Глава 2

Хрис прожил столько лет, что уже сам забыл сколько их за спиной осталось. Много. Наверное, даже слишком много. Но сколько бы он не жил, все никак не мог привыкнуть к одной странности - идешь под солнцем, моргнул два раза, и на месте. Пришел! В темноте же совсем иное дело! Будто кто зловредный удлиняет во много раз! Идешь, идешь... Уже надесть успело, а ты все идешь! И мешок, сволочь пузатая, все тяжелее и тяжелее! И кажется, еще немного, и лямки плечи отрежут. Раз, и свалятся на тропу. А ты дальше пойдешь в полнейшей задумчивости - вроде и идти легче стало, но теперь из штанов доставать нечем, придется до смерти в мокрых ходить. Как-то неудобно получится! Человек вытер слезящиеся глаза - набился мелкий песок, ходи теперь, реви...
И споткнулся о незаметный в темноте корень, с трудом устоял на ногах - мешок чуть было не утянул рухнуть спиной назад.
- Вот же...
Договорить Хрис не успел. Переменившийся ветер буквально швырнул в него запахом смерти. Лютого зверя. Огромной голодной кошки, которая была где-то совсем рядом - чуть ли не в паре шагов. А то и вовсе, могла коснуться усами перепуганного человека.
Извернувшись, будто гадюка, брошенная в костер, Хрис уронил мешок с глиной, схватился за копье, тыча горелым “наконечником” в сторону, откуда шел запах. От этой деревяшки, реши Лютый добраться до свежего мяса, толку не будет. Но, может повезет хоть глаз выбить... Или задержать на миг. А там, глядишь, и прибегут. Добьют подранка, чтобы не мучался.
Хрис попытался было заорать - кое-кто говорил, что Лютого можно спугнуть воплем. Ни у кого не получалось, но говорили же! Но глотку перехватила сухость испуга. И даже шипения не получилось. Он взмолился всем, кого знал! И Небесному Тельцу, и Великой Матери, и Золоторогому Оленю, и даже безумца с серпом, который может резать время, и того вспомнил - хотя имя и вылетело напрочь
Гулко стучало сердце, отсчитывая последний миг жизни.
Но Лютый не торопился. То ли не был голоден, то ли понимал, что человек хоть и безоружен, но все же неприятен - может и занозу загнать. Послышался обиженный полу-рев, полу-вой.
Хрис старательно вслушивался, хотя в груди по-прежнему колотило так, словно невидимые кузнецы ковали длинный-длинный нож - такой, чтобы мог и тура насквозь пробить! До самого подхвостья! И шагов бесшумного зверя, он вряд ли бы услышал...
Ветер снова изменил направление. Где-то вдалеке за спиной раздался торжествующий рык Лютого. Что ж! Повезло и Хрису, и кошке. И он живой, и она нашла добычу посговорчивее. Человек нахмурился, чувствуя, как в непрошенной улыбке разъезжаются потрескавшиеся губы. Вот будет смешно, если кот наткнулся на тех волков, которыми пугал Тракай. Жаль, не посмотреть, что там случилось! Завтра по свету они будут уже далеко...
Выдохнув и вытерев потное лицо грязной ладонью, пытаясь избавиться от волнения, казалось, словно паутиной облепившего, Хрис с натугой подхватил левой рукой мешок - в правой продолжал держать копье. Закинул на спину. И пошел, почти побежал - недавний страх подстегивал не хуже плети.
На ходу человек не забывал крутить головой во все стороны - куда там сове - и принюхиваться. В том числе, и к себе. Внезапная встреча с Лютым - дело такое. Иногда вонюче... Но вроде бы обошлось без последствий. Знать бы кто помог. Да как узнаешь?..
Подходя к стану, Хрис услышал непонятный шум. Вернее, шум-то был понятен - кого-то старательно били ногами, распаляясь от крови, надсадно хэкая и шипя сквозь зубы, когда удар приходился по вражьим зубам или костям.
Хрис шагнул в освещенный круг. Присмотрелся. В общем, происходило ровно то же, о чем сказал шум. Вся полудюжина сбилась в кучу,кого-то яростно пиная и выкрикивая проклятия. Отдохнули-то за дневку, сил набрались! Дальше быстро побегут! Кто ноги не переломает! Кто ж так бьет, глистоголовые?!
Рядом, с совершенно безразличным видом, стригли траву лошади. Хрис был им благодарен за это спокойствие.
Подойдя вплотную, так и оставаясь до сих пор незамеченным, злобно рявкнул:
- Почему по сторонам никто не смотрит?! Что случилось? На полдня без присмотра не оставить, волчьебрюхие!
Не скупясь, начал раздавать затрещины. Парни так и разлетались!
В центре остался неподвижно лежать человек.
- Кто такой?
К разгневанному старшему рискнул выйти Тракай, потирая ухо, прямо таки пламенеющее краснотой - Хрис даже выругал себя за излишнее старание. Хлопнешь так, и будет глухим на одно ухо. Куда его такого?..
- Да вот, поймали.
- Вшу на мудях?
- Да нет, этого! - удивился Тракай, ткнул в лежащего.
- Не вижу, - рыкнул Хрис.
Сообразив, Тракай наклонился, ухватил избитого за плечо, вздернул вверх. Тот на ногах стоять то ли не хотел, то ли не мог - тут же начал падать. Хорошо, Пазар успел, придержал.
