Боль была умопомрачительная. Она раскалёнными клещами разрывала плоть, и Геннадий, даже не видя раны, точно знал, что там такое. Открытый перелом, и весьма серьёзный – пальцы, ощупавшие бедро, натолкнулись на острый обломок кости, брючина вся пропитана кровью, тёплая жидкость стекает по ноге и скапливается в ботинке…
И – боль, от которой впору потерять сознание. Но увы, оно не никак не уходит, не окутывает его спасительной пеленой беспамятства. Беспамятства  – или смерти? Он призывал её в отчаянной надежде, ясно – насколько это позволяли накатывающие волны боли – понимая, что вот теперь всё по-настоящему кончено…
Таранный удар бросил их на обочину, фиакр опрокинулся, и обезумевшая лошадь, оборвав постромки, с ржанием кинулась прочь. Виктору не повезло – дверка, возле которой он сидел, отлетела, его выбросило наружу и впечатало в невысокую каменную тумбу, бог весть зачем вкопанную в грунт у самого края мостовой, после  - чего придавило обломками разбитого вдребезги экипажа. Боль пронзила ногу, буквально парализовав всё тело. Но не помешала заметить, как Виктор, склонившись над ним, шарит по карманам сюртука – и срывает шеи заветный мешочек с чёрными бусинами, главное его сокровище.
Он попытался что-то сказать – вышло только невнятное мычание. И  - ответ: «Прости, Гена, ничего личного. Тебе они уже ни к чему…»
Потом минуты (часы? недели?) ожидания милосердного беспамятства. И снова руки, перевернувшие его на спину и бесцеремонно обшарившие уже вывернутые бывшим товарищем карманы.

- Ну, что там?
Яша сидел в пыли, прислонившись к колесу паровика и болезненном морщился, баюкая повреждённую руку. При столкновении его, как и Войтюка, выбросило из экипажа и  чувствительно приложило о булыжную мостовую.
- Вроде, переломов нет. – ответил я, завершая торопливый  осмотр. – Повезло, не то, что этому гаду Войтюку. У него открытый перелом бедра, весь в кровище. Боюсь, как бы здешние коновалы ногу не отняли…
- Поделом вору и мука. – Яша попытался изменить положение, но но скривился и охнул от боли. – А остальные?...
- Удрали. Пока я этого козла вытаскивал – перепрыгнули через ограду и – бегом, палисадниками, между домами. Я хотел, было, рвануть за ними, но тут - вижу, что и ты валяешься на мостовой и стонешь. Нет, думаю, пока я буду за этими козлами скакать, вы оба тут окочуритесь…
- Как бы он у нас кровью не истёк… - озабоченно сказал Яша. Он приподнялся, стараясь разглядеть пленника.  - Если сломанная кость разорвала  бедренную артерию – долго он не протянет. Слушай, договорись с маркизом – пусть отвезёт его в больничку, что ли? Не хватало ещё, чтобы он помер у нас на руках. Хотя – оставлять его в больничке не стоит. Пусть хотя бы первую помощь окажут, а там подумаем, куда его забрать…
Я кивнул и пошёл к паровику. Маркиз с озабоченным видом расхаживал вокруг своего агрегата. Машинист-кочегар в клетчатой, подбитой на локтях кожей, куртке,  весь перемазанный угольной копотью и машинным маслом, таскался за боссом и что-то успокоительно бормотал, тыча пальцем в узлы механизма.
Услыхав мои шаги, маркиз обернулся.
- Это и есть убийца?  - он показал на Войтюка. - Вероятно, следует немедленно отвезти его в полицейский участок?
- Нет, не стоит. - Я помотал головой. -  Он серьёзно ранен, если не доставить его прямо сейчас к доктору – скорее всего, умрёт. Мой товарищ тоже получил травму, хотя и не такую сильную…
Маркиз сочувственно качал головой, ожидая продолжения.
- Так вы бы не могли снова нам помочь нам ещё раз? Впрочем… я сделал паузу, – если это неудобно, так и скажите. Я найду фиакр, и мы избавим вас от своего присутствия.
Маркиз вскинул подбородок, демонстрируя праведное возмущение. Монокль в его левой глазнице (и когда это он успел вставить этот аксессуар?) блеснул.
- Как вам такое в голову могло прийти, мсье? Разве благородный человек и добрый христианин оставит раненых, истекающих кровью людей посреди мостовой, без помощи?  Ну уж нет -  грузите их обоих, и поехали скорее, Жиль вам поможет.
Он махнул рукой, подзывая механика.
-  Кстати, тут неподалёку больница для бедных, её содержат монахи из аббатства Сен-Дени. Я слышал, они наловчились складывать переломанные кости и вправлять вывихнутые конечности– богатая практика, сами понимаете…
Я кивнул в знак согласия.
- И вот ещё что, мсье… - маркиз порылся в карманах и протянул дорогую, на с позолоченным обрезом, визитку. – Как я понимаю, этого негодяя, будут судить?  Буду признателен, если вы дадите мне знать, когда состоится процесс  - хочу своими глазами наблюдать, как убийцу несравненной мадмуазель Вероники отправят на гильотину…

