***
В этом тоннеле не было рельсов – видимо, передвигаться по нему предполагалось пешком, в крайнем случае, на специально приспособленных для этого платформах-мотовозах. За тридцать лет, лишённое всяческого ухода сооружение пришло в полнейшую негодность: потолки кое-где провалились, пробитые мощными корнями, вода местами стояла выше колена. То и дело егерю приходилось протискиваться между стеной и очередным древесным питоном, пробившим пол и потолок, и перекрывшим сечение тоннеля почти целиком. Под ногами порскали крысы  и многоножки, хрустела хитиновыми скорлупками насекомая мелочь, не успевшая вовремя убраться с дороги пришельца.
Света здесь, разумеется не было и в помине –  фонари в обрешеченных плафонах освещали, хорошо если полсотни метров от главного тоннеля, а дальше начиналась кромешная тьма. Луч жужжалки вяз в ней да расстоянии в пару десяток шагов, и это было ещё хорошо, потому что примерно через четыреста-пятьсот метров в тоннеле начали попадаться фестоны «чёртова пуха». Видимо, коридор пролегал под владениями Ковра – деревьев наверху почти не было. Полупрозрачных же вуалей становилось всё больше, они густо свисали с потолка, перегораживали тоннель на всю ширину.
Поначалу Сергей  раздвигал, смахивал их лезвием рогатины, тщательно следя, чтобы ни единый клочок жгучей дряни не коснулся лица. Мельком он похвалил себя, что не поддался соблазну и не снял химзащиту в зале перед гермоворотами – хорош бы он был сейчас, натягивая резиновый балахон в тесноте, на ощупь, в кромешной тьме!
«Чёртова пуха» тем временем становилось всё больше. Приходилось через десяток-другой шагов останавливаться и очищать лезвие пальмы от налипших на неё неопрятных белёсых лохмотьев. Луч фонарика вяз в эфемерной, но такой плотной завесе.
Сергей прислонил пальму к стене, снял рюкзак и зашарил по кармашками, в поисках спичек - пора было прибегать к радикальным мерам, блестяще опробованным бестолковыми студентами в подвалах ГЗ.
«…а это что?..»
Ладонь наткнулась на холодный,  округлый предмет.
Баллон с «антигрибными» спорами. Изобретение Яши Шапиро, переданное для испытаний. Ну что ж, на ловца и зверь, подумал егерь, направил короткий жестяной раструб на завесу «чёртова пуха», и нажал латунный рычажок.
Эффект был таким, будто он действительно поднёс спичку к завалам тополиного пуха, который в доприливные времена, случалось, скапливался в московских двориках по тротуарам. Было такое  любимое развлечение у тогдашних мальчишек – поджечь эти невесомые сугробы и наблюдать, как они в мановение ока превращаются в невесомый пепел. Здесь было то зе самое – только без язычков огня, пробегающих по белёсым вуалям. Остатки грибниц под действием Яшиных спор почти мгновенно превращались в чёрные, похожие на пепел хлопья, и медленным дождём оседали на залитый водой пол. Волна гибельной для «нитевидных грибниц» трансформации прокатилась по тоннелю метров на тридцать, пока не затухла сама собой.
«… молодчина, Яша, в кои-то веки придумал нечто полезное!..
Егерь  зажал рогатину под мышкой и пошагал вперёд, освещая путь фонариком-жужжалкой. В другой руке у него был изготовленный к бою баллон со спорами.
Следующего  «пшика» хватило на длинный, метров в пятьдесят, прямой участок. Дальше тоннель слегка повернул. Сергей снова пустил струйку спор, полюбовался на кружащие в луче жужжалки чёрные хлопья – и с удивлением обнаружил, что заросли «чёртова мха» подошли к концу. Вернее, когда-то они были и здесь - но недавно по тоннелю прошёл кто-то массивный и, похоже, совершенно нечувствительный к жгучему ферменту – поскольку собрал на себя весь «жгучий пух», оставив лишь клочья, прилипшие к стенам.
Егерь огляделся. Этот «кто-то» вылез их зияющего в стене пролома, оставив после себя изрядную кучу земли. Он осмотрел края пролома и покачал головой. К владельцу когтей, способных так  крошить бетон стоило отнестись со всей серьёзностью. Он засунул ставший ненужным распылитель в кармашек рюкзака, проверил, легко ли извлекается прощальный подарок полковника-кремлёвца, и осторожно двинулся вперёд.