Хрис внимательно оглядел пленника.
Сурово досталось, без жалости. Весь в крови, один глаз почти выбил, щека порвана, куска уха нет - отлетело в драке. Лицо худое, яростное. Все в татуировке - линии под кровью и в темноте теряются, путаются, еще и костер пляшет, тени швыряя щедрыми горстями. Поучиться бы мастерству у того, кто иголку сажей мазал! Красиво получилось - чуть голову повернул, и не человек, а зверь! То ли волчья морда перед тобой, то ли собачья.
И воняет, как три козла сразу!
- Теперь вижу. Лазутчик?
- Ага! - радостно закивал Пазар. - Лазал тут! Мы у него еще нож отобрали!
- И шапку! - Тракай, предоставив пленника на волю случая и Пазара, наклонился, поднял с земли добычу, подал Хрису.
Тот покрутил в руках. Шапка и шапка. Из шкуры с головы то ли волка, то ли пса - самое то под рисунки на харе. Уши стоймя торчат, кость с зубами осталась. А красиво! Хрис нахлобучил добычу на Тракая:
- Она не тебе, потом решите, чья.
- Решим!
- Ты кто такой? - спросил Хрис, ткнув пальцем в грудь пленника.
- Замкадан! - прохрипел тот и отвернулся.
Хрис покачал головой, костяшками двух пальцев ударил в угол нижней челюсти. Замкадан вскинулся, посмотрел с ненавистью.
- Никогда не слышал о таком народе...
- Злые они! - проговорил Тракай, поудобнее перехватив руку. - С ножом кааак кинулся! Еле отобрали!
Парень вынул нож, протянул старшему. Хрис покрутил оружие в руках.
Ну точно, дикие! Из кости выточенный. Чуть ли не зубами обгрызенный! Но делали не для жизни, а для смерти. Им только и можно, что колоть. Кончик острый, любую одежду проколет не хуже шила. А там и меж ребер просунется.
- И что тебе нужно было, замкадан? - спросил Хрис. - Зачем ты пришел в наш стан с оружием? Мы ехали по твоей земле, пили твою воду, убивали твою добычу? Или ты нас ненавидишь просто потому что мы такие как есть, а ты - не такой?
Пленник лишь вращал налитым кровью глазом, да шипел что-то неразборчивое - только и лопались кровавые пузыри.
- Даже человеческого языка не знает, - вздохнул Хрис. - И как так жить можно?
- Что с ним делать будем? - влез в размышления старшего Тракай - и всегда ему больше всех надо, быть вождем парню! Если доживет.
- Убьем! - тут же предложил кровожадный Рудно, который до этого стоял в сторонке.
- Убьем! - на несколько голосов завыли остальные.
- Мы не знаем обычаев этой земли, - нахмурился Хрис, - убить легко. Убить каждый сможет. Но если дух в посмертии придет мстить?
- Мы ему глаза выколем, чтобы не видел кому мстить!
- Чтобы дух вредил всем?
- Ну тогда и колени разобьем, чтобы ходить не мог!
Замкадан, чья судьба сейчас решалась, по-прежнему молчал. Только смотрел презрительно, будто на ползающих в гнили опарышей. От этого взгляда Хрису стало не по себе. Нехороший получится неупокойник, если не угадать!
- Мы его свяжем и оставим. А дальше, как судьба сложится. Или волки придут, или Лютый. Он тут рядышком бродит. Поздоровались друг с другом.
- Лютый?! - охнули все. Даже пленник дернулся.
- И ты его победил!? - восторженно протянул Тракай, пытливо высматривая следы боя. И не находя.
- Не, он побрезговал, - признался Хрис, решив, что не стоит говорить ни про попытку напугать криком, ни про мольбы к невидимым. - Решил, что встану поперек глотки, глинянными руками кишки выпачкаю...
- Удачно сходил, да?
- А то, - кивнул Хрис на плотно набитый мешок, в который раз за вечер сброшенный на землю.
- Ай, хорошо! И когда лить будешь?!
- На следующей дневке, - пожал плечами кузнец, - ну или если найдем место, лучше которого не найти. Но точно не сегодня.
- Ну это понятно...
- Про меня не забудь, дядька Хрис! Я ж на котле! Я ж тебе всегда!
- Тебя забудешь, проглота...
Пленник вдруг вывернулся из ослабевших захватов разведчиков, разомлевших уже от благостных мыслей о новых наконечниках, а то и ножах. Сшиб Вароша, юркнул было в траву... На спину ему, не хуже лютого, рухнул Тракай, вышибив дух из беглеца. Подбежали остальные. Начали пинать. Особенно усердствовал зевнувший Варош.
- Хватит, - прекратил избиение Хрис. Увлекутся еще, перестараются!
- Дозволь, я его?! - попросил запыхавшийся Тракай.
- Связать и пусть лежит. Я сказал.
Парни молча связали ноги замкадану. Пару раз стукнули, так, на сон грядущий, да бросили у костра - чтобы виден был. Затем попадали спать, разобравшись, кому когда сторожить - от какой звезды и до какой. Хрис в это не влезал - сами разберутся. А если кто кому зуб выбьет, так злее будет!
Только когда лег, Хрис понял, как он устал. Копал, ходил - все было хорошо. А только лег, и все! Почувствовал себя стариком.
