Здесь вы можете обсудить фантастическую и историческую литературу.
Отец Игнасио сидел на корточках и потирал поясницу. Тумаки Кортеса давали о себе знать. Сутана, порядком подмокшая, приятно холодила тело. Вторая часть действа проходила в менее официальной обстановке – все мальчики сидели на корточках, образовав некое подобие круга – не хватало костерка по центру, печеной картошки и пионерских песен. Девочки импровизировали на тему танцев живота, музыканты в дальнем конце зала били в свои бубны и дули в костяные дудки.
- Могу ли спросить тебя, уважаемый? – царь чуть наклонился вперед.
- Спрашивай, государь, - священник был весь внимание.
- А я уже спросил, - довольно ухмыльнулся монарх.
- А я уже ответил, - вежливо сказал Игнасио.
- А что ты ответил, уважаемый? – хихикнул царь.
- А о чем ты спросил? – парировал папский посланник.
Все с умным видом посмотрели друг на друга.
- Похоже на сказку про белого бычка, - хохотнул Кортес.
- Расскажешь мне эту сказку? – подмигнул ему царский зять.
- Ну, если ты сильно попросишь.
- Господа офицеры, прекратите эту мелиорацию, - командор почему-то разозлился, - мы совершаем дело государственной важности. Не время паясничать.
Все помолчали, подумали. Покурили. Спиртное не употребляли. Берегли мозги.
- Скажи, уважаемый, если храм – всегда храм, то какая между ними разница? – подал голос царский зять.
Кортес посмотрел на него с уважением.
- Никакой, - ответ священника последовал раньше, чем закончил звучать вопрос.
- В своих храмах вы тоже приносите жертвы вашим богам?
- Жертвы в прошлом, и уже давно. К тому же, бог у нас один.
- У вас один бог, я не ослышался?
- Нет, принц, ты не ослышался. Он один, и не только у нас, но и у вас.
- Гм. Интересная мысль. Я думал, что у нас много богов. Как и у вас.
- Что ты имеешь в виду, принц?
- Надеюсь, что под богом ты понимаешь то же, что и я.
- Я тоже на это надеюсь.
- Отлично. Зачем ты носишь сутану, не для того ли, чтобы показать всем, что ты выполняешь некую миссию – несешь свет во тьму, или что-то в этом роде?
- Да, я несу слово господне в темные массы.
- А он соображает, что говорит, - зашептал Кортес командору на ухо, - купание пошло на пользу. Не хватало, чтобы он сказал, что несет слово церкви на земли, которые еще не имели счастья оказаться под испанским скипетром.
Они помолчали, Кортес и Коломбо, и оглянулись по сторонам. Им вдруг показалось, что лица у царя и его зятя стали какими-то особенно внимательными.
- Но какая в этом надобность, - вскинул брови принц, - ведь все в руках вашего бога, все озарено его светом, разве возможна какая-то тьма?
- Нет, материальный мир погружен во тьму и погряз во грехе.
- А зачем это нужно вашему богу, зачем погружать людей в грех?
- Люди погрязли в грехе благодаря дьяволу, но это происходит по наущенью господа нашего.
- Кажется, наш падре попал, - покачал головой Кортес.
- Погоди, еще не вечер, он с Франциском споры вел, и ни разу не проиграл.
- То Франциск, а то…
- Дьявол. Кто это такой – язычник вроде нас? - зять кивнул головой на тестя. Тесть виновато улыбнулся и скосил глаза к переносице.
- Нет, дьявол – это падший ангел, который...
- Постой, уважаемый, - принц поднял правую руку, - ты сказал ангел, я правильно понял?
Дон Игнасио с довольным видом покивал головой. Казалось, он не замечает ловушки, в которую его загоняет царский зять.
- Кто он такой, этот ангел, если не человек и не бог?
- Ангел – это ангел, только и всего. Сверхъестественное существо, которых полно на небесах. Один из них был, гм, недоволен установившимся порядком вещей, за что его сбросили на землю.
- Туда же, куда загнали и людей – после того, как они поели фруктов из хозяйского сада?
- Туда же, уважаемый. Но, в отличие от людей, дьявол получил еще и преисподнюю. Там он устроил ад и мучает грешников, которые попадают к нему после смерти.
- Что ты говоришь? После смерти человек не умирает?
- Умирая, человек кончается телесно, но душа его бессмертна.
- Что такое душа?
- Это то, что порождает в твоем теле ощущение некоего «Я».
- Хм. К этому «Я» мы еще вернемся, а сейчас скажи: каким образом ваш дьявол мучает грешников в своем аду?
- Он подвергает их ужасным пыткам – жарит на медленном огне, заставляет пить кипящую серу и все такое.
- Пить кипящую серу?- принц округлил глаза. – Об этом я как-нибудь подумаю на досуге. Но разве душа способна испытывать страдание? Как она может пить расплавленную серу или жариться на медленном огне?
- Только душа и способна испытывать страдания. Тело бренно и оно не может страдать по настоящему. Именно поэтому многие из наших аскетов умерщвляют плоть, укрепляя дух. Они носят вериги, ходят во вретищах, занимаются самобичеванием, едят лишь хлеб с водой и не прикасаются к женщинам.
- Они великие воины, как я погляжу. Ты тоже практикуешь такие вещи?