Обдумал.
К примеру, так, с неким заделом на следующую книгу. Будет в одной из последующих глав.
(подумаю, может разговор будет не с Яшей, а с Корфом...)

- Не кажется ли вам, что Д.О.П. в последнее время наступает на одни и те же грабли? Налёт на штаб-квартиру с похищением Виктора, жуткое кровопролитие в Понтуазе, когда нашим противникам удалось уйти с добычей. И наконец – это идиотское ограбление! Я одна вижу, что  ситуация повторяется раз за разом – и отнюдь не в вашу пользу?
Яша усмехнулся.
- А вы взгляните на это с другой стороны, Алиса Николаевна. После мартовского провала наши противники в определённом смысле овладели инициативой – я говорю, разумеется, не столько об ошмётках группы Войтюка, сколько о других игроках, посерьёзнее.
- Англичане?
- В основном они. Хотя… - Яша помедлил. – С некоторых пор в игре участвуют иные силы, стоящие – или полагающие, что стоят, - над любыми государствами и правителями.
- Насколько я понимаю, вы говорите о «Золотой Заре»?
- И о них тоже. Но, Алиса Николаевна, эта организация – лишь верхушка айсберга. И чтобы заставить этого противника проявить себя, выйти, так сказать, на Калинов Мост к ракитовом кусту, нам и пришлось пойти на некоторые… хм… уступки. Вы играете в шахматы?
- Чуть чуть. Можно считать, не играю.
- В шахматах есть понятие гамбита. Это разновидность дебюта, когда один из игроков ради дальнейшего развития игры жертвует чем-то жертвует – обычно пешкой, но, случается, и фигурой. Считайте, что мы разыграли своего рода гамбит: наши партнёры в этой игре приняли жертву – и тут же за это поплатились.
- Поплатились? Что-то я этого не заметила..
- А как же, Алиса Николаевна! Организацию Дробязгина мы  ликвидировали, узнав при этом массу интересного.  Геннадия Войтюка удалось взять, и уверен, он много чего ещё расскажет. Но, главное – нам удалось заставить тех, кто стоит за всеми этими событиями, проявить себя. И не только проявить – дать нам в руки нить, пойдя по которой за которую мы имеем все шансы добраться до центра лабиринта.
- И встретить там Минотавра? – Алиса усмехнулась. – Как видите, Яков Моисеевич, я тоже не чужда античной классике.
А хоть бы и Минотавр – так и что с того? – Яша обезоруживающе улыбнулся в ответ. – Как вы помните, Тесей нашёл способ его одолеть.
- С помощью женщины, не так ли?
- Именно. Но, скажите, что мешает, какой-нибудь даме – да хотя бы и вам, - примерить на себя роль Ариадны?

Отредактировано Ромей (27-12-2021 00:13:40)

