Вот, если не веришь, расспроси студента – этот заказ через него пришёл, подтвердит.
Друид испытующе глянул на Егора, и у того между лопаток словно пробежала ледяная струйка. Он сразу вспомнил Дубовый Кубок и слова судьи, падающие тяжёлыми каплями ртути: «…призываю Дуб, Терновник и Омелу в свидетели, что всё сказанное здесь – правда, и только правда…»
…но ведь он действительно предложил егерю этот заказ, разве не так?
- Однако, если мастер Лугайд примет совет, - продолжал меж тем Бич, - я бы рекомендовал обратиться на Речвокзал, к Рубену Манукяну. Уверен, для него не составит труда…
- Я знаю Кубика-Рубика, не трудись. – перебил Трен. – Пожалуй, так и сделаю, раз ты отказываешься. Что ж, спасибо, что потратил время – и, надеюсь, ты и твой… хм… спутник – друид строго глянул на Егора из-под седых клочковатых бровей – не забудете, что молчание и скромность есть непременное условие спокойной и, главное, долгой жизни.
Он встал и, тяжко опираясь на посох, направился к дверям. Трактирщик из-за своей стойки угодливо изобразил поклон.
- Ты глянь, он ещё и угрожает! – егерь сплюнул и растёр плевок носком. - И ведь прав, старый мошенник, об их раскладах лучше не болтать, клык на холодец. Это я для тебя, Студент, ежели вдруг надумаешь пооткровенничать со своей «серой мышкой».
- Так я не понял, ты берёшься за моё дело, или нет? – Егор уже понял, что его предложение стало удобным поводом для отказа Трену. Тем не менее, следовало внести ясность.
- Берусь, куда от тебя деться. Опять же – культура, святое дело, как тут не помочь?
И покосился в окошко, на двор, где мелькнула у ворот серая хламида Трена.
- Давить они на меня вздумали! - егерь сплюнул на выскобленный пол и растёр подошвой. - Вот скажи, Студент, почему всякий раз, когда я имею дело с этой братией, то чувствую себя, как сказал бы наш друг Шмуль, самую множе̂чко поиметым?
- Это ещё почему? – удивился Егор. – Вроде, мы ни на что не соглашались и ничем им не должны?
Вроде – у бабки в огороде. Думаешь, он просто так явился после процесса? Клык на холодец, сочли, что я после благоприятного вердикта размякну, стану сговорчивее, и возьмусь за их дело.
- А ты нет?
- А я нет. И другим не советую. Как говорил один не самый плохой писатель – «в дела мудрецов не суй носа, голову потеряешь» . Так вот, к друидам этот относится побольше, чем к иным прочим.
- Значит, лучше поскорее об этой истории забыть?
- А вот это уж хрен! – рассмеялся егерь. – Запомним, запишем и отложим на дальнюю полочку. Глядишь, когда-нибудь и пригодится….