От удара первой пули голова-клюв разлетелась, словно глиняный кувшин под ударом киянки. Вторая отколола изрядный кусок хитинового панциря. Но, видимо, ганглии, заменяющие подземному сверчку мозги, уцелели, и продолжали подавать импульсы конечностям, потому как широченные, вооружённые устрашающими когтями передние лапы, продолжали крошить бетон, рывками продвигая бронированное тулово «крикета гигантуса» вперёд. Сергей понизил прицел и два раза подряд выстрелил в пролом панциря.
Медведку он встретил шагов через триста после пролома. Она пёрла по коридору навстречу, издали оповещая о своём приближении скрежетом когтей по бетону, шорохом хитиновых сегментов  о стены и раздражённым стрекотом. Возможно, тварь вовсе не собиралась покушаться на жизнь каждого встречного и вообще, не питала агрессивных намерений, а просто направлялась по своим медведкиным делам – но разойтись в узком тоннеле не было ни малейшей возможности. Подходящих на роль укрытия ниш поблизости тоже не наблюдалось,  так что пришлось организовать подземному сверчку-переростку горячую встречу. Калибром двенадцать и семь миллиметров.
Его жертва лежала неподвижно, раскинув грозные передние конечности, похожие на здоровенные лопаты, снабжённые длинными прямыми когтями.
- Какой же ты «гигантус»…  - разочарованно протянул егерь. – Максимум, «здоровеннус». Только патроны на тебя перевёл…
И верно, если медведку с Маяковки можно было сравнить с древним тяжёлым танком, то эта едва тянула на телеуправляемую танкетку, да и то – из мелких. Размером она была с крупную собаку – узкий тоннель многократно визуальный усилил эффект, превратив не такую уж крупную тварь в грозное чудовище.
Впрочем, удара головы-клюва, теперь разнесённого в клочья крупнокалиберной пулей, человеку хватило бы с лихвой. Егерь наклонился и ощупал расколотый панцырь. Не меньше двух сантиметров хитина – сколько же было у той, другой? Неудивительно, что картечь отскакивала от него, словно горох…
Сергей, стараясь не измазаться в разбрызганному по стенам содержимому панциря,  он миновал поверженного врага. По его подсчётам, позади осталось около километра осточертевшего коридора  – пора бы уже добраться до цели недолгого путешествия.

Отредактировано Ромей (18-05-2020 11:32:18)