Натянул плащ повыше, подышал, согреваясь. Тут же провалился в сон. Ничего не снилось. Темнота и темнота.
А потом пришло время просыпаться.
Замкадан лежал на боку, подтянув под себя ноги. Кровь из перехваченного горла уже давным-давно остыла. Уже мертвому ему выкололи глаза. Колени не трогали, побоялись, что от шума проснется Хрис. Перерезали поджилки. Тоже уже мертвому.
Кто убил замкадана Хрис выяснять не стал. Первый он, что ли, такой? И не последний! Домой возвращаться еще время не пришло.

Глава 4
- Не брать ничего! Увижу, руки оборву, с ушами вместе!
В общем, молодежь была не дурнее дубовой кадушки, и сама не спешила набивать седельные сумки добром погибших - да и что там, добра того - еще и в крови все, да горелое. Но никогда не знаешь, чем подумает юнец - то ли головой, то ли междуножием! Поднимет сломанную стрелу, отрежет наконечник, сунет в пояс - не заметишь. Лучше заранее наорать, а то и затрещину грохнуть.
А то ночью придет дух убитого. И не посмотрит, что оба они из Степи родом. Взгромоздится на грудь глупцу-храбрецу, да как начнет душить ледяными пальцами! А то наведет барса, тот подкрадется, прыгнет на ноги, уронит вместе с конем... И съест!
К тому же, могли и лесные накидать вещей с нехорошими подарками будущему владельцу - кто тех, лесных знает досконально? Коварные они, хитрые как десять гадюк сразу! Куда уж нам, простодушным степнякам, чьи сердца открыты и прямы, до этих, живущих в норах и берлогах?.. Проклятых замкаданов! Или как они там себя зовут?..
Сам Хрис с затеями лесовиков не сталкивался, но слышал от уважаемых людей, которым другие уважаемые люди рассказывали много страшного. Как булавка становилась ядовитым змеиным зубом, как доброе пиво, забытое на ночь в кружке, на утро заставляло выворачивать кишки, и вообще становилось той еще отравой... Нет, нет, нет! Взятому с боем - да. Найденному - никогда!
Уезжали с мыска неспешно - не хватало еще, чтобы засевшие с той стороны наблюдатели - а они были, Хрис прямо таки чувствовал их недобрые взгляды - не сочли отъезд бегством. Нет, не торопясь, с достоинством. Намекая, что мы вас поняли, но отнюдь не боимся, а сугубо вежества для.
Впрочем, вежество - вежеством, а убраться стоило. Но не слишком далеко. Имелись у Хриса прикидки, как на хромой козе объехать возникшую трудность. Но среди ночи не попрешься - все ноги переломаешь.
Разведка отъехала на пару дюжин перестрелов и остановилась. Очень уж удачное место попалось для тихой и спокойной ночевки. А то еще немного, и такая темнота наступит, что и глаза выкалывать не надо - и так ничего не видно.
Глубокий, но широкий овраг, сверху частью перекрытый кустами - ну прям младший брат того, где Хрис глиной мешок набивал. Лошадей тоже завели внутрь - вода разъяла земную плоть давно, явно не один год назад - все заросло, голодать друзьям не придется.
Развели небольшой костерок - и портянки просушить, поразвешав на веточках-рогульках, и для готовки полезно будет, не все ж холодное грызть! Не бобры!
Про дозорных Хрис напомнить не успел - парни сами разобрались кто за кем. Мелочь, а приятно - научились! Не пришлось пинками и подзатыльниками намекать.
Но Пазар, которому выпало бдить первым, вылезать наружу не спешил. Начал канючить:
- Дядько Хрис, зачем дозор-то? В нас не стреляли же!
Хрис сорвал былинку, изломал ее пальцами, выкинул в сторону. Но Пазар все еще смотрел широко раскрытыми глазами. Кузнец выдохнул, дернул еще одну - получилось с корнем.
- В нас не стреляли только потому, что мы были слишком далеко. От леса до того мыска - полтора перестрела, а то и больше. Хоть и говорят, что у лесных луки дальше бьют, а все равно, на двести шагов, ты и в тура не попадешь. А мы-то, всяко поменьше будем. Опять же, между нами река была. А стрела над водой когда летит, у нее полет непредсказуемый. Бил в глаз, попал в пятку. Себе. В нас можно было попасть только чудом. А чудес не бывает, если их долго и старательно не готовить. Понял?
- Понял, дядька Хрис, понял! - радостно затряс лохматой головой Пазар, восторгаясь строгой правильности слов старшего. - А ты когда медь лить будешь, дядька Хрис? Ты же обещал!
Кузнец закатил глаза, борясь с желанием врезать кулаком прямо в топорчащееся ухо. А потом, когда дурак свалится в траву, врезать ногой по животу - чтоб аж подскочил по-жабьи.
- Ты хоть раз сам лил?
- Неа! Когда бы?
- А меня торопишь, - покачал головой Хрис. - Дай сюда руку
Пазар протянул растопыренную ладонь. Кузнец начал загибать пальцы:
- Глину вымесить; форму вылепить; дождаться, пока схватится; печь спроворить, не на костре же лить? Топлива, опять же, подготовить всерьез, чтоб не бегать потом, с голым задом и орать: “Аааааа! Расплав не идет!”...
- А у меня пальцы кончились...