Париж,
Июль 1888 года.
Вечер того же дня.
- Как вы себя чувствуете, дорогой барон?
Алиса вошла в гостиную. Корф сидел у стола и с нескрываемым наслаждением пил кофе из крошечной, китайского фарфора, чашки. Левая рука, непривычно толстая из-за наложенной на рану повязки с компрессом, покоилась в петле из перекинутого через шею чёрного платка.
- Стоило только вырваться из этой треклятой больницы, как я сразу почувствовал себя гораздо лучше. Вы бы знали, до чего мне там надоело…
Она кивнула, присела за стол и налила себе кофе из исходящей ароматным паром бульотки. Барон, если честно, жаловался зря – в больнице от пробыл всего три дня, и при первой возможности Алиса самолично отвезла его в гостиницу – разумеется, в сопровождении двух неразговорчивых молодцов из Д.О.П.а.
- Я велела подать вам к ужину телячью печёнку. – сказала она. – И попросила особо не прожаривать – вам надо восстанавливаться после кровопотери. Доктор в больнице советовал…
Барон слушал, прихлёбывая свой кофе. Он давно понял, что спорить с Алисой, вошедшей в образ заботливой супруги, не имеет не малейшего смысла. Себе дороже.
-…не знаю, где в Париже можно раздобыть гранатовый сок, лучше всего, свежевыжатый. Впрочем, здесь другого и не бывает. Представьте, прислуга в этой гостинице понятия не имеет, что бывает такой фрукт -  гранат. Всё же…  - она смешно наморщила носик, - в нашем времени есть несомненные преимущества. Сделали бы вам переливание крови – через день забегали бы, как миленький! А ещё можно купить в аптеке гематоген – это такие батончики из бычьей крови, очень вкусные…
«Как же она изменилась! – думал барон. – ещё немного, и станет образцовой супругой. Может, и правда, сделать ей предложение – когда вернёмся в Россию, разумеется? А что? Вон, лейтенант Никонов женился на Ольге Смольской, а та ведь тоже «гостья из будущего…»
Алиса тем временем успела сменить тему – на весьма неожиданную для собеседника.
- Не кажется ли вам, дорогой барон, что Д.О.П. в последнее время наступает на одни и те же грабли? Налёт на штаб-квартиру с похищением Виктора, жуткое кровопролитие в Понтуазе, когда нашим противникам удалось уйти с добычей. И наконец – это идиотское ограбление! Я одна вижу, что  ситуация повторяется раз за разом – и отнюдь не в вашу пользу?
Корф усмехнулся.
- А вы взгляните на это с другой стороны, Алиса Николаевна. После мартовского провала наши противники в определённом смысле овладели инициативой – я говорю, разумеется, не столько об ошмётках группы Войтюка, сколько о других игроках, посерьёзнее.
- Англичане?
- В основном они. Хотя… - Корф помедлил. – С некоторых пор в игре участвуют иные силы, стоящие – или полагающие, что стоят, - над любыми государствами и правителями.
Хм… - Алиса задумалась, на переносице у неё появилась вертикальная морщинка. - Насколько я понимаю, вы говорите о «Золотой Заре»?
- И о них тоже. Но эта организация – лишь верхушка айсберга. И чтобы заставить этого противника проявить себя, выйти, так сказать, на Калинов мост к ракитову кусту, нам и пришлось пойти на некоторые… хм… потери. Вы играете в шахматы?
- Чуть-чуть. Можно считать, не играю.
- В шахматах есть понятие гамбита. Это разновидность дебюта, когда один из игроков ради дальнейшего развития игры чем-то жертвует – обычно пешкой, но, случается, и фигурой. Считайте, что мы разыграли своего рода гамбит: наши партнёры в этой игре приняли жертву – и тут же за это поплатились.
- Поплатились?  - Алиса покачала головой.  - Что-то я этого не заметила.
Корф сделал попытку всплеснуть руками, но вовремя вспомнил о повязке.
- А как же! Конечно, поплатились, и ещё как! Организацию Дробязгина мы  ликвидировали, узнав при этом массу интересного.  Геннадия Войтюка удалось взять, и уверен, он много чего ещё расскажет. Но, главное – нам удалось заставить тех, кто стоит за всеми этими событиями, проявить себя. И не только проявить – дать нам в руки нить, пойдя по которой за которую мы имеем все шансы добраться до центра лабиринта.
- И встретить там Минотавра? – Алиса усмехнулась. – Как видите, дорогой барон, мы в будущем тоже не чужды античной классике.
А хоть бы и Минотавр – так и что с того? – Корф обезоруживающе улыбнулся в ответ. – Как вы помните, Тесей нашёл способ его одолеть.
- С помощью женщины, если я не ошибаюсь?
- Именно. Но… - он сделал многозначительную паузу, -  что мешает, какой-нибудь даме, да хотя бы и вам, примерить на себя роль Ариадны?