В коридоре имело место толковище – из тех, что сменяют пьяные, и не очень стычки, для того, чтобы либо затухнуть после недолгих переругиваний, , либо полыхнуть новым мордобоем, но уже с куда большим числом участников. От второго варианта участников удерживало немаловажное обстоятельство в виде хорошо знакомого Егору Яцека–Обреза. Он со скучающим видом  стоял между конфликтующими сторонами, положив своё любимое оружие на плечо - из ствола струйкой тянулся сизоватый дымок, остро, свежо воняло порохом. Из пулевой выщербины  в потолке нему а голову (поляк по-домашнему был без рогатырки и кителя-фельдграу), сыпалось цементное крошево.
За спиной у Яцека имела место скульптурная группа «Раненый герой на поле боя». Командир «партизан», в расхристанной гимнастёрке, со спущенными с плеч подтяжками, поддерживал в полусидячем положении Мессера. Егор с первого взгляда узнал чернявого бойца, героя недавних приключений в Грачёвке. Выглядел тот жалко – голова в крови, бледный, то ли от страха, то ли от контузии, руки бессмысленно дёргаются, на губах вздуваются кровавые пузыри. Знаменитая финка валялась рядом на полу.
Ещё двое партизан, растопырив руки, сдерживали толпу из двух  десятков невнятно вопящих студентов. Среди них выделялся здоровенный парень в кожаной безрукавке, с предплечьями, перевитыми татуировками в виде лент и древесных стеблей. В правой руке у парня опасно блестел металл.
- Он из Сетуньского Стана… - пискнула из-за Егорова плеча Татьяна. – Я его знаю: нормальный парень, из бывших студентов.  Частенько тусуется в ГЗ - девушка у него тут, что ли…
Сетунец, поддавшись увещеваниям Мехвода, что-то недовольно пробурчал и  спрятал в свисающие с пояса ножны длинный кинжал-бебут.
« …не с тем Мессер связался, ох, не с тем…»
Увидав Егора, командир «партизан» сперва удивлённо вздёрнул брови, а потом приветственно помахал рукой. Оставшись без поддержки, Мессер, всхлипывая, сполз на пол.
Толпа, то ли впечатлившись пороховой вонью, то ли следуя примеру предводителя, потихоньку рассасывалась. Чекист весте с Сапёром подхватили пострадавшего под локти,  и они шустро поволокли Мессера по лестнице вниз, на пятый этаж. Егор, крепко схватив Татьяну за руку, двинулся следом. Прикрывал отступление Яцек, лениво поигрывающий обрезом.

- Этот придурок, как увидел татуировки того парня – сразу стал бычить. – объяснял Чекист.  – «Мы, мол, таких как пачками валили!»  Я уж и так, и эдак – никак не умолкает!  Сетунец слушал-слушал, а как понял, что его принимают за  чернобожца  - озверел и заехал со всей  широкой души в рыло. Мессер, натурально, за финку – а его табуретом по черепу, с размаху. Хорошо, хлипким оказался…
- Череп?
- Табурет. Иначе точно, убил бы.
Егор посмотрел на Мессера. Тот сидел на стуле, слабо постанывая. Татьяна суетилась вокруг с бинтами и склянкой остро пахнущей травами мази.
- Мы  второй день тут гуляем. – продолжал Чекист. – Сдали, понимаешь, хабар  – мы хороший хабар взяли в гостинице «Украина» - ну и решили слегка того, оттянуться. А где ж оттягиваться, как не в общаге? Студентки, понимаешь, бухло, гитара, разговоры душевные... Если б не Мессер – клык на холо… э-э-э, зуб даю, ещё дня два бы гудели!
- А теперь? – осведомился Егор, разглядывая виновника фиаско. Мессер пришёл в себя и, приоткрыв глаз, наблюдал за реакцией командира. 
- Теперь – всё, погуляли… – помотал головой Чекист. – Хорошо хоть, никого не порезал, идиот… Влить отсюда поскорей надо -  а то вызовут охрану, составят протокола – и не видать нам ГЗ, как своих ушей.
- Как Серебряного Бора? – не удержался от подколки Егор.  Он помнил рассказ Чекиста о том, как вот этот самый Мессер учинил там скандал с поножовщиной, за что «партизаны» были надолго отлучены от прелестей поляны – включая ежедневные оргии на пляже,  сговорчивых девиц из Замкадья и почти дармовой Филёвской самогонки
Чекист вздохнул и невнятно выматерился.
- Вы, вот что… - молодой человек помолчал, что-то прикидывая. – Как этот герой очнётся - ступайте-ка в Мичуринское. Тут недалеко, переночуете, а завтра с утречка, часикам к восьми, подгребайте в сквер, к памятнику Ломоносова. Дело есть, выгодное.
Чекист насторожился.
- Кроме шуток – хорошо приподниметесь, да и реабилитироваться вам не помешает.  А то ведь, и правда, перестанут пускать в ГЗ. То-то Яша-то расстроится, кто ему распылители испытывать будет?

Отредактировано Ромей (18-05-2020 22:13:50)

не лишнее. Усиление.