- Вторую руку дашь или уже понял, что на это все день нужен, а лучше три? Которых у нас пока и близко не виднеется.
- Понял! Понял, как не понять! Нету у нас времени столько...
- Как появится, сделаю. У дядьки Хриса слово - тверже гороха. А теперь, - Хрис похлопал осунувшегося парня по плечу, иди в дозор, и бди. А то ведь, если нам во сне головы отрежут, я тебе точно ничего не отолью. Даже того, что на ночь выпил.
Ободренный грубой шуткой, Пазар выскочил наверх, чуть не забыв копье.
Хрис проводил его взглядом. Заснет ведь, все равно! Не этот, так следующий. Что ж, кто не рискует, тот голову у себя в постели не находит. Не сидеть же самому всю ночь?
Вернувшись к костру, он, не прислушиваясь к трепотне молодежи, молча съел кусок зайчатины с горячим кюртешом - для того и костер жгли, чтобы испечь на скорую руку, обмотав вокруг ветки. Прожевав, запил теплой водой, мимолетно вздохнув, где же вы, где, милые дрофы из родных степей? Где вы свиньи-единороги из плавней? Эх! И на что мы только жизнь тратим?..
Поразмыслив немного над суетностью жизни и общим своим невезением, лег спать. Зная, что вскоре проснется. Не от бдительности, разумеется. Просто нельзя в его возрасте на земле каждую ночь спать! Прижмет!
Так и вышло.
Проснувшись - рывком, мгновенно, Хрис полежал с открытыми глазами, рассматривая небо над головой. Красивые тут звезды! Мохнатые, как шмели!
Где-то поодаль стрекотали кузнечики. Бесшумно парила сова, высматривая беспечных полевок. Лагерь спал, но продолжал издавать звуки. Всхрапывали кони - у кого-то шумно бурчало в животе. Сопели мальчишки. Кто-то из них громко плямкал губами, видать, приснились мамкины пирожки. Кто-то, похоже, что Тракай, монотонно бормотал - ругался, что ли?
Над головой слышались легкие шаги. Чья-бы не была очередь, но дозор нес исправно! На месте не сидел, сны не видел. Молодец!
Вставать не хотелось - пригрелся. Но тело настойчиво нудело, что еще немного, и быть штанам мокрыми.
Хрис перекатился на живот, оттолкнулся руками, медленно встал - от рывка могло и в голове помутиться. Поморщился, когда громко щелкнуло в больном суставе - таким треском на окоем вокруг перебудить можно! Но никто и не дернулся. И не надо.
Он отошел в сторону. Недалеко, шагов на десять. Развязал веревочный узел на штанах. Задумался. Вспомнился вчерашний день. И прилипчивый запах земляной крови, который и песком не отодрать...

..Лодка, казалось, летела, не касаясь грязно-черных волн. Стригла пенистые верхушки. Гнулись с треском весла в крепких руках - еще немного, и сломаются, разлетятся на куски с громовыми раскатами. Но гребцы слабели - даже у самого сильного человека есть свой предел, выше которого он не залезет, хоть десять духов будут подпихивать.
Поэтому, с каждым мигом становились ближе две другие лодки. Те, от кого первая пыталась сбежать. На них и гребцы были посвежее, и ветер помогал - подталкивал в небольшие паруса, выменянные у нетуков на перламутр.
Еще немного, еще чуть-чуть...
Но когда до беглецов осталось всего нечего - руку протяни, ухватишь - на корме беглецов встал воин, захохотал. И швырнул в догоняющих два горшка, к которым были привязаны горящие фитили из скрученного полотна, пропитанного все той же земляной кровью...
Цвет крови - черный. И дым такой же. Жирный, едкий.

..Хрис выругался, прогоняя воспоминания. Кинулся завязывать штаны. А ведь надолго задумался, надолго! Так и замерзнуть можно. И рухнуть в свою же лужу, будто не опытный воин, двадцати шести лет от роду, а престарелый дед, потерявший все зубы и всю память.
К счастью, никто не заметил долгого отсутствия.
Хрис хотел было подняться, проверить, как там дозорный. Но тот все еще ходил туда-сюда, шептал на разные голоса.
Кузнец прислушался. Улыбнулся грустно. Варош признавался неведомой девице в любви и звал войти в дом хозяйкой. Готовился, значит, к возвращению. Хрис постоял немного, попытался прикинуть, на кого мог так сильно запасть разведчик. Судя по тому, что звучало сверху, дева была достойной - можно лечь сверху, и кричать: “Все мое! Все мое!”. Но подобные как-то не вспоминались. Значит, из тех, заречно-островных. На торге познакомился, похоже. Вот же, кобелюга-то!
Сперва хотелось окликнуть грозного ебаку, да высмеять слегка, чтобы охладить. Но не стал. Вернется, сам увидит, что бывает, когда из дому уходишь надолго. И сколько память о тебе живет.
Одно понятно, в завтрашнее дело Вароша брать не стоит. И ждут его дома, и не о том мыслит. Не о высоком.
С этими добрыми мыслями, Хрис снова лег спать. Боялся сперва, что придут сны о прошлом. Но повезло. Сжалились над ним, не стали укорять.

Глава 6

Хрис тяжело выдохнул, покачал головой. Трудно, ох и трудно! Еле ползают, черепахи беременные! Раз подзатыльник, два подзатыльник, и побежали бы споро - как тарпаны на случку.
Кузнец все же удержался. После сытной еды, с полным брюхом, и сразу бегом - нельзя так. Следы на дороге останутся. А то еще хуже - свалятся парни под первые же кусты, начнут выть, что кишки заворачиваются и помрут вот-вот. И выйдет мучительство не ради дела, а ради мучительства. Какой другой старший погнал бы пинками. Но Хрис не такой. Хрис помнит, как сам был молодым и глупым. Нынешние, конечно, еще глупее, но незачем уподобляться. Он же, все-таки, не дикий замкадан с костяным пыряльником, а хороший человек. Который хочет быть таким до самой смерти. Да и после, лучше когда с улыбкой вспоминают, а не с плевком. лежать под обгаженным курганом тоскливо и неприлично. Ведь и не удушишь подлеца - нечем!
Поэтому - не спеша, полегонечку. Каждый перестрел чуть быстрее. А там, утрясется, утопчется. Перестанет к горлу подкатывать мерзко-кислым комком. И польется дорога под ноги, словно расплавленная медь.
На бегу Хрис то и дело оглядывался, проверяя. Но оба, что Тракай, что Пазар, бежали резво - ну точно, как те самые тарпаны - только что не ржали. И на пену не исходили - только пот градом и глаза выпучены. Сразу видно, молодые, крепкие! Опять же, страх в шею дышит, занозой свербит - оплошают где, промедлят, сучком хрустнут - дядька Хрис коршуном кинется, ножи отберет! И будет сразу с тремя. Как богатый дурак.
Кузнец задавил смешок-головастик. Не отберет, не бойтесь! И свой бы отдал, чтоб несли! И на шею залез, лишь бы ноги не бить!

Когда солнце подобралось к краю земли, готовясь закатиться на отдых, разведчики оказались далеко от гостеприимной рощи, пропахшей жареным мясом и горелой шкурой. Хрис специально отвел свой крохотный отряд как можно дальше от того места, где бродили духи убитых степных, оставшихся без приличествующего погребения. Кузнец надеялся, что ни один здравомыслящий лесной не подумает, что они настолько наглые, что полезут через реку - после такого-то предупреждения! Но чем дальше будет место, где они все-таки полезут, тем лучше! Да и на ночь глядя, попробуй ты в том лечу что-то разглядеть! Глаза обломаешь!
Пройдя по ледяному ручью, что вился среди рогоза, качающего бурыми мохнатыми “медведиками”, разведка оказалась в верховьях пограничной реки. Кабанья щетина леса качалась на ветру совсем рядом - не то что стрелой - плевком достать можно.
Оставалось только перейти через воду. Мелкую, и до того тихую, что у берегов плавали зеленые блюдца кувшинок.
Разгоряченные долгим бегом парни хотели вломиться с ходу , расплескать стоячую воду. Хрис еле успел остановить, затащив за кусты бересклета. Ну и лоси, конечно! Чуть руку не вывернул!
- Люди вы или суслики хвостатые? - гневно прошипел он, когда все трое оказались надежно укрыты от чужих глаз лиственным щитом, и эхо от обеих затрещин уже отзвучало.
- Люди! - Тракай испуганно оглянулся, попытался заглянуть за спину, выискивая у себя неожиданно выросший хвост.
- Хуи вы на блюде. Блюдо глиняное, как у вас головы!  - ругнулся кузнец. - Куда ломитесь так, как олени в гон?
- Так сам говорил, что нам в лес надо! - вытаращился Тракай. Хрису захотелось снова треснуть его по уху. Рогоз понимающе шуршал.
- Нам много куда надо! И что, мы туда лезем, вот так прям с разгону?!
- Ну так вот же, он - лес! - махнул рукой Тракай в сторону противоположного берега. Хрис не удержался. Аж ладонь загудела.
Пазар, глядя на упавшего товарища, понимающе закивал.
- Чего башкой трясешь? - ехидно спросил кузнец.
- Понял, за что ты его, - еще яростнее закивал парень, косясь на Тракая, который пытался встать на разъезжающихся ногах. Хрис поморщился - перестаралася с учебой. Оглохнет еще. Но вроде кровь из ушей не капает, не так плохо все...
- И за что же?
Пазар сглотнул, понимая, что не угадает и сам получит.
- Спешит сильно! Нельзя так!
- А как льзя?
- Не спеша. Подождать, посмотреть...
- Поссать, посрать, - продолжил мысль Хрис. - Но в целом, да. Молодец. Хвалю.
Пазар расплылся в улыбке. Тут же получил по затылку, так слегка - чтоб не зазнавался. А то, Тракай вон как зыркает исподлобья, того и гляди, кинется за ногу грызть, если до горла не дотянется. Не стоит меж своими вражду выращивать. Она-то, зачастую, из таких мелочей и прорастает колючим шиповником, чтобы потом полыхнуть ночным пожаром. И пламя до небес!
- Ладно, что шуметь зря, - потянул носом кузнец. - лежим до темноты, слушаем. Потом пойдем ноги мочить.
- А разглядим, куда идти?
- Время есть, - пожал плечами кузнец, - лежи, разглядывай, дорогу запоминай. Что еще делать?
- Мало ли, - шмыгнул Пазар, - ты придумаешь!
- Я такой, я могу,  - не стал спорить Хрис. - О, придумал! Надо еще лягушек всех по округе пересчитать.
