Последний на данный момент кусок этой с позволения сказать повести. В дальнейшем перед ним, скорее всего будет вставка про еще одного персонажа, но пока что это в глубоком проекте.

***
- Когда взойдет зеленая луна,
Придет и та, что словно ночь черна.
Не дай коснуться звезд в воде застывшей Дневному свету,
Пусть ткань реальности останется цела
Увидев звездный свет, постигнешь суть
И даже сможешь сам за грань шагнуть,
Но чтобы Свет дневной стал Новой жизни светом,
Ты должен прошлому свет прошлого вернуть...

Голос Начертателя затих. Последние слова пророчества, сделанного когда-то его старым учителем, унес легкий порыв осеннего ветра, но Дорни даже не пошевелился. Так и сидел посреди маленькой полянки прикрыв глаза и сложив на коленях руки. Араны нигде не было видно, но он точно знал, что напарник здесь, рядом, затаился на случай, если понадобится его помощь. Однако, серебристо-белый лис был почти уверен, что этого не потребуется.
Меж деревьев мелькнула черная размытая тень. По губам Дорни скользнула улыбка. Глаз он так и не открыл, он и без того прекрасно знал, что происходит вокруг. Он слишком любил лес, слышал его, чувствовал малейшие изменения, что происходили на его территории, поэтому появление незваной гостьи не осталось незамеченным, хоть она и очень старалась.
- Здравствуй, Асуми.
Миниатюрная лисичка в длинном, до пят, черном платье, замерла в удивлении, но быстро взяла себя в руки.
- Откуда ты знаешь мое имя? - вкрадчивый, обманчиво-сладкий голосок прозвучал спокойно. Она сделала плавное движение и очутилась рядом с сидящим на коленях лисом.
Дорни чуть пожал плечами.
- Ветер нашептал, - произнес он не открывая глаз.
- Какой умный ветер... - с улыбкой протянула Чернобурка. Сейчас она была совсем рядом, но даже так возвышалась над сидящим Начертателем лишь на пол-головы. - Что еще он тебе нашептал?
- Много чего, - уклончиво ответил Дорни. Он продолжал сидеть, не меняя позы, - руки на коленях, глаза закрыты, на губах блуждает легкая улыбка. Казалось, ему совершенно безразлично, что самая опасная женщина этого мира стоит перед ним так близко, что подол ее платья почти касается его колен.
- Какой умный ветер, - повторила Чернобурка и вдруг озлилась, схватила его за подбородок. Тонкие пальцы с силой сжали челюсть Начертателя. - Не смей сидеть передо мной с закрытыми глазами, иначе!..
Дорни приоткрыл один глаз, окинул женщину насмешливым взглядом, прищелкнул пальцами, мазнув хвостом по земле. Хватка ее ослабла, пальцы разжались, а саму чародейку отодвинуло на несколько метров. Она шагнула вперед, желая вернуться, но уперлась в незримую стену. Женщина нехорошо прищурилась, отошла на несколько шагов, начертила пальцами хитрую фигуру и выбросила обе руки вперед. Золотистые искры с треском разлетелись по поляне, не причинив преграде никакого ущерба.
Чернобурка сплела пальцами новый узор, сквозь прикрытые веки Дорни видел, как сияют его линии, и резким броском отправила заклятье вслед за первым. Беззвучный удар, шипящие искры и... Преграждающая женщине дорогу незримая стена пошла радужными разводами, поглощая чужую энергию. Теперь между ней и Начертателем переливалась голубым, красным и зеленым тоненькая пленка, пробить которую оказалось не так просто.
Чародейка задумчиво уставилась на неожиданно крепкую помеху. Усмехнулась и попробовала ее обойти, но не тут-то было. Линия ярко вспыхнула и юркой змейкой описала широкий круг, заключив в него женщину. Чернобурка оказалась заперта в прозрачном, переливающимся всеми цветами радуги стакане. Сердито сверкнув глазами, она несколько раз со злостью пнула преграду, которая тут же стала немного уже.