- В этом нет необходимости. Обладая развитым интеллектом, я способен обрести божью благодать с его помощью. Но при необходимости я могу повторить все эти практики.
Царский зять склонил голову в почтительном полупоклоне.
- С твоего позволения, мы вернемся к этому вопросу чуть позже. А сейчас я хочу поговорить об ангелах. Если они не люди и обладают сверхъестественными способностями, то разве они не боги?
- Нет, они не боги. Бог един – я уже говорил об этом.
- Я оставляю этот вопрос открытым. Бог и ангелы – их целая армия, а ты говоришь, что он един. Но и это еще не всё. Ты сказал в начале беседы: во имя отца и сына и святого духа.
- Святаго, - терпеливо поправил его священник.
- Хорошо, пусть будет так. Это выражение – нечто вроде лозунга?
- Вроде того.
- Ты говоришь, что выступаешь от имени одного бога или трех?
- Он един – в трех лицах.
- У него три лица?
- Нет, он выступает в трех ипостасях.
- Это трудно, как мне кажется – выступать в стольких аватарах.
- Для бога нет ничего невозможного.
- Пока что я вижу, что вы не поклоняетесь единому богу. Вы призываете еще имя женщины – некоей девственницы, которая не знала мужчины, но родила, и не кого-нибудь, а бога. Еще одного.
- А ты неплохо подготовился, князь.
- Я старался. Да, так вот: никакой разницы между вашим «монотеизмом» и нашим языческим политеизмом я не вижу. Если не считать жертвоприношений, к которым мы еще вернемся.
Командор барабанил пальцами по бедру. Кортес внимательно смотрел на царского зятя. Царь сидел, подняв лицо к небу, и блаженно улыбался. Царский зять задал еще один вопрос.
- Я не могу понять, почему ваш бог так вас ненавидит. Еще меньше поддается моему пониманию тот факт, что вы эту ненависть называете любовью, а презрение – благодатью.
- Это просто, мой князь, - дон Игнасио говорил так, словно находился за тысячу миль отсюда, - он нас воспитывает.
Спада любовался рассветом – в горах он особенно хорош. Он сидел на бочонке возле «единорога» - знаменитой бомбарды, отлитой в Толедо. Далеко внизу в утренней дымке лежала индейская столица. Капитан, сидя в панталонах и рубахе, прихлебывал кофе и шевелил пальцами босых ног. Кофе оказался отличной штукой.
Дозорный, который прятался с аркебузой в кустах, метрах в десяти ниже по склону, взвел курок и окликнул кого-то. Ему ответили. Вскоре Спада увидел Манкузо, которая подходила к нему, широко улыбаясь.
- Что за пойло ты хлебаешь, военный? – протянула она низким голосом вместо приветствия.
- А ты попробуй, тебе понравится, - Спада протянул ей кружку.
- Хм. Пахнет неплохо. Но горьковат.
- Сахар добавлять по вкусу.
Они посмеялись. Манкузо присела на корточки рядом с бочонком, на котором устроился Спада. Смотрели на синий город, лежавший, как казалось, у их ног.
- О чем говорят стратеги?
- Стратеги говорят, что мы по уши в дерьме.
- В самом деле? Тогда придется обзавестись большой лопатой.
- Посылай человека на побережье.
- Зачем?
- Пусть эскадра поднимется вдоль побережья к северу – миль на сорок. Там хорошие пляжи и к столице ближе добираться – по прямой.
- Меня этот крюк устраивал. Теряешь лишний день на дорогу, зато позиция – лучше не придумаешь. Сколько бы войска ни собрали краснокожие, на маленький пляжик они смогут выходить лишь маленькими порциями, а мы их будем расстреливать – в порядке живой очереди.
- Нет, командору понравилась наша идея с восстанием аборигенов. Поэтому нужно большое место для драки. Надо устроить крутую вечеринку и разом решить все вопросы. Партизанскую войну мы не потянем.
- Ты умная, я погляжу.
- Это командор умный, а я так – погулять вышла. Как и ты.
Спада расхохотался. Манкузо толкнула бочонок, на котором он сидел, капитан покатился по земле. Юнга мгновенно его оседлала и прижала руки к земле.
- Сдаешься?
- Ну конечно. Но скажи-ка мне, амазонка, почему Коломбо считает, что мы в дерьме?
Манкузо склонилась над поверженным капитаном так низко, что Спада перестал видеть небо – только ее огромные голубые глаза.
- Мы до сих пор не знаем, где они держат золото.
- Хо-хо. Всё готово к взятию Форт-Нокса, не хватает мелочи – самого Форт-Нокса. И вообще, с чего мы взяли, что он существует в природе?
Девушка вздохнула, перекатилась на спину, извлекла из кармана матросских брюк небольшую гирьку и бросила капитану. Спада ловко поймал желтый шарик, подивился его весу и улыбнулся.
- Где стащила?
- Стащила? Фу, капитан, вы пошляк. Командор этой штуковиной бумагу прижимает, когда дневники пишет – чтобы листы ветром не сдувало.
- Сыграем?
- А что поставишь?
- Жемчужное ожерелье, которое Кортес у Изабеллы в трик-трак выиграл.
- Сдавай, фуфлыжник.