- Как? Их же не видно?! - ужаснулся парень предстоящему заданию.
- А ты по кваканью. Какая квакнет - палец сразу загибай, чтоб не забыть.
- А когда кончатся?
- Кто, лягушки?
- Пальцы. Лягушки же не кончатся, у них икры много!
- Тогда по второму разу загибай. Только не сломай.
Пазар закивал, так и не переспросив, а зачем-то, собственно, тех мокролапых считать надо. С сосредоточенным лицом затаился. Прислушался. Как будто выждав, пока Хрис проговорит задание, лягушки начали яростную перепевку. Вроде бы и совсем не весна, а так заливаются, будто только-только снег сошел и лед растял. Пальцы у юного разведчика скоро должны были кончится. Даже если три раза загибать.
Наконец солнце, напоследок выкрасив небо закатной кровью - ветер завтра будет, примета верная! - скрылось.
Хрис растолкал успевших засопеть молодых, не отказав себе в удовольствие пощелкать их по сопливым носам и оттопыренным ушам.
- Хватит дрыхнуть, свадьбу свою проспите. Замуж выйдете, и глаза продрать не успеете!
Молодые, отчаянно зевая, сделали вид, что окончательно проснулись. Выходило у них плохо, но хоть глаза открыты.
- Разуваемся. А теперь, пошли.
Хрис размотал кожаные ленты с ног, пошевелил сопревшими пальцами и слез с берега, стараясь не плеснуть. Вдруг да есть тут неспящая сторожа, вдруг да не примет за играющую рыбу... Вода оказалась на удивление теплой - словно и не река, а приморский лиман, насквозь прогретый. Оно и к лучшему - а то от стука зубов все наблюдатели, если все же они тут есть, проснутся. Хотя, если клацать совсем яростно, примут за оголодавшего лютого зверя и сбегут подальше. Не зря у палки два конца, что и говорит!
Хрис, уже подходя к самому берегу, почуял, что босая нога скользит на камне. Начал падать, нелепо растопырился, пытаясь удержать равновесие - не получалось! С ужасом представилось, что мало того, что грохнется самым позорным образом, так еще и шуму будет - куда там стае тех самых лютых! Еще и штаны вымокнут! А реки-то  - и двадцати шагов-то нет...
В последний миг спас Тракай, ухватив за что получилось, а получилось - за шею и выдернув вверх.
- Ты как? - оглушительно прошипел спаситель.
- Ты мне чуть голову не оторвал,  - поблагодарил кузнец, крутя онемевшей шеей.
- Прости, в следующий раз лучше получится.
- Совсем оторвешь? - фыркнул Хрис. И, хватаясь за жесткую траву, выбрался на берег. - Обойдусь. Но благодарю, буду должен.
Оказавшись на сухом, разведка тут же обтерлась, замотала ноги. Не хватало еще поймать ступней огромную колючку местного шиповника - как ножи торчат! Не дотащить потом!
Казавшийся непроходимым лес, оказался обманкой - густые заросли тянулись на треть перестрела. Следом - редкий подлесок, кусты, тропинки... Нарочно, что ли, так сделали, подсадив для плотности? А ведь могли, могли... Лесные - коварны!
Разведка тихо пробиралась чужими дорогами, замирая при каждом шорохе. Хрис сперва прощупывал чуть ли не каждый шаг, боясь ловушки. Но земля, слегка присыпанная песком, была хорошо утоптана - в такой вырыть-то можно, но видно будет издалека.
Пройдя немного, они остановились на перекрестке. Тропа, по которой они шли, так вдоль берега и тянулась, светлея в ночи. Но от нее отходила другая. Шире, утоптаннее. Колеи или отпечатков копыт не видно - ходили пешком, но очень много. Жаль, конечно, что сухо который день  - грязь куда разговорчивее.
- К деревне пойдем?! - жарко дохнул в ухо Тракай.
- Ну! - кивнул Хрис.
- Проверим? - глаза у молодых загорелись, как у голодных волков. - Пленного возьмем?!
- Ну! - кузнец многословнее не стал. да и к чему слова, когда и так понятно? Говорить об осторожности - а зачем? Парни видели, что местные с чужаками делают. Кто не понял - следующим будет.

Глава 7

С неба нагло таращился бледной харей утопленника Ночной Гость. Все тени стали резкими и четкими, словно их вырезали тонким и острым ножом.
Завидев лесных, опасливо идущих внизу, ехидно прищурился, укрылся за очень вовремя набежавшими облаками. Макушку, впрочем, выставил. То ли прятаться не умел, то ли у него там был еще один глаз – кто того Гостя знает, как и что у него устроено! На его месте, Хрис бы себе глаза везде отрастил – а то ведь за теми, кто по ночам чужими дорогами ходит, пригляд нужен постоянный. А то ходют и ходют... Сопрут еще что!
Кузнец, не сдержавшись, обругал Гостя в голос. Без начищенного куска серебра на небе, стало куда хуже и сложнее. Дорогу-то, они не знали. Куда идти, как идти? А вдруг яма по дороге, или шнур к бервну, спрятанному на ветке, тянется? Собьешь ногой, тебя бревном и размажет!
В такие ночи видеть бы как сова, но как такого добиться? Разве что в детских сказках шаманы такое умеют. А в настоящей жизни, как бы не старался, как бы духов не просил… Не бывает чудес!