- Ну, все, все, хватит, - Дорни, с интересом наблюдавший за ее действиями, решил прервать бесполезные потуги пойманной чародейки. - Я бы не советовал продолжать. Каждый удар заставляет защитный барьер сжиматься вокруг тебя. Так что, если не хочешь быть зажатой в тиски, рекомендую не рыпаться. Давай, поговорим спокойно.
Чародейка закусила губу, обдумывая ситуацию, потом махнула рукой и уселась на землю, скрестив ноги.
- Ладно, Начертатель, твоя взяла. Но не думай, что я прощу такое обращение. Когда я отсюда выберусь, я тебя убью, - сердито пообещала она.
- Да-да, - серебристо-белый лис снисходительно кивнул, - Я еще пожалею о ом, что так с тобой обошелся, - и совсем другим тоном добавил, - это ищешь?
Он убрал руки, открывая то, что лежало у него на коленях.
- Дай! - увидев давно желанную вещь, Чернобурка рванулась вперед, забыв обо всем, но стукнувшись о защитный барьер, плюхнулась обратно на свой хвост, поспешно подбирая под себя ноги и подвывая от обиды.
- Ну, я же предупреждал, - Дорни сложил руки на груди.
- Сволочь... - злобно прошипела чародейка. - Отдай мне Преобразователь!
- Зачем? Что ты с ним будешь делать?
- Не твое дело, - огрызнулась женщина.
- Ну, как знаешь, - Дорни, демонстративно сунул артефакт в сумку.
- Нет! - Чернобурка вскинула руку, едва не коснувшись переливающейся стены, и вдруг сникла. Сейчас перед Начертателем сидела не жестокая и самоуверенная чародейка, а самая обычная женщина, печальная и уставшая. Не поднимая головы, они тихо, почти шепотом, произнесла, - Я хочу изменить этот мир так, чтобы никто и никогда не смел издеваться над теми, кто на них не похож.
Дорни хмыкнул.
- Плохо себе это представляю.
Она посмотрела на него в упор, сверкнув пронзительно-зелеными глазами.
- А ты представляешь, каково это, быть совершенно чужим среди собственного народа? Абсолютно никому не нужным? Представляешь, как больно, когда сверстники издеваются, плюют в лицо и швыряют в него камни только потому, что ты на них совсем не похож, не такой, как они? А заступиться за тебя некому, потому что все, что дала мне мать, это моя жизнь и это дурацкое имя. Она умерла, оставив меня на руках у тетки, которой не было до меня никакого дела, своих бы рыжиков на ноги поднять. Папаша свалил еще до моего рождения, так что, как видишь, помощи ни от кого ждать не приходилось. Я всего добивалась сама. И сейчас я хочу, чтобы больше никто никого не унижал. Я создам мир, где будут жить такие, как я, не похожие на других, и тогда никто не посмеет никого обижать!
Чернобурка горделиво вскинула голову, но наткнувшись на сочувствующий взгляд серебристо-белого лиса, снова сникла. Дорни некоторое время печально смотрел, потом просто сказал:
- Я знаю.
- Что ты знаешь? - вскинулась чародейка. - Что ты вообще можешь знать?
- Все.
Спокойный голос Начертателя выводил из себя, хотелось встать, и отвесить ему хорошего пинка, чтобы заткнулся, но двигаться женщина не могла, так что приходилось волей-неволей сидеть и слушать этого... Этого.
- Я тоже рано осиротел. Отец погиб, когда я только появился на свет, мама... Мама тоже умерла, а других родственников у меня не было. Я рос совсем один и меня тоже шпыняли сверстники, - голос его слегка дрогнул, но Дорни неожиданно засмеялся. - Представляешь, меня дразнили белой вороной!
- Тогда ты должен понимать! Давай, сделаем это вместе? - Чернобурка вскочила на ноги и заискивающе смотрела в зеленые глаза серебристо-белого лиса. - Мы с тобой изменим мир так, что ни одна тварь не посмеет...
Начертатель наконец поднялся с земли и встал перед женщиной в полный рост. Постоял, сцепив перед собой руки, внимательно, будто только увидел, разглядывая свою собеседницу. Отрицательно качнул головой.