Дорога шла то вверх, то вниз. Хрису представилось, что идут они по змее. Раздавили чешуйчатую, высушили, распяв на палочках, а потом поставили боком – иди, добрый человек, и ты, злой, тоже иди! Топчи покойницу, не зашипит, не ужалит!
Пришло на миг странное чувство – восторг пополам с ужасом: а вдруг правда, а вдруг змея, а вдруг оживет?! Ох и быстро же придется бежать от разгневанной мстительницы! Любой сайгак [в тех краях в то время они жили] обзавидуется!
На их везенье, пыльная растоптанная десятками ног «змея» оживать не собиралась. Возможно, просто дожидалась, пока уйдут подальше от реки. Чтобы вероятность спастись стала меньше, чем у комара хрен!
Зато Ночной спрятался за облаками целиком. Стало темно – как в колодце! Разведка остановилась – дорогу различить еще получалось, но видно было не дальше носа.
Хрису некстати вспомнился дядька Сорко. Того, лет двадцать назад, в одной из жестоких схваток на лиманах, приложили по голове палицей. Приложили крепко, от всей души – кто видел, рассказывали, что осколки камня так и полетели во все стороны. Рана заросла – только вмятина осталась, затянутая кожей, а вот зрение отказало. Глаза целые, а не видят. И весь остаток жизни в полнейшей темноте – как так?! Лучше с обрыва шагнуть. Главное, выбрать повыше. А то пока жидкой грязью захлебнешься, надоесть успеет!
Налетевший ветер разогнал облака. На душе мигом полегчало. Но тут в придорожном орешнике заухал филин. Молодежь от неожиданности чуть было не попрыгала в те самые заросли. Хрису и самому захотелось - себе-то зачем врать? Еле устоял, с трудом не подав виду, что испугался.
Беззвучно обругал трусов, погрозил кулаком. Трусы с виноватым видом шмыгали носами, обещали, что больше бояться никогда и никого не будут, и не попрячутся в кустах, даже если из-за поворота выскочит две дюжины лесных с вооот такими ножищами!
Хрис, разумеется, не поверил, но спорить не стал – раз решили, что они теперь храбрецы, так и ладно. И храбрее портки сушат!
Ушастый подлец снова разразился уханьем. В голове чуялось некое злорадство. Кузнец подобрал с обочины камень, показал негодяю – швырну, мол, не задумываясь. А вдруг попаду? Птица оказалась сообразительной, клюв закрыла. А потом и вовсе улетела – лишь пронесся тихий шелест огромных крыльев. Ветку навстречу тебе, сволочь! Да покрепче! Чтоб осколки во все стороны!
Пройдя еще немного, трое оказались у холма, обнесенного забором из воткнутых в землю стволов. Хрис прикинул высоту – два роста, не меньше! Такой забор с ходу, конечно, не перескочишь… А если перелезешь, то свалишься на кого-нибудь! Хорошо, если ему на голову. А если на копье?.. Ведь пыхтение услышат сразу, прибегут готовые встречать!
За бревнами виднелись крыши домов. Кузнец начал считать. Бросил, когда кончились пальцы на руках и ногах. Это сколько же их тут живет? Несколько сотен?! Это в поле могут вывести три, а то и четыре дюжины воинов?! И забор, за которым можно отсидеться, поплевывая на тех, кто прыгает у подножья, исходя лютой злобой.
Снова подул ветер. На этот раз легкий, теплый. Хрис фыркнул. Это он пока что теплый и невесомый. А чуть времени пройдет, так окрепнет, наберется силы и злости, принесет холод, а потом и снег… Ветер коварен!
Защекотало в носу. Кузнец высморкался в пальцы, метнул сопли на дорогу, принюхался. Нет, не показалось. Удача? Посмотрим и решим на месте. Но всяко лучше, чем ничего!
- Нам не туда, - остановил он парней, решивших брать деревню лесных штурмом. – Нам пока что в сторону.

Тропа, на которую привел странный запах, пряталась совсем рядом – укрывали нависшие гибкие ветви орешника – если бы не несколько сломанных листьев, Хрис ее не нашел бы.
Нырнули, вернув все как было. Запетляли.
Молодежь так и кривилась - запах становился сильнее, превращаясь в вонь, которая могла вывернуть наизнанку даже самый крепкий желудок. Наконец, когда даже глаза начали слезиться, разведка оказалась у цели.
Горка, скорее, даже холм, которому будто кусок склона срезал какой-то великан. Срезал и унес с собой, выкинув куда подальше, не проронив и крошечки. А в склоне, пришедшие на все готовое лесные, вырыли пещеру.
А там и шаман в ней завелся. Шаманы, они ведь не как люди размножаются. Нет такого, чтобы шаман с шаманкой лег, а потом маленький шаманенок завелся… Нет, как-то совсем хитро получаются. Почти как мыши. Только серые из грязи выходят, людям жить мешают, а шаманы – из костров, где мухомор с коноплей горят, в огне корчатся.
Таким точно костром и пахло-воняло, слезы лить заставляло. Ведь не только грибы с травами там горели, а много чего всякого! То ли ярко-желтые камни, которые рождаются там, где из-под земли ядовитое дыхание белесыми тучами выходит, то ли еще что-то этакое, что обычному человеку лучше и не знать!
Хрис ткнул Пазара в спину, указал пальцем – стой здесь. Всех впускай, никого не выпускай. Вытащил нож, кивнул Тракаю. Парень выдернул из-за пазухи свое оружие. Полированные бронзовые клыки на миг ярко блеснули в серебряном свете Ночного Гостя.
Вход в пещеру был завешен шкурами – небрежно сшитыми быстрыми кривыми стежками. Шаману все равно, ему не до красоты, он с духами о великом говорит!
Сейчас шкуры были сдвинуты на сторону, засунуты краем за корень, прислоненный к стенке. Оно и понятно, от вони такой можно и угореть! Придут утром, а ты лежишь весь сине-желтый и даже ногой не дрыгаешь – и только высохшую пену в уголках рта хори облизывают…
Пламя билось в очаге, расписывая стены и потолок причудливыми узорами. На огне булькал котелок, испуская омерзительный смрад. Шаман помешивал содержимое черпаком с длинной ручкой. Почуяв движение за спиной, начал разворачиваться. Медленно-медленно. Надышался!
Тракай опередил. Метнулся, чудом не зацепив ничего на полу. Ударил в лицо. Ойкнул. Звук удара вышел каким-то странным, словно не в человека пришелся, а в сухую тыкву. Тут же лопнувшую. Нос, что ли, это был?..
Но раздумывать было некогда. Хрис прыгнул к падающему, успел ухватить, отдернуть от огня. А то вспыхнет! Нюхай потом не только варево, но и жаренного шамана! Пока ловил – уронил котелок. Зашипело, пещеру затянуло паром.
Сунулся на мгновение Пазар, огляделся, смешно моргая. Высмотрев, что все идет относительно по плану, высунулся. Было слышно, как он тихо ругается и пытается просморкаться. Сам же Хрис уже ничего этакого не чувствовал. Привык, наверное. Еще немного подышит, и сам шаманов станет – долго ли духов видеть? Вон, уже начинают по углам копошиться… Серенькие такие, с длинными хвостами…
Кузнец перевернул пленника на живот, замотал руки за спиной обрывком шнура – сорвал его с пояса оглушенного. Перевернул обратно, сдернул разломанную маску из еловой коры – вот что треснуло так! Сунул в безвольно раскрытый рот кусок грязного полотна, которым была обернута ручка котла.
- Не отравись только, - попросил он пленника. Тот не ответил. – А что молчишь, так оно еще лучше…
Хрис свистнул. В пещеру заскочил Пазар, уставился на командира.
- Обшарим тут все. Что полезное – в мешки.
- А что полезное? – переспросил Тракай, указывая на неисчислимые связки трав, пучки корней, какие-то шкуры, рога, причудливые камни… Огонь плясал в очаге, добавляя загадочности.
- Бери все, что покажется ценным, - мудро решил Хрис, - мы сами все равно не разберемся. Вряд ли бы этот, - он пнул шамана под ребро, - держал бы тут какой-нибудь хлам!
Не сказать, что Хрис верил своим же словам. Но что делать! Это в кузнице он бы вмиг разобрался, что надо, что не надо. А тут… Вот какой прок от колотушки в виде разрисованной утки? А ведь висит прям посреди пещеры! И этого не спросишь…
Разведчики начали набивать мешки, грохоча, хрустя и ломая. Шума Хрис не боялся. Шаманы ведь не зря поодаль живут – как и кузнецы, впрочем! И тех, и тех, соплеменники то ли уважают, то ли опасаются. Разве что кузнецы не сочиняют, что им духи помогают!
Пленник заворочался. Хрис слегка сткнул по затылку, коснулся горла клинком - мол, не приснилось, не дергайся зря. Лесной оказался понятливым - не дергался. Только сопел яростно, да пытался что-то произнести. Плотно забитый рот не давал - да и языка шаманского Хрис не знал. Ругается. Или проклинает.
Хрис усмехнулся - да хоть обпроклинайся! Уйдем в степь, и все. Там твои проклятия силы не имеют! А если и да, то у нас и свои колдуны найдутся!
- Все, дядька Хрис! – встал рядом с ним Тракай. – Закончили.
- Все собрали?
- Все не собрать, - развел руками Пазар, - мы все заполнили.
Хрис подозрительно прищурился. Но да, и принесенные с собой круглились набитыми боками, и оба, найденных у шамана забили под горловины – еле завязали. А еще ведь донести надо! А потом через реку, а потом еще по степи до рощи! Ух!
Вот только что с пленным делать?.. Кого другого можно было бы нагрузить, да погнать с собой. Но это же шаман, да еще на своей земле. Вытолкнет тряпку, успеет наговорить всякого – ходи потом, да оглядывайся!
Словно понимая нехитрые мысли кузнеца, пленник таращился на того с вызовом. Что, мол, ты мне сделаешь, а?!
Хрис перевернул удивившегося шамана лицом в пол и ткнул ножом между шеей и ключицей. Тут же отскочил, чтобы не забрызгало кровью. Пленник удивленно задергался и затих. Под головой растеклась лужа, удивительно маленькая.
Плохие оказались помощники у шамана – кровь его пить готовы, а помочь не захотели, не подсказали, что смерть рядышком!
Вдруг подумалось, а не хорошее ли дело для лесных сотворил Хрис, раз зарезал такого? От плохого шамана своим вреда больше!
Но время для раздумий кончилось – небо уже начало розоветь.