- Нет, Асуми. Мы ничего такого делать не будем. - он вздохнул и принялся расхаживать перед барьером, за которым находилась пленница. - В тебе говорят злость и обида. Твой мир окажется ничем не лучше существующего. Подумай сама. Те, кого раньше унижали, начнут унижать сами. Начнут, начнут, - заметив, как вскинулась женщина, поспешно сообщил он. - К сожалению, природу не переделаешь. Будут бить не за одно, так за другое. Не за ум, так за глупость, не за шерсть, так за голос.
Плечи Чернобурки поникли.
- Но... Получается, все зря?
- Ну, почему же? Я полагаю, что вполне могу помочь тебе, Асуми.
- Да, что ты привязался к моему имени? Посмотри на меня! - Она провела руками вдоль тела. - Где здесь "красота завтрашнего дня"? Где здесь "свет"?  Я же... Черная! Черная, понимаешь? - голос ее дрожал и срывался, будто чародейка вот-вот заплачет.
Дорни пожал плечами.
- Я же говорю, что могу помочь. Только имей в виду, что ты станешь совсем другой, забудешь все, что было прежде и тебе придется учиться жить и ладить с новыми соплеменниками. Без магии, без злобы. 
Асуми, немного подумав, кивнула.
- Тогда ты сейчас снимешь с себя все амулеты и артефакты и положишь перед собой на землю. - Женщина недовольно поморщилась, но серебристо-белый лис остался непреклонен. - Помнишь? Никакой магии. Впрочем, один артефакт у тебя все же останется, но воспользоваться ты им не сможешь. Просто не будешь знать, как.
Скривившись от отвращения, чародейка принялась снимать с себя украшения. Кольца, перстни, браслеты летели в траву у ее ног. Наконец, последний амулет шлепнулся на землю, но Начертатель покачал головой.
- Я же сказал, - снять придется все.
- Я все и сняла.
- Нет. Там еще один остался.
В глазах Чернобурки промелькнул испуг, пальцы судорожно скомкали ворот платья.
- Это... Это память, - жалобно протянула она, но Дорни остался непреклонен. Чародейка резко сорвала круглый кулон, оборвав тонкий кожаный ремешок и швырнула его себе под ноги. - Да, подавись ты! - со слезами в голосе выкрикнула женщина, закрывая голову руками.
Начертатель кивнул и отступил на несколько шагов. Покачал головой, будто примериваясь и выставил вперед правую руку. Пальцы ловко чертили в воздухе странный витой узор и этот узор, вырисованный хвостами, вплетался в ткань реальности, перекраивая, меняя ее, заставляя меняться окружающее и, главное, пленницу за радужным барьером.
Шерсть ее постепенно светлела, пока не стала такой же белой, как у самого Дорни. Спустя несколько мгновений перед ним стояла уже совсем другая лисичка. Только платье на ней осталось прежним. Черным.
На мгновение он остановился, сдерживая свое заклинание, подошел поближе, и щелчком пальцев убрав барьер, вложил в руку не пришедшей еще в себя чародейки Преобразователь. Отступил на шаг и завершил рисунок, отпуская заклятье. Мир дрогнул, качнулся и... Стал прежним. Только на поляне, скрестив на груди руки, стоял один серебристо-белый лис. Лишь разбросанные по траве украшения напоминали о том, что ранее здесь присутствовал кто-то еще.
Дорни нагнулся, поднял круглый кулон на оборванном шнурке. Это оказалось маленькое зеркальце в изящной оправе с изображением лисьей лапы на обороте. Он улыбнулся и сунул его в сумку. Туда, где раньше лежал Преобразователь. Перекинул ремень через плечо и быстрым шагом направился в глубь леса, где, скрываясь до поры, ждал верный друг и напарник. Уже у самых деревьев он обернулся и с нежностью произнес:
- Удачи тебе, бабушка Асуми. Я сделал все, что мог.
С этими словами он шагнул под темные своды леса и растворился в темноте.

Отредактировано Крылатая Кицюня (18-10-2019 09:46